Главное событие декабря — приезд труппы Мориса Бежара. Bejart Ballet Lausanne покажет знаменитые "Болеро" и "Жар-птицу" — спектакли, из-за которых москвичи почти четверть века назад посходили с ума и до сих пор так и не пришли в себя.
В 1978 году за билетами на кремлевские гастроли бежаровской труппы "Балет ХХ века" стояли круглосуточно — так и ночевали в переходе метро под Манежной. Советские люди вдруг поняли, что балет может быть совсем другим — яростным, метафоричным и актуальным, как философские споры в 5-метровых кухнях. Советские премьеры и примы, обвешанные Ленинскими премиями, забросили своих спартаков и аврор и ринулись в труппу Бежара: Екатерина Максимова станцевала Юлию, Владимир Васильев — Ромео и Петрушку. Майя Плисецкая добралась до самого Брежнева, чтобы выбить разрешение станцевать на своем юбилее в Большом "Болеро": все прочие партийные идеологи стояли насмерть, чтобы не допустить на святую сцену эту "порнографию с полуголой женщиной посреди мужиков-ротозеев". "Болеро" — шедевр, равный породившей его музыке Равеля,— Бежар придумал в 1960-м, задолго до сексуальной революции "детей-цветов". Это — самый откровенный балет о желании, обольщении, об Эросе и Танатосе — любимых греческих богах Бежара. Женщину-Мелодию он водрузил на гигантский круглый стол; Ритм — две дюжины танцовщиков — разместил вокруг: "Вдохновляясь некоторыми психологическими элементами стриптиза — тело, как бы готовое отдаться — я вернулся к истокам, по сравнению с которыми стриптиз — карикатура". Приблизиться к этим истокам мечтали лучшие балерины мира: за 42 года "Болеро" станцевали 27 мировых звезд — от ангелоподобной Сюзанн Фарелл до разрушительной Сильви Гиллем. Когда Морису Бежару наскучило это победоносное шествие балеринского нарциссизма, он поменял героев местами, отдав роль Мелодии своему лучшему танцовщику Хорхе Донну и окружив его яростными менадами. В Москве покажут обе версии, и женскую, и мужскую, в исполнении премьеров Bejart Ballet Lausanne — испанки Элизабет Росс и юного аргентинца Октавио Стенли.
Сам-то Морис Бежар считает себя традиционалистом: "Я вовсе не революционер, как считается, я только обмел пыль с традиции". На самом деле, такая уборка смахивает на ураган. С лубочно-сказочной "Жар-птицы" Михаила Фокина, которой хитрый Дягилев околдовал парижан в первые "Русские сезоны", Бежар содрал сусальное золото, поставив в Парижской опере спектакль о революции сразу после майских баррикад 1968 года. В сущности, тут он действительно следовал за Стравинским, который ненавидел цветистость своего раннего балета, после второй мировой переделал его в оркестровую сюиту и придумал главную метафору, вдохновившую Бежара: "Жар-птица — это Феникс, который возрождается из пепла; поэт, как и революционер,— это жар-птица". Хореограф начитался Маяковского и поставил балет, где среди одетых в синюю униформу бойцов появляется алый феникс-поэт, которого невозможно уничтожить. На давних гастролях эту роль бесподобно танцевал звездный Микаэль Денар. Сможет ли нынешний феникс в исполнении Октавио Стенли достойно его заменить, станет ясно через неделю.
Кроме спектаклей, давно ставших мировой классикой, на декабрьских гастролях представят один из последних балетов Бежара — "Барбара и Брель", поставленный им всего год назад на песни и в честь великих шансонье. Свой оммаж хореограф по обыкновению окутал целым роем ассоциаций.
Bejart Ballet Lausanne — труппа знаменитая, но относительно молодая, каждый год в нее вливаются новые выпускники бежаровской школы "Рудра". Нынешним танцовщикам Bejart Ballet Lausanne еще предстоит завоевать звездные имена. Московские зрители получили шанс им в этом помочь.
ЭЛЕОНОРА ЧЕРНЯЕВА
Кремлевский дворец, 7, 8 декабря (19.00). Стоимость билетов от 500 до 8000 руб.