Фото: Omar Vega/HUBLOT
Фото: предоставлено Hublot
— Dobriy den! Kak dela? — встречает меня в своей парижской квартире художник Ришар Орлински.
Нет, он не говорит по-русски, хотя бывал в России. Гостил у русского олигарха на Волге, который заказал ему огромную скульптуру медведя. Имя олигарха, как и многих заказчиков Орлински, остается тайной. Зато медведь всем знаком — похожего можно было повстречать и в Куршевеле, и в женевском Kempinski, и в пассаже у парижской площади Мадлен. Куда ни посмотришь — всюду Орлински c медведем.
Мы говорим о союзе со швейцарской часовой маркой Hublot. Вместе с художником часовщики сделали две модели Hublot Classic Fusion, которые представили в дни SIHH в Женеве. Они как раз на руке у моего собеседника: Орлински с удовольствием носит свой хронограф Aerofusion Orlinski в титановом корпусе.
Hublot Classic Fusion Aerofusion Chronograph Orlinski Blue Ceramic
Часы сделаны в его стиле, с корпусом в виде кубистической скульптуры, состоящей из многих граней-фасетов, точно так же, как сделаны почти все его работы. Это напоминает мне пиксели в фотографии — но не на плоскости, а в объеме. Даже те, кто совсем не интересуется современным искусством, хоть раз да видели его скульптуры — на полках художественных магазинов, в салонах, а сейчас и в новой галерее, которую Орлински открыл не где-нибудь, а на улице Фобур Сент-Оноре напротив президентского дворца. Всякий раз, проходя мимо, я машу рукой его медведям, пантерам, крокодилам и, конечно, горилле, которую Голливуд обессмертил под именем Кинг-Конга. Именно его Орлински считает своим духовным двойником.
Открыть в себе Кинг-Конга ему пришлось в 2004 году. Тогда он был богат, занимался недвижимостью, рассекал на Ferrari, а с искусством сталкивался только как коллекционер — собирал в основном работы поп-артистов. Все это ему пригодилось: и бизнес-образование, и предприимчивость, и собирательство, и вкус. Коллекционеры часто разбираются в искусстве лучше искусствоведов, потому что сами за него платят.
Так вот, однажды он забросил свой выстроенный мир, роскошную квартиру, выгодную работу и решил, что хочет быть художником. Он начал обходить галереи со своей скульптурой под мышкой, красным крокодилом — сделать ее помог знакомый формовщик, а покрасил колеровщик из автосервиса. Орлински было 38 лет. Поздно? Но, в конце концов, Матисс начал в 40.
Hublot Classic Fusion Aerofusion Chronograph Orlinski Titanium
С тех пор он ненавидит художественно-галерейную мафию и не жалеет для нее оплеух в своей автобиографической книге "Как я сломал правила". Стоит ли говорить, что ему отвечают взаимностью. До такой степени, что один из его собратьев, поддержанный своим — очень знаменитым — галеристом, даже пытался преследовать его в суде. Суд встал на верную сторону, и с тех пор Орлински — оригинальный мастер буквально по решению суда.
— Если бы двери не были заперты, мне не пришлось бы их вышибать,— говорит мне Орлински.— Но тогда я не был бы собой и не стал бы тем, кто я сейчас есть. Я выбрал путь, которым никто не шел, как платформу 9? в "Гарри Поттере".
Его девиз — Born Wild. Ему не могут простить успех, с которым он объехал на кривой козе всю сложившуюся иерархию старой Франции. Сын банкира здесь становится банкиром, булочника — булочником, а художники, тем паче успешные, не берутся ниоткуда.
У моего собеседника были другие примеры — он вспоминает прежде всего американца Джеффа Кунса, биржевого трейдера, который решил стать главным художником современности и стал им. Не то чтобы Орлински готов был, подобно американцу, ради славы жениться на порнозвезде. Но он построил идеальную систему, в которой он сам командует своим творчеством и сам себе хозяин. И если хочется, отказывается от места главного французского скульптора, потому что увлекся музыкой. Ночами он записывает электророк и дружит с композиторами и певцами.
На первом этаже его дома сидят его сотрудники, рассылающие его скульптуры по свету. Если вы зайдете в дверь, на которой написано "Take the best fuck the rest", вы увидите тигров и пантер, приехавших с одной выставки и направляющихся на другую, и огромного Кинг-Конга, замотанного парусиной и скотчем с надписью "Осторожно", как будто бы он сейчас порвет путы и пойдет спасать блондинку.
Нет, он не нормальный французский художник. Он готов смириться с тем, что он просто самый успешный.
И тут понимаешь, как нашли друг друга Орлински и Hublot. Швейцарская марка тоже всегда нарушала правила. Создавший ей славу Жан-Клод Бивер добился того, что каждые часы существовали по законам произведения искусства. Он точно так же сумел обойти сложившуюся иерархию и сделать новорожденную марку такой же известной, как гранды XIX века.
Hublot живет так же свободно, по близкой системе коммуникации. Лучшие места, знаменитости, самые громкие события — самые искренние и человеческие отношения. И всегда взаимная польза. Две модели — из полированного титана и голубой керамики с 12-гранным безелем и 24-гранным корпусом познакомят клиентов Hublot с творчеством Орлински. А коллекционерам Орлински покажут марку Hublot. Они оба Born Wild.
Часы опять пошли
Часовой мир встретил на Женевском салоне высокого часового искусства, SIHH, новый 2018 год и подвел итоги 2017-го. Против всех апокалиптических ожиданий он оказался для швейцарских часовщиков куда более удачным, чем предыдущий. С начала прошлой весны ежемесячный прирост продаж стал составлять 2,8%, так что годовой экспорт приблизился к лучшим результатам швейцарского часпрома и составил 20 млрд швейцарских франков.
Швейцарские часы, как известно, весьма точный прибор. А поскольку нет другой страны, где часовая промышленность была бы окружена таким вниманием и такими надеждами, этот прибор отчасти показывает, в каком состоянии часовые производство и спрос во всем мире. Остается надеяться, что Базельская часовая ярмарка, Baselworld, которая откроется совсем скоро, поддержит тенденцию.
На SIHH дебютировали новые директора марок. Некоторые из них были назначены сразу после прошлого салона — как глава Piaget Шаби Нури, руководитель Jaeger-LeCoultre Жак Лефебр и начальник Vacheron Constantin Луи Ферла. Процесс продолжался в течение всего года. Место Жоржа Керна (сначала ушедшего руководить всем часовым блоком группы Richemont, а потом оставившего и эту должность ради Breitling) во главе IWC занял молодой талантливый дизайнер Кристоф Грейнджер-Херр. А пост начальника всех часов Richemont по праву достался бывшему руководителю Montblanc и Jaeger-LeCoultre Жерому Ламберу. Управление маркой Ulysse Nardin взял на себя Патрик Прюньо. И наконец, в самом конце года было объявлено, что уходит в отставку последний представитель ричмонтовской "старой гвардии" легендарный Анджело Бонатти, создатель славы Panerai. Теперь итальянской маркой будет руководить Жан-Марк Понтруэ, побывавший во главе часового направления Montblanc и часовой марки Roger Dubuis. Ну а Пьер Жак, знакомый нам в качестве генерального директора De Bethune, после двухгодового отсутствия вернулся в качестве не только директора, но и совладельца.
Пока Baselworld теряет участников, SIHH их приобретает. Причем если раньше в Женеве выставлялись почти исключительно бренды Richemont, то теперь представлена и группа Kering, владелец Girard-Perregaux и Ulysse Nardin, а также акционер Richard Mille. Тем более любопытно то, что своей территорией на SIHH обзавелась знаменитая парижская марка Hermes. А среди участников Carre des Horlogers, "Площади часовщиков", этого клуба-заповедника молодых марок, появились давно исчезнувший из Базеля Жером де Витт с DeWitt и — отчасти — Франсуа-Поль Журн с F. P. Journe. Эти перемены еще не переросли в угрожающую тенденцию для Базельской ярмарки, часовых и ювелирных марок там столько, что отряд не заметит потери бойца, но превратились в тенденцию для более камерного Женевского салона, начинавшегося когда-то как "салон отверженных" и превратившегося в "салон победителей".
Мастера Hublot проявили себя как скульпторы
Скульптор Ришар Орлински встретился с корреспондентом "Часов" в своей квартире-мастерской в 16-м округе Парижа.