Гендиректор ММК Виктор Рашников и председатель совета директоров НЛМК Владимир Лисин объявили о создании альянса на последней выставке "Металл-экспо". За целым рядом туманных обещаний и намерений сторон не могла остаться незамеченной информация о том, что НЛМК готов поучаствовать в выкупе госпакета акций Магнитки на стороне менеджмента магнитогорского комбината. Конкурс по продаже последнего государственного металлургического актива, напомним, анонсирован на второе полугодие 2003 года. Будь НЛМК компанией с большим предложением акций на открытом рынке, скандала с акционерами было бы не избежать: выгоды от такого "участия" в судьбе чужой компании далеко не очевидны. С другой стороны, вряд ли у менеджмента ММК вдруг возникли сомнения в возможности заплатить на аукционе нужную сумму. Если сравнить ММК с "Северсталью" (единственным представителем российской черной металлургии, чьи акции относительно ликвидны на отечественном фондовом рынке), то 17% голосующих акций Магнитки при всем желании нельзя оценить выше $300 млн. Для предприятия с объемом продаж под $2 млрд эта сумма, конечно, значительная, но не критическая. Зато политическая поддержка всегда несколько отстраненной от российского металлургического "бомонда" Магнитке сейчас как нельзя кстати.
|
Напомним, что буквально несколькими месяцами ранее "темой номер один" было объединение "Северстали" с Магниткой. Компании вместе участвовали в конкурсе по продаже госакций "Кузбассугля", где им противостоял альянс "Евразхолдинга" и НЛМК. Однако после аукциона партнеры быстро охладели к идее дальнейшего сотрудничества. Ничего не вышло и из широко разрекламированной ранее идеи объединить НЛМК и предприятия "Евразхолдинга". Созданное компаниями некоммерческое партнерство "Русская сталь" не смогло стать даже орудием лоббирования необходимых для компаний правительственных решений (одобрение строительства АО "Завод ТБД", программа развития российской металлургии, предусматривавшая закрытие мелких и средних нерентабельных производств и т. д.).
В то же время в российской цветной металлургии консолидация — уже состоявшийся факт. Рынок производства алюминия контролируют, по сути, две компании, меди — три. А в черной металлургии России семь только крупных игроков. Конечно, в мировой сталелитейной промышленности консолидация тоже идет не так быстро, как в других отраслях (см. интервью Мишеля Ле Пажа на этой странице).
|
Однако растущие темпы консолидации сталелитейных компаний не оставляют конкурентам шансов на раздумье. Характерно, что создание таких конгломератов, как японская Nippon Steel, корейская Posco и европейская Arcelor, стало реальным именно тогда, когда мировой объем потребления стали остановился на уровне 800 млн тонн в год. Главное, что новые суперконцерны забирают себе самые привлекательные рыночные ниши, например спецсталей и сложного строительного проката, в которых создается наибольшая добавленная стоимость. Недаром господин Ле Паж подчеркивает, что рынок нержавеющих сталей уже фактически поделен между четырьмя крупными концернами.
Таким образом, российским компаниям места на мировом рынке остается все меньше. Выпуск стали и проката, как и в мире, находится в состоянии стагнации. Экспорт за последние два года снизился в денежном выражении более чем на 10%. Конечно, с каждым годом растет внутренний рынок — сегодня российские металлурги поставляют на него уже более 40% производимой продукции. Однако вряд ли владельцы российских меткомбинатов, привыкшие получать основные прибыли именно от экспортных контрактов, будут мириться с такой ситуацией. Возможность потери зарубежных рынков сбыта может стать одной из основных причин консолидации, считают российские металлурги.
"Я думаю, что другие выгоды от возможных слияний — контроль над местным рынком и совместные действия в отрасли — комбинаты получили уже давно",— заявил Ъ исполнительный директор "Евразхолдинга" Андрей Севенюк. По мнению заместителя гендиректора "Северсталь-групп" по финансам и экономике Михаила Носкова, экономический эффект от объединения крупных предприятий черной металлургии пока не может превышать десятков миллионов долларов, но на практике из-за расходов на создание новых элементов управления его может не быть вовсе. Эффект синергии может вовсе потеряться на фоне таких расходов.
ПАВЕЛ АРАБОВ