«Что будет, если город приобретет разум?»

Российские власти все чаще говорят о задаче формирования в России «цифровой экономики». О том, что это означает для бизнеса, как изменится инфраструктура современных городов под влиянием современных технологий, и какие инновации стоит внедрять на юге рассказывает конструктор информационных роботов Empiry в РДТЕХ преподаватель-консультант Русской Школы Управления.

8 и 9 февраля в Ростове-на-Дону и Краснодаре по инициативе федерального образовательного центра «Русская Школа Управления» состоялись информационные сессии Сергея Трушкина на тему использования новых технологий управления.

– На каком этапе, с Вашей точки зрения, сейчас находится создание «цифровой экономики»?

– Сейчас многие пытаются осознать, что означает понятие «цифровая экономика» и как действовать в этом направлении. Далеко не всем чиновникам, представителям крупного бизнеса, телекоммуникационным компаниям и IT-компаниям, которые должны в этом участвовать, до конца понятна механика этого процесса. В некоторых университетах появились институты цифровых моделей, цифровой экономики – это показатель того, что явление пытаются осмыслить.

Концепцию цифровой экономики активно осваивают в развитых странах. Возможно, на это повлияла идея межгосударственной конкуренции. Некоторым странам удалось существенно преуспеть в этом направлении. К примеру, Эстонии: японцы покупают у эстонцев технологии электронного правительства. Однако в России «цифровая экономика» пока не прижилась.

– В каких отраслях будут в первую очередь внедряться инновации, например, такие как «интернет вещей»?

– Все инновации сначала внедряются в военной отрасли. Но в бизнесе эта технология также очень востребована. Допустим, есть владелец завода, который говорит: «Слушай, у меня сложное техническое устройство, оно состоит из большого количества деталей. Я хочу, чтобы каждая деталь была промаркирована, и я точно знал, где в какой момент она находится, что с ней происходит и когда она поломается». И это очень правильный взгляд на процесс, который позволяет сформулировать задачу для развития «интернета вещей».

Цифровизация и «интернет вещей» похожи с точки зрения моделирования. К примеру, у вас есть железная деталь, которую вы моделируете на бумаге, фиксируете ее характеристики в накладных, договорах. Ее цифровую модель можно хранить в памяти компьютера. Эта идея близка к «интернету вещей». В этом случае возникает необходимость время от времени проверять, лежит эта деталь на складе или нет. А если устройство с процессором, то оно само себя может контролировать. Конечно, мы вряд ли оснастим процессором каждую болванку, но речь как раз идет о том, что моделировать надо все.

– Какова специфика юга в развитии инноваций, цифровых технологий?

– Мне кажется, в аграрных регионах необходимо сделать больший упор на биохимию, биологию, инновации в области здоровья, а не на цифровые инновации. Нужно с большей производительностью помидоры выращивать, улучшать их вкус, – а это немного другая область инноваций. И это однозначно будет развиваться на юге. Хотя и здесь будут полезны новые цифровые модели, автоматизация. Например, сейчас техникой (комбайном, трактором) управляет человек. Но ведь можно создать комбайн, который будет способен обрабатывать поле в режиме 24 часа в сутки без тракториста, на автопилоте. Это совершенно новая модель бизнеса для сельхозпредприятий.

– Повлияет ли использование цифровых технологий на градостроительство?

– Конечно. Если город станет «разумнее», это изменит социальную среду в городах. Представьте себе: живет в доме бабушка, которая каждый день ходит в магазин. Вдоль дороги стоят 10 камер. Они фиксируют, как она идет в магазин – значит все в порядке. А если бабушка не появилась, что нужно сделать системе, которая это отследила? Привычный процесс нарушен, надо найти решение. Город может, к примеру, выслать к бабушке домой фельдшера, медсестру, или соцработника, чтобы он проверил, что случилось.

Сейчас в городах становится все больше камер, они фактически «знают в лицо» каждого жителя. О приватности можно забыть (это отдельная тема для разговора). Но города становятся «разумнее»; трафиком, коммуникациями, инфраструктурой скоро будет управлять система, которая глобально все оптимизирует.

В городской инфраструктуре очень интересны логистические инновации. Например, уже созданы квадрокоптеры, которые сами летают и перевозят грузы. Ведь можно сделать такие же «квадрокоптеры»: они будут передвигаться по улицам, их можно использовать в логистике, к примеру, для доставки. Конечно, понадобится существенно изменить городскую инфраструктуру, построить специальные коммуникации. Новые города нужно конструировать с учетом инноваций, а вот что касается уже существующих городов – это сложный вопрос. Скорее всего, они будут расширяться и «обрастать» новой инфраструктурой, а центр останется местом для музейных комплексов и парков. Отчасти это уже происходит: центры городов становятся в большей степени туристической зоной, чем территорией для жизни и работы.

Город становится «умным» уже сейчас. Например, по одному из городов ездит машина типа Google-автомобиля и фотографирует рекламные объекты на улице. Видит незапланированную рекламу – фиксирует нарушение (распознает его, посылает сигнал «устранить»). Через две недели едет по тому же маршруту, и если видит ту же рекламу – наказывает чиновника, который ее не убрал. Это тоже элемент городского интеллекта.

– У многих городов на Западе есть кейсы по перестройке в соответствии с концепцией смарт-сити. Насколько быстро можно внедрить эту концепцию в российских городах?

– Во-первых, Запад не за год это все построил, а за десятилетия. Если мы займемся этим сегодня, возможно, лет за 10 мы достигнем того же уровня. Но с другой стороны в России есть вопросы к качеству управления, профессионализму чиновников. К примеру, какой-нибудь бизнесмен возводит очередное здание в центре, и ему все равно, как будут ездить машины и каким образом избыточная нагрузка отразится на всей близлежащей инфраструктуре. Ему надо объект построить, продать его и забыть об этом. И тут все зависит от городской администрации, которая либо ведет генплан, либо нет, либо дает разрешение на такую точечную застройку, либо нет – а мыслит более системно. Как-то я общался с главой одного из районов: «У меня был шок, когда я поехал во Францию, в один кантон, где живет столько жителей, сколько у меня. Я спросил, сколько людей управляет всем, а мне отвечают: трое. Как трое?! У меня там десятки, а у них – трое».

Но на Западе иное качество управления, процессы более устойчивы. В России на внедрение такой концепции уйдет много времени. И быстрых результатов здесь не будет.

Евгений Грицун, Виктория Оберман