 | ||
| Фото: ДМИТРИЙ АЗАРОВ | ||
| По новому русскому ообычаю кубок обмыли французским вином (слева - Андрей Столяров, в центре - братья Южные) | ||
Концовка финала Кубка Дэвиса навевала военно-патриотическую аналогию: молодой боец (Михаил Южный, 20 лет) подобрал выпавшее из рук командира знамя и повел войско на решающий штурм. Войско, правда, было немногочисленное. Выходило, что чемпионом мира по теннису может стать то государство, в котором более или менее сносно умеют бить ракеткой по мячу хотя бы три человека.
В общем, так оно и есть. Марат Сафин в мировом рейтинге стоит на 3-м месте, Кафельников — на 27-м, героический Южный — на 32-м, а следующий российский теннисист — только на 89-м. Похожая картина и у соперников по финалу: представители Франции в рейтинге АТР на 16-м, 34-м, 35-м, 39-м местах, а после этого — аж на 70-м.
Франция была опытным турнирным бойцом. Начиная с 1991 года она выигрывала Кубок Дэвиса раз в пятилетку, причем из этих побед первые две, в 1991-м и 1996-м, показывали волевые качества французских теннисистов, но не отражали уровень французского тенниса. Поколение Янника Ноа, Ги Форже, Анри Леконта сошло в конце 80-х; нынешнее, представители которого противостояли россиянам в прошлые выходные, появилось на арене совсем недавно.
Примеры других стран тоже доказывают, что в теннисе успех страны обычно зависит от двух-трех человек. Теннисная Германия почти забыла о победах с уходом Бориса Беккера и Штеффи Граф; в Чехии уже давно некем заменить Ивана Лендла; австралийцам — признанным авторитетам мирового тенниса — почти все 90-е пришлось ждать, пока на смену Пату Кэшу придут Патрик Рафтер, Марк Филиппоусис и Ллейтон Хьюитт.
Чтобы конкурентоспособные теннисисты в стране иногда появлялись, необходимо сочетание нескольких условий. Эти условия в постсоветской России неожиданно оказались сверхблагоприятными.
 | ||
| Фото: ДМИТРИЙ АЗАРОВ | ||
Однако теннис тогда не был олимпийским видом спорта, и выступать не очень многочисленным теннисистам было почти негде. Советский Госкомспорт не очень охотно отпускал игроков на турниры в логово капитализма и профессионального спорта. Мало играя, советские теннисисты не имели практики и терпели в своих редких выступлениях неудачи. А раз они проигрывали, то организаторам турниров были не очень нужны. А те премиальные, которые спортсмены все же зарабатывали, забирал Госкомспорт. При этом качество работы российских тренеров зарубежные специалисты в общем хвалили: их выгодным отличием считались индивидуальный подход к подопечным и умение хорошо поставить физическую подготовку.
К середине 80-х у советского тенниса в активе была относительно централизованная и исправно функционирующая система подготовки кадров. А в пассиве — то, из-за чего прорыв на высокий международный уровень тогда оказался невозможным: финансовая несамостоятельность теннисистов и их тренеров и низкая популярность тенниса в СССР.
Все начало меняться летом 1985 года, когда страна смотрела, как Борис Беккер, юноша с обликом херувима, обошел на Уимблдоне всех конкурентов. Не избалованному прямыми трансляциями из Англии телезрителю зрелище понравилось.
Пятью годами спустя теннис приблизился к отечественному зрителю вплотную. Идея провести профессиональный турнир в Москве в 1990 году многим показалась чрезмерно экстравагантной. Кубок Кремля действительно получился финансово убыточным, и первые лет пять выезжал исключительно на личных связях его организаторов и персональном увлечении теннисом Бориса Ельцина (капитан сборной России Шамиль Тарпищев и тренер Сергей Леонюк — бывшие партнеры первого президента России). Зато публика толпой валила в "Олимпийский", чтобы почувствовать себя почти на Уимблдоне. Большой теннис вошел в моду. Борис Ельцин своим увлечением делал эту моду почти обязательной для представителей высших эшелонов российской власти.
Еще важнее было другое — российские теннисисты получили право ездить на турниры куда угодно, жить и тренироваться где угодно, а заработанные деньги использовать как им заблагорассудится. Заработки теннисистов-профессионалов в начале 90-х стремительно повышались, и их хватало на самостоятельное обеспечение тренировочного процесса. С учетом их неплохой базовой теннисной школы и начинающегося в России теннисного бума появления первой звезды мировой величины ждать пришлось не очень долго.
А едва Евгений Кафельников заработал на корте свой первый миллион, число желающих заниматься теннисом возросло в разы. Открывались новые теннисные секции, спонсоры отыскивали перспективных игроков, рассматривая вложения в их подготовку как перспективные инвестиции. В академию Ника Боллетьери попала Анна Курникова, в 15 лет считавшаяся потенциально самой способной российской теннисисткой. Вскоре появились Марат Сафин с Михаилом Южным. К большой удаче российского тенниса, это произошло раньше, чем сошел Кафельников.
По своей природе теннис — уникальный вид спорта: его игровая сущность требует постоянных тактических решений, а индивидуальный характер противоборства — того, что эти решения приходится принимать самостоятельно. Поединок на уровне сборных, в котором индивидуальные тактики объединяются в командную, предполагает абсолютно нетривиальные приемы борьбы, причем как на уровне самих теннисистов, так и на уровне капитана. Шамиль Тарпищев руководит нашей сборной четверть века. Но и француз Ги Форже годом раньше привел свою команду к сенсационной победе в финале Кубка Дэвиса, а до этого французы дважды сотворяли еще большие чудеса.
Сафин выиграл в финальном поединке два матча. Южный — третий, решающий. А травмированный и растренированный Кафельников давил на соперников авторитетом. Именно поэтому, видимо, Форже выставил на пятый матч не Фабриса Санторо (хотя покрытие — грунт с молотой черепицей — готовилось в первую очередь для него), а молодого Поля-Анри Матье. Утверждают, что французы опасались за психологическое состояние не раз битого Кафельниковым Санторо и предпочли молодого теннисиста, который всего за два месяца до этого сам разгромил российского ветерана на Кубке Кремля. И Кафельников принял, возможно, самое важное в жизни решение: отказался от игры. А вышедший на замену Южный стал первым за 102-летнюю историю Кубка Дэвиса теннисистом, выигравшим в финале после поражения в первых двух сетах. Но в какой-то момент все висело на волоске, и решающую роль, возможно, сыграла поддержка двух тысяч российских болельщиков, добравшихся до парижского зала Bercy. А ведь еще несколько лет назад такой теннисный вояж из России представить себе было невозможно.
Впрочем, болельщики — это только основание российской теннисной пирамиды. А ее верхушка торжествовала на корте. Сафин, Кафельников, Леонюк и Тарпищев прибежали к выигравшему последний мяч Южному со скамейки запасных. Борис Ельцин — с VIP-трибуны, оттолкнув охранника и перебравшись через символическое ограждение. Шесть человек — столько понадобилось России для того, чтобы обеспечить десять лет теннисных успехов.