Энергетика давно стала политическим оружием в отношениях между Россией и Европой. О том, стоит ли продолжать такую традицию ее использования в ситуации со строительством "Северного потока-2", рассуждает Фридберт Пфлюгер, в прошлом парламентский статс-секретарь в Министерстве обороны, а сейчас глава Европейского центра энергетической и сырьевой безопасности (EUCERS) при Лондонском королевском колледже.
При всей полярности мнений в дискуссии вокруг "Северного потока-2" каждая из сторон после тщательного осмысления выдвигает некие легитимные аргументы. Поэтому важно отбросить апокалиптические сценарии, вернуться к здравому смыслу и разговаривать трезво. Спорными остаются четыре решающих вопроса.
Противники "Северного потока-2" заверяют, что европейская энергетическая безопасность уже под угрозой из-за непомерной зависимости от российского газа. Как и в контексте энергетического сотрудничества в прошлом, например сделки "Газ в обмен на трубы" между СССР и ФРГ в 1970-е годы, протестует в первую очередь Вашингтон — видимо, по причине собственной убежденности, что Россия и без того удовлетворяет большую часть европейского спроса на газ. В реальности доля России, часто раздуваемая в США, колеблется между четвертью и третью.
Еще важнее, что после украинских газовых кризисов 2006 и 2009 годов, приведших в некоторых центрально- и восточноевропейских странах к серьезным сокращениям поставок и вызвавших тревогу, ЕС принял решающие меры к повышению собственной энергетической безопасности за счет резкой диверсификации. Результатом явился сообразный поставленным целям европейский газовый рынок с высоким уровнем гибкости и без ограничительных целевых оговорок, с новыми трансграничными трубопроводами, газохранилищами, мощностями обратных потоков и более чем 30 европейскими СПГ-терминалами для импорта, покрывающими больше половины газовых потребностей ЕС. Если всего десять лет назад ЕС гипотетически еще мог быть уязвимым для шантажа, то сегодня мы видим куда более совершенную энергетическую инфраструктуру, практически исключающую возможность использовать газ в качестве оружия.
Прогнозы европейского спроса на газ тоже вызывают споры. Разве победное шествие возобновляемых источников и меры к повышению энергоэффективности не приведут к избыточности дополнительных импортных мощностей? Недавно, 24 ноября 2017 года, еврокомиссар по вопросам климата и энергетики Мигель Ариас Каньете в одном выступлении дал понять, что нет: "В контексте усилий по декарбонизации газ должен сыграть важную роль (и.— "Ъ") будет дополнять собой различные возобновляемые источники энергии и заменять неэкологичные виды топлива".
В краткосрочной и среднесрочной перспективах ЕС по-прежнему будет нуждаться в больших объемах газа — низкоуглеродного, но ископаемого топлива для нужд транспорта и судоходства, а также для замены угля в котлах ТЭЦ. Но даже если его потребление в ЕС не изменится, потребности в импорте возрастут в силу снижения доступности собственно европейских ресурсов. Так, объемы добычи в Нидерландах с 81 млрд куб. м в 2013 году упали до 47 млрд куб. м в 2016-м.
Политикам ЕС и США стоит дважды подумать, прежде чем делать то, в чем они обвиняют Россию: использовать энергетику как политическое оружие
Противники "Северного потока-2" сомневаются и в экономической оправданности проекта. Однако шансы на европейском рынке природного газа видит не только Россия. К нынешним и будущим конкурентам помимо России относятся Норвегия, Катар, Иран, Азербайджан и не в последнюю очередь США с их индустрией сланцевого газа. А недавно Израиль, Кипр, Греция и Италия подписали меморандум о строительстве самого длинного подводного газопровода для поставок в ЕС до 16 млрд куб. м в год на расстояние до 2 тыс. км. Итак, не только Россия верит, что ЕС будет оставаться привлекательным рынком сбыта природного газа.
Для Европы это отрадная новость. Растущий и разноплановый газовый портфель повышает не только энергобезопасность, но и уровень конкуренции, что способствует установлению доступных тарифов для домохозяйств и промышленных предприятий. Значимость высокого уровня интеграции и гибкости европейского газового рынка проявилась в конце прошлого года после досадного взрыва на газотранспортном хабе в австрийском Баумгартене, негативно отразившегося на рынках от Италии до Великобритании. Случившееся сразу же привело к закупке объемов СПГ. К слову, этот заказ достался российскому конкуренту "Газпрома" компании НОВАТЭК, которая за несколько дней до этого торжественно запустила свой завод сжиженного газа в рамках проекта "Ямал СПГ". По счастью, в Великобритании российский газ в итоге все же не понадобился, ведь сегодня в нем еще острее нуждается другая страна — США. Заказанные объемы были оперативно отгружены в Бостон, чтобы восполнить дефицит поставок в условиях особенно холодной зимы на Восточном побережье.
Далее поднимается вопрос об оправданности субсидий на высокоразвитом европейском газовом рынке. Но покуда инвесторы самостоятельно несут расходы и риски, как в случае с "Северным потоком-2", а не стремятся переложить их на правительства и налогоплательщиков, потребитель должен радоваться каждой дополнительной молекуле газа вне зависимости от ее происхождения.
Но, даже если "Северный поток-2" может быть обоснован экономически и не угрожает европейской энергетической безопасности, некоторых критиков он не устраивает с геополитических позиций. Разве не в интересах ЕС проявить твердость и, воспрепятствовав строительству "Северного потока-2", дать однозначный ответ на российские посягательства на Украине и где бы то ни было? Вместо того чтобы вознаграждать "Газпром" дополнительным доступом на собственный рынок? Но если так, то мы, европейцы, должны ясно сформулировать все это, а не искать правовые предлоги.
Кроме того, остановка "Северного потока-2" не поможет Украине. В одном исследовании EUCERS при Лондонском королевском колледже Андреас Голдтау показывает, что страна действительно лишится транзитных доходов, если большая часть газа для Западной Европы пойдет в обход ее территории. С другой стороны, новые западные возможности импорта газа усилят украинские позиции на переговорах по цене и приведут к снижению ее газовых счетов. И это не сенсация: ввод в эксплуатацию литовского плавучего СПГ-терминала в Клайпеде в 2014 году сразу привел к 20-процентному снижению цены на импорт природного газа из России — раньше, чем существенные объемы сжиженного газа дошли до балтийского государства.
Политикам в ЕС и США стоит дважды подумать, прежде чем делать то самое, в чем они обвиняют Россию: использовать энергетику как политическое оружие. Газопроводы, такие как "Северный поток-2", не означают готовность покориться России. Они отражают взаимную зависимость, игравшую долгое время (в том числе в периоды величайших конфликтов) стабилизирующую роль в отношениях с Россией. Даже в самые проблемные фазы холодной войны энергетика оставалась единственной значимой сферой надежного и честного сотрудничества между Востоком и Западом. ЕС и США поступят правильно, если снова вернут эту дискуссию в спокойное и рассудительное русло.