выставка живопись
80-летие английского художника немецкого происхождения Люсьена Фрейда во всем мире отмечается серией ретроспектив этого знаменитого и неприятного портретиста. На выставке в Барселоне специально для Ъ побывал корреспондент "Домового" АЛЕКСЕЙ МОКРОУСОВ.
Люсьен Фрейд пишет портреты, которые не льстят. Молода ли и прекрасна его модель, стара ли и уродлива — результат примерно один. Художник не только рисует при беспощадной 500-ваттной лампе, но и использует при этом специальные кремовые белила. Чем кожа некрасивее и усталее, тем автор, очевидно, испытывает большее от нее удовольствие. Созданное на холсте выглядит настолько правдоподобно, что впору говорить о чудесах фотореализма, усиленного мощью раздумчивого глаза. Правда, от такого света и мертвецкий оттенок появляется.
Может, автор некрофил? Или любитель черного юмора? Но Люсьен Фрейд скорее занят психоанализом тела, изучением мельчайших изгибов и извивов его морщин и складок. Автор, правда, скорее занудлив, чем романтичен в этом беспрестанном допросе морщин на коже, своей и чужой, и потому даже может показаться, что он просто топчется годами на месте. Но контекст, в котором развивается Фрейд, оказывается чрезвычайно широк. Здесь не только творчество его старших современников, также озабоченных муками плоти Френсиса Бэкона и Стэнли Спенсера. Массмедиа вот уже много лет полны стонов медиков и биологов о том, что наименее изученный объект во всей Вселенной, система, функционирующая наиболее загадочным и непонятным образом,— это как раз человеческое тело. Законы природы усложняются на глазах, и одновременно с ними семимильными шагами упрощаются законы социальной истории, где тело как раз при жизни Фрейда окончательно утратило хоть какую-либо ценность, причем в невиданных ранее масштабах — будь то концлагеря 30-х (будущего художника 11-летним ребенком вывезли из Германии в Лондон, чем спасли от неизбежного гетто и Аушвица) или полпотовские эксперименты 70-х. Внук основателя психоанализа неожиданно преломляет сексуальный аспект творчества. Как и многие другие авторы наших дней, художник не скрывает своего гомосексуализма, словно пытаясь на приватном уровне противопоставить эстетике уничтожения XX века личную эстетику любви и нежности. Это не мешает, а может, даже и помогает ему рисовать портреты английской королевы, известных интеллектуалов и других высокочтимых особ (потомственная знать все же остается при этом, как правило, одетой).
До недавнего времени большинство справочников по искусству ХХ века гораздо чаще имени Люсьена Фрейда упоминало имя его дедушки Зигмунда. Сегодня младший Фрейд выглядит уже признанным классиком, а его традиционность столь принципиальна и вызывающа, что выглядит авангардным жестом. Критики наперебой хвалят его за то, что одним из немногих в ХХ веке он сохранил такую верность фигуративному искусству. А зрители, отворачиваясь от зеркала, говорят о том, как феноменально уродливы его геронтофильские портреты.
Выставка в барселонском форуме Caixa открыта до 12 января.