Максим Резник, депутат законодательного собрания Санкт-Петербурга
Фото: Давид Френкель, Коммерсантъ
В начале 2017 года петербуржцы протестовали против передачи Исаакиевского собора в ведение РПЦ. Из-за того, что массовые мероприятия у нас в городе согласовать крайне сложно, многие акции проходили в формате встречи депутатов с избирателями. И после этого Госдума ужесточила правила таких встреч — понятно, почему. Они испугались, что в петербуржском парламенте есть оппозиционные депутаты, достаточно боевые.
Что ж, я решил сделать все по новому закону — подал официальную заявку на встречу с избирателями. По их просьбе местом встречи стала площадь Ленина возле Финляндского вокзала — достаточно удобно приехать, есть где пообщаться. Районная администрация мне ответила, что никаких проблем нет, встречайтесь. Но через несколько дней звонят из городской администрации и просят перенести встречу на два часа.
Хорошо, я изменяю заявку, отправляю новый вариант — они через два дня перезванивают и отказывают. Оказывается, в это время районная администрация проводит на площади «Спортивный Новый год». И по этому поводу меня посылают встречаться с избирателями в Удельный парк. В переводе на русский язык — это **** мира (anus mundi.— “Ъ”), это практически лес. Я лично губернатору пересказал эту историю, когда он пришел в ЗАКС, и сказал в конце — сами идите в Удельный парк.
Как видите, я приложил все усилия, чтобы согласовать акцию, но мне не дали это сделать. В итоге я объявил избирателям, что у нас не встреча, а просто совместная прогулка по площади Ленина. В соцсетях предложил узнавать друг друга по одухотворенным лицам и синим лентам. Все прошло мирно.
Борис Вишневский
Депутат законодательного собрания Санкт-Петербурга
Администрация города, получив любое уведомление о митинге, пикете и демонстрации, имеет право предложить провести их в другом месте или в другое время. Но проблема в том, что она может предложить нечто совершенно абсурдное, что не позволяет реализовать цель мероприятия. Например, проводится общегородской митинг за сохранение Петербурга — а администрация может предложить его провести в Удельном парке. Это достаточно далеко от центра города, туда мало кто придет. Если люди не соглашаются и хотят провести акцию в том месте, на которое изначально рассчитывали, то акцию объявляют незаконной. Ее могут разогнать, а участников задержать.
К сожалению, у нас законы принимаются властями так, чтобы максимально усложнить гражданам реализацию права на свободу собраний
Чиновники обязаны объяснить, почему мероприятие надо перенести,— и тут уже сформировался целый набор таких причин. Обычно они говорят, что в этом месте проводятся мероприятия по благоустройству — вот только в реальности их там нет. Другой вариант — оказывается, что место уже зарезервировано под какую-то другую акцию. Но потом выясняется, что никакого, оказывается, мероприятия не было либо оно занимало небольшую часть требуемой площади. Вот свежий пример: по многолетней традиции мы 7 ноября проводим акцию памяти Анны Политковской у Соловецкого камня. В этот год нам пытались отказать в согласовании, заявив, что там будет какое-то другое мероприятие. Только после вмешательства городского уполномоченного по правам человека Александра Шишлова акцию согласовали. Мы на месте посмотрели, какое мероприятие было предлогом для отказа,— оказалось, что это две палатки и пять человек на другом конце площади. Практика таких фейковых заявок особенно распространена в Петербурге.
По инициативе городского омбудсмена мы проводили специальные депутатские слушания о практике согласования массовых мероприятий в городе. Был выработан целый ряд предложений: например, чтобы все заявки на мероприятия выкладывались в интернете,— для понимания, кто первым подал и на что претендует. Предложили, чтобы администрация сократила число мест, где нельзя проводить митинги, пикеты и демонстрации. Скажем, на Невском проспекте, Исаакиевской и Дворцовой площади запрещено проводить массовые мероприятия. У нас был единственный гайд-парк в центре города — Марсово поле — но и его исключили из числа гайд-парков.
В Конституции написано, что смысл деятельности всех органов власти — обеспечение прав граждан. К сожалению, у нас законы принимаются властями так, чтобы максимально усложнить гражданам реализацию права на свободу собраний. А исполнительная власть делает все, чтобы это право еще сильнее ограничить.
Алексей Ковалев
Депутат законодательного собрания Санкт-Петербурга
Свой первый митинг я провел в 1986 году, это был еще Ленинград. Тогда на Владимирскую площадь вышли несколько тысяч человек в защиту памятников культуры. И знаете, даже при поздней советской власти городские чиновники вели себя более разумно по отношению к массовым мероприятиям. А сейчас…
Именно власти дважды спровоцировали стычки на митингах
Я считаю просто вредоносной деятельность так называемого комитета по законности и правопорядку — мы его обычно зовет комитетом по беззаконию и беспорядкам. Эти люди просто запрещают все мероприятия. Это намеренная провокационная деятельность людей, которые хотят разжечь новую революцию. Я им это объяснял и русским, и матерным — бесполезно. Что губернатор, что его присные в Смольном ничего не хотят слушать.
Именно власти дважды спровоцировали стычки на митингах. Поневоле приходится делать вывод, что наши городские чиновники — это такие держиморды, которые на два хода вперед уже не видят. Я уверен, что в итоге такая их позиция приведет к большим проблемам для власти — и города, и всей страны.
Андрей Пивоваров
Координатор «Открытой России» по Санкт-Петербургу
У городской администрации постоянно появляются какие-то ноу-хау по вопросу массовых мероприятий. Например, они не могут отказать в согласовании акции в День памяти жертв политических репрессий — но в заявители навязывают какую-то дополнительную структуру, которая перехватывает инициативу. В этом году кроме традиционного «Мемориала» акцию проводило некое «Свято-Петровское малое православное братство». И его активисты пытались сдать полиции людей с фотографиями Немцова, Мохнаткина, Дмитриева — мол, это все не имеет отношения к теме митинга.
Мы понимаем, что это шествие, чиновники тоже это понимают, но никого не задерживают. Такое вот водяное перемирие
При этом городские власти умеют не реагировать на несогласованные мероприятия. Например, каждый год подают заявку на шествие и митинг памяти Бориса Немцова — а они согласовывают только митинг. Но люди все равно идут маршем, пусть без флагов и лозунгов. Мы понимаем, что это шествие, чиновники тоже это понимают, но никого не задерживают. Такое вот водяное перемирие.
Михаил Калинин
Пресс-секретарь вице-губернатора Санкт-Петербурга Константина Серова
Вы знаете, 4 ноября в День народного единства мы все приветствовали митинг «Единой России» в этом самом Удельном парке. Пришло 8 тыс. человек, всем хватило места, никто не жаловался, что далеко добираться. Так что мы эту площадку опробовали на себе и считаем, что это вполне хорошее место, чтобы выражать свое мнение. В соответствии с законом, разумеется.
Мониторинг общественного мнения — это радар народного голоса, мы за этим внимательно следим
И вообще хочу заверить — мнение граждан будет услышано, где бы оно не было высказано. Мониторинг общественного мнения — это радар народного голоса, мы за этим внимательно следим.
Что касается отмены статуса гайд-парка у Марсова поля — это не наше решение и мы его не будем комментировать. Могу добавить только, что Марсово поле — это прежде всего мемориал, это захоронение. И когда по плитам ходят митингующие — это не совсем уместно в контексте нашего города.
Протесты не находят себе места
В результате ужесточения законодательства россияне стали терять право на митинги: гражданские активисты говорят, что провести массовое мероприятие в центре города становится практически невозможно. Исследование правозащитного медиа-проекта «ОВД-инфо» иллюстрирует этот тезис. Эксперты проекта нанесли на карту российских городов места, где вступившими в последние годы законами запрещено митинговать. О том, что видно на этих картах, и в каких формулировках чиновники отказывают протестующим,— в совместном спецпроекте “Ъ” и «ОВД-Инфо».