На подмостках
стиль/роли
Что создает стиль? Роль, образ, облик, манеры, одежда, прическа? Этот последний в году "Стиль" — о стилях и стиле.
Пьеса старая, но пользуется большим успехом. Тысячи сезонов играем мы ее, обновляется труппа, актеры привычно несут отсебятину, но никто не спешит уйти из театра. Один за другим мы выходим на сцену, выбираем роли и играем всю жизнь, иногда меняя амплуа, но не переставая ни на минуту лицедействовать — каждый в меру отпущенного ему таланта. Мы все живем в образах, людей без ролей не бывает.
В последние десятилетия небывало расширился костюмерный цех этого театра, в гримерных начали творить чудеса, лепить образ стало проще. Мир сегодня — театр в гораздо большей степени, чем был в те времена, когда первый на все века драматург так его назвал. Герои-любовники и героини, комические старики и инженю, громогласные трагики и настоящие шуты сегодня заявляют о себе все более решительно, подбирают все более характерные костюмы и сложный грим, так что некогда академический театр иногда начинает отдавать балаганом — впрочем, в низких жанрах есть свой изыск.
|
Самая популярная женская роль — девочка-подросток, нарядившаяся в те тряпки, которые успела выдернуть из шкафа, когда старшие отвернулись. Куртка узковата, зато юбка длинна, из майки явно выросла, а шубейка не то не дошита, не то полураспорота для переделки, из обуви впору только ботинки старшего брата, зато надеты они на мамины сверкающие чулки — словом, чучело чучелом, но нарядная. Так ходят и в пир, и в мир, и на университетскую лекцию, и, если там нет особых строгостей, в офис, в клуб, и в гости. Сейчас это амплуа живет под названием "авангардистка", хотя ничего нового в нем нет, и, если не присматриваться к деталям, юную — или уже не очень — даму можно принять за ее мать в том же возрасте, то есть двадцать пять-тридцать лет назад. Вообще, богемно-хипповые ранние семидесятые сегодня лезут из любого угла, подтверждая давнее правило: мода всегда посматривает примерно на четверть века назад.
Еще одна из нынешних главных ролей женского состава — правда, играют ее в нашей стране робко победившего капитализма не очень уверенно — секретарь-референт-депутат-вице-премьер. Узкая юбка до середины колена, приталенный пиджак до середины бедра (то есть примерно одинаковой длины), высокие плечи и прическа, яркая помада и мощный лакированный ноготь... Ее можно было бы назвать бизнес-вумен, если бы из-под униформы не выглядывало так часто глубоко женское, неэмансипированное желание нравиться: то круглая коленка выступит из-под панциря, то грудь обозначится под бортовкой... Русская пассионарность не терпит оков. Некоторые из теперешних умненьких играют ловчее. Деловой костюм только прикидывается деловым: все разрезы и вырезы предусмотрены эскизом, а пассионарность — часть образа.
Далее идет массовка: джинсики, кроссовки, майки и парки, голые животы и пяток сережек в одной мочке. Этот карнавальный миманс создает атмосферу, у него нет шарма, но есть стиль.
Наконец, еще одна категория, бросающаяся в глаза так, что их хочется отвести: шикарные дамочки. Это существа лет семнадцати-двадцати, в последнем градусе истощения, выползающие с водительского места высоченного джипа, обтирая полой шубы (ценою в джип) ступеньку. Они преодолевают два метра тротуара до салона красоты, освещая сумерки синим бриллиантовым огнем, и исчезают в недрах капища, наводя на мысль о неискоренимости организованной преступности. Впрочем, все эти дамочки — из второго, третьего, седьмого составов. Бледные копии подлинных героинь. По-настоящему роскошных женщин — немыслимо дорогие, но неброские меха и платья, фамильные драгоценности, безукоризненные стрижки — никто не отменял. Они пребудут. Роли они себе выбирают сами.
Мужская часть труппы за последние годы сильно изменила облик. Еще недавно вся male Russia делилась строго на две части: кашемировые пальто и камуфляж, подконвойные и охрана. Теперь деление совершенно другое: мачо и приезжие — в черной коже, а серьезные господа — в тонких темных костюмах по мерке, в рубашках с твердыми, широко развернутыми воротниками и галстуках с крупными узлами. "Мы строим капитализм, нам жить при капитализме" — такой была бы их речовка, которую им надо было бы выкрикнуть со сцены, если бы время коллективных речовок не прошло.
Вообще мужчины тоньше — театр это обнаруживает лучше всего. Возникло новое явление: джентльмен с творческим уклоном. Оказалось, что, если обычного советского служащего с высшим образованием запустить в магазин Marks & Spencer, он безошибочно выберет вельветовые штаны, твидовый пиджак и голубую рубашку в белую точечку pin-point, станет похож на нормального оксфордского профессора и вернется на родину весьма точно костюмированным в соответствии со своей ролью. Таких все больше, в Москве всегда концентрация гуманитариев превышала среднемировую.
Ну и, естественно, на ролях "кушать подано" ошиваются модно усредненные: свитера с рукавами ниже ладоней, штаны мешком с карманами, джинсы из рогожи, куртки, как у пожарных,— подтанцовка, бэк-вокал...
Наконец, мужчины (условно), присутствие которых в male-части человечества не нравится, похоже, им самим. Черные в полоску сюртуки, по-байроновски распахнутые воротники рубашек на хрупких шеях, томные взгляды... Вполне возможно, что это только стиль, но скажи мне, на кого ты хочешь быть похож, и я прямо скажу, кто ты...
Спектакль продолжается. Мы вжились в роли и не расстаемся с ними даже на ночь: спектакль должен продолжаться. Мы были созданы по образу и подобию, но полностью нас это не удовлетворяет, и мы придумываем сами образ, и добиваемся подобия — сами.
КИРИЛЛ АЛЕКСАНДРОВ