В нынешнем году в Германии должны закрыться последние каменноугольные шахты. Отказ от бурого угля тоже не за горами. О важности этого немецкого опыта рассказывает Ханнес Кох, журналист и автор книг об экономике и охране окружающей среды, соучредитель корреспондентского бюро die korrespondenten в Берлине.
Сократить потребление угля — это и сократить, дать новую профессию десяткам тысяч людей, занятых тяжелейшим шахтерским трудом
Фото: Дмитрий Лебедев, Коммерсантъ
Шел 2005 год, когда экономист Мануэль Фрондель проанализировал положение в немецкой угледобывающей отрасли. Его выводы не прибавили ему друзей: "Разумнее отправить всех шахтеров на Мальорку, чем давать им работу под землей". Для государства это было бы менее затратным, чем ежегодно выделять миллиарды евро на поддержание отрасли. Фрондель уже тогда работал в Рейнско-Вестфальском институте экономических исследований в Эссене, неформальной столице Рурской области, давнего промышленного региона на западе Германии. Напротив офиса Фронделя расположена штаб-квартира энергоснабжающей компании STEAG, в прошлом Steinkohlen-Elektrizitats AG (Акционерного общества каменноугольной энергетики). Неподалеку тянутся в небо высотки E.ON и RWE, крупнейших энергетических концернов страны, в прошлом тоже угольных предприятий. В этих и многих других фирмах ирония Фронделя не вызвала энтузиазма, тем более что его институт считался дружественным отрасли. Ученого стали насмешливо величать "королем Мальорки". И тем не менее он оказался прав.
"Добыча каменного угля в Германии долгие годы обходилась в три раза дороже, чем если бы он закупался на мировом рынке",— объясняет Фрондель сегодня. Это главная причина для закрытия двух последних каменноугольных шахт в этом году — в Иббенбюрене и Ботропе. Оно станет точкой в истории, начавшейся почти 500 лет назад.
В России, Китае, Индии, Австралии, государствах Латинской Америки и других странах последняя глава отраслевой истории еще не дописана, но есть основания полагать, что лучшие времена угольных предприятий остались в прошлом. Что события в Германии говорят о будущем глобальной угольной индустрии?
Вскоре после Второй мировой войны гигантский промышленный район на берегах Рейна и Рура потрясли первые "угольные кризисы". Тамошние горняки были вынуждены спускаться все глубже под землю, в то время как за границей имелись относительно легкодоступные угольные месторождения. Кроме того, появился конкурент в виде сравнительно дешевой нефти. Поэтому шахты закрывались одна за другой. Потребители — тепловые электростанции, металлургические заводы и домохозяйства — предпочитали более дешевые альтернативы.
Но количество занятых в угольной отрасли исчислялось сотнями тысяч. Уголь обладал не только колоссальным экономическим, но и политическим, а также культурным значением. Спонсируемый "Газпромом" футбольный клуб "Шальке 04" был создан в 1904 году при одном угледобывающем предприятии. Многие игроки и болельщики были из рабочей среды — раньше, но не сегодня.
Рурскую область и сейчас называют "сердцем социал-демократии". Поэтому Социал-демократической партии Германии (СДПГ) было важно, чтобы шахты, дававшие работу ее членам, не умирали. В конце 1990-х годов объем субсидий составлял примерно €10 млрд в год, или 4% федерального бюджета. Со временем даже для богатого государства такие расходы становятся неподъемными, и потому в 2007 году политики наконец приняли закон, согласно которому последняя каменноугольная шахта должна закрыться в 2018 году.
Другой стартовой точкой такой тенденции явилось обещание, данное Вилли Брандтом в 1961 году. "Небо над Рурской областью должно снова стать синим",— заявил тогдашний кандидат в канцлеры от СДПГ. Посыл его речи был совершенно нетипичным для того времени. Брандт призвал сделать ставки на технологии, меньше загрязняющие атмосферу: атомную энергетику, природный газ, а сегодня и возобновляемые источники энергии. Примерно треть электричества в федеративной республике уже производится ветровыми и солнечными электростанциями, а также электростанциями на биомассе. К 2030 году этот показатель должен составить две трети.
Третьим и важнейшим сегодня фактором предстоящего отказа от угольной энергетики является дискуссия об изменении климата. Так что обратный отчет времени начался и для добычи и энергетического использования бурого угля. Здесь Германия все еще входит в число мировых лидеров добычи, однако теперь готовится закон о поэтапном отказе и от него в течение следующих десяти лет.
Российским угольщикам следует как минимум учесть такой сценарий в своих расчетах. Они не могут быть уверенными, что спрос на их продукцию на международном рынке сохранится на существующем уровне. Другой критический момент — цены на мировом рынке, которые не раз падали в последние годы. Как следствие, возросла долговая нагрузка на российские шахты. Это не единственный тревожный звонок: падает и потребление угля внутри России. Таким образом, российская экономика оказалась в тупике, констатирует Михаил Крутихин из московской независимой частной компании "Агентство "Русэнерджи"", среди прочего консультирующей иностранных инвесторов.
Если такое положение сохранится, это может благоприятствовать сценарию, схожему с немецким. При условии, что низкий спрос достаточно долго продолжит оказывать давление на цены, российское правительство задумается, кто должен финансировать долги угледобывающих предприятий. Движению в этом направлении может способствовать и дискуссия об охране окружающей среды и предотвращении изменений климата, которая и в России не проходит бесследно. Население все настойчивее требует оздоровления окружающей среды, отмечает, в частности, профессор экономики из МГУ имени Ломоносова Сергей Бобылев.
Многие россияне в меньшей мере, чем раньше, готовы мириться с ценой загрязнения окружающей среды, в частности с низкой средней продолжительностью жизни
Бобылев напоминает, что президент РФ Владимир Путин оценил потери страны вследствие плохой экологии в 6%, а с учетом воздействия на здоровье людей — даже в 15% ВВП.