Произведя рекогносцировку театра будущих сражений между правительством и парламентом (см. Ъ #9, стр. 18) и выявив существование серьезного недовольства политикой кабинета, Ельцин сделал упреждающий ход: произвел перестановки в правительстве и отправился на отдых в Сочи.
Все предыдущие ельцинские каникулы, как правило, заканчивались единообразно: отдохнувший Борис Николаевич привозил из отпуска очередную "бомбу" и взрывал ситуацию. На нынешнем этапе "войны нервов" между правительством и парламентом депутатам придется разгадывать, какую именно "бомбу" привезет им президент и где он ее заложит.
Перестановки в кабинете объясняются прежде всего элементарными соображениями удобства. В конце прошлого года "правительство камикадзе" готовилось к кавалерийской атаке капитала на труд, рассчитывало дожить в лучшем случае до марта и о соображениях удобства мало кто думал. При переходе со спринтерской дистанции на стайерскую перегруппировка вполне естественна: Гайдар, уже передавший Министерство экономики своему заму Андрею Нечаеву, передает оперативное управление бывшему генеральному контролеру Валерию Махарадзе, а роль главноуговаривающего — представителю правительства при парламенте Евгению Ясину. При этом достигается относительная гармония: вице-премьер, превыше всего ставящий финансовую стабилизацию, оставляет за собой казначейство; крепкий практик Махарадзе исполняет функцию пожарной команды, а опытный чиновник Ясин, послуживший и в абалкинской комиссии при Рыжкове, и в МЭК при Явлинском и хорошо знающий номенклатурные обычаи, умасливает парламент.
Вслед за прагматикой идет символика. Назначение профессора Ясина — одного из разработчиков программы "500 дней" как бы символизирует конец бойкота гайдаровской команды маститыми экономистами. Возвышение Махарадзе, только что разоблачившего коррумпированных чиновников Госкомимущества — символ чистоты деяний и помыслов кабинета. И как борцам с коррупцией, так и радикальным демократам, твердящим о "номенклатурном реванше", должен быть любезен заменивший Махарадзе на посту главного контролера бывший член МДГ Юрий Болдырев, еще с 1989 года известный болезненной щепетильностью в материальных вопросах. Предприниматели отчасти улещиваются тем, что 2 марта, в один день с указами о перестановках в кабинете, подписан указ о создании совета по предпринимательству при президенте, куда входят если не все, то многие "некоронованные короли республики". Патриоты, правда, не получили ничего, но кинуть им какой-нибудь кусок трудно даже теоретически, ибо никаких внятных претензий к правительству они не имеют, кроме одной — "зачем оно вообще существует на белом свете?". А это — не позиция для торга.
Таким образом достигаются две цели. Во-первых, urbi et orbi демонстрируется, что правительство устраивается в креслах всерьез и надолго. Во-вторых, президент показывает, что в принципе он не прочь уступить тем, кто вообще способен к диалогу. В результате депутатское болото, от которого в конечном счете и зависит исход парламентских баталий, как бы получает приглашение обдумать условия спокойного торга, пока Борис Николаевич отдыхает. Ну а для непримиримой оппозиции остается дозированное сочетание двух способов психического воздействия, равно пагубно действующих на нервную систему: радикальные сторонники президента на разные лады проговаривают идею учредительного собрания (что означает для начала разгон парламента), а сам Борис Николаевич, имеющий обыкновение "взрывать ситуацию" немедля по возвращении из отпуска, отдыхает и безмолвствует, предоставляя патриотам самим фантазировать на тему, какую новую напасть им готовит президент. А так как единственный расчет оппозиции основывается на том, что правительство будет сметено волной народного гнева, то — поскольку волна народного гнева запаздывает — предоставленное ей Ельциным право первого хода действует на нее откровенно деморализующим образом. Уже 6 марта, например, вместо того, чтобы продолжать валить правительство в ходе аграрных прений, патриоты внезапно принялись обсуждать предательство, совершенное Россией по отношению к Сербии, каковое обсуждение не представляется оптимальным способом оппозиционной борьбы.
Если борьба и далее будет иметь такой характер, то, возможно, при возвращении из отпуска Ельцину вообще не потребуется совершать резких телодвижений, что, кстати, соответствовало бы видам правительства. Дело в том, что 3 марта встреча Гайдара с депутатами продемонстрировала интересный феномен: половина депутатов призывала вице-премьера к ответу за слезы жен и матерей, т. е. рассуждая логически, требовала повысить налоги на социальные расходы, а половина депутатов призывала его к ответу за слезы директоров, т. е. требовала понизить налоги. При таком балансировании на лезвии ножа выбросить на растерзание хоть ответственного за слезы жен и матерей вице-премьера Александра Шохина, хоть ответственного за слезы директоров министра экономики Андрея Нечаева (в классической стратегии — традиционных "крайних") — значит нарушить хрупкое равновесие между лоббирующими группами. Если же дело все-таки дойдет до ритуального заклания, то столь же эффектным, сколь и мало значимым жестом могло бы быть принесение в жертву Бурбулиса. Выведя Геннадия Эдуардовича из правительства, Ельцин успокоит самых непримиримых критиков кабинета: вице-президент Руцкой готов примириться с Гайдаром — лишь бы не было Бурбулиса, также общеизвестна и взаимная любовь Бурбулиса и Хасбулатова.
При этом отставка вице-премьера Бурбулиса при сохранении госсоветника Бурбулиса, ведающего политическим прикрытием реформы, мало изменила бы реальное значение "серого кардинала".
МИХАИЛ Ъ-СЕРЕДИН, МАКСИМ Ъ-СОКОЛОВ