Одна из задач, которые удобно решать на крупных федеральных форумах,— сопоставлять скорость одних и тех же общеэкономических процессов в разных сферах и секторах. Например, на Российском экономическом форуме в Сочи 15–16 февраля тема цифровизации управленческих процессов на деле была, как и на всех форумах фонда «Росконгресс» в последние два года, основной — к ней можно свести практически все новости Сочи-2018, от покупки «Магнита» группой ВТБ до нового таможенного кодекса ЕАЭС. Впрочем, наиболее интересно в цифровизации то, что она сейчас очень неравномерна — и именно это обстоятельство во многом является причиной событий и конфликтов, которых без нее просто не было бы.
Фото: Денис Вышинский, Коммерсантъ / купить фото
В этом смысле сессия «Будущее открытого и цифрового государственного управления» в Сочи была очень показательной. Всего одна цифра: Минсвязь на сессии объявила, что в открытой части документооборота по состоянию на 2017 год 54 из 82 федеральных органов власти уже перешли в электронный формат коммуникаций. В сравнении, например, с 2011 годом ситуация, в которой движущей силой цифровизации госорганов во многом было постоянное давление наиболее развитого и обеспеченного электронными системами учета и управленческим софтом бизнеса, изменилась. Сейчас уже не одной госструктуре приходится сохранять небольшие «бумажные» офисы для работы с бизнесом или коллегами-госструктурами, до которых волна цифровизации не дошла. Так, на «таможенной» сессии Сочи 16 февраля выяснилось, что, например, претензии части бизнеса к «бумажным» препятствиям ФНС для электронного оформления нулевой ставки НДС при экспорте связаны с тем, что ФНС переводит «в бумагу» документооборот по контрактам, которые исходно приходят в службу на бумаге — если же общаться с налоговой в электронной форме, этого вообще не происходит.
В сущности, скорость цифровизации государства в последние годы и даже месяцы уже значительно превысила скорость цифровизации бизнеса. У этого есть ряд не самых приятных для предпринимателей последствий, но и само государство имеет в связи с этим новые проблемы. Так, министр по делам «Открытого правительства» Михаил Абызов на сессии в основном вынужден был обсуждать проблему открытости власти, открытого цифрового госуправления и открытости данных — они конфликтуют с действующей моделью управленческой госкультуры. В свою очередь, открытое госуправление — это, как выяснилось почти сразу, проблема полномочий ведомств, регламентов их взаимодействия и согласований, а отчасти дизайна федерального правительства. Сама по себе цифровизация власти, видимо, уже неостановима — но погодите радоваться или ужасаться: как будут выглядеть реальные проблемы, связанные с этим, а тем более проблемы бизнеса, который не в состоянии тратить на свою цифровизацию сопоставимые с государством деньги, пока никто не в состоянии достоверно прогнозировать.