спецпроект
1977:
партитура
партитура
Один год из истории рок-музыки в 33 тактах
Единственный альбом Sex Pistols и "I Feel Love", открытие клуба Studio 54 и запуск золотого диска на "Вояджере-2", смерть Элвиса Пресли и первые альбомы Элвиса Костелло, The Clash, Wire и Talking Heads — 40 лет назад произошло несколько десятков музыкальных событий, изменивших историю поп- и рок-музыки. Олег Соболев вспомнил главные концерты, альбомы и происшествия 1977 года и рассказал, что они значили для музыки тогда и что они значат сейчас
23 ЯНВАРЯ
альбом Pink Floyd «Animals»
"Псы", "Свиньи", "Овцы" — по одним названиям песен сходу считывается главный источник вдохновения Роджера Уотерса при написании самого злого и безрадостного альбома Pink Floyd. Пускай пластинка "The Dark Side Of The Moon" (1973) заканчивается восхвалением безумия, а "The Final Cut" (1983) — одой грядущему ядерному взрыву, но именно на от и до оруэлловских "Animals" обнаруживается уникальное для Pink Floyd сосредоточение бешенства и гнева, обращенных к окружающему миру и обреченных на бесплодие. Самая популярная на тот момент рок-группа планеты идеально вписалась в сопутствующее тогдашнему западному миру настроение тотальной безысходности, подкрепленное рецессиями, диктатурами, холодной войной и террором.
29 ЯНВАРЯ
первый мини-альбом Buzzcocks
На момент выхода EP "Spiral Scratch" манчестерской группы Buzzcocks никому еще в голову не приходило сравнивать ее с Ramones. Нет, два этих ансамбля никогда не были слишком похожи по звучанию, по эстетическим или культурным ориентирам, но одно сходство между ними и в самом деле было безусловным. Большая часть песен что Ramones, что Buzzcocks — это двухминутные оды любви, расставаниям, поцелуям, сексу и прочим романтическим вещам. И те и другие исполняли музыку в темпе погони за кометой; и те и другие вне контекста эпохи кажутся скорее подростковыми, чем по-настоящему взрослыми группами. Впрочем, Buzzcocks, в отличие от Ramones, ни разу не записали альбом с Филом Спектором, а те, в свою очередь, никогда не вдохновлялись немецкими классиками авангардного рока Can (см., пожалуй, лучшую вещь Buzzcocks — "Why Can't I Touch It?"). А если прислушаться к "Spiral Scratch", то всплывут и еще два принципиальных различия. Ramones, во-первых, никогда не записывались под руководством Мартина Хэмметта, будущего звукорежиссера пластинок Joy Division, New Order и многих-многих других чудесных и революционных групп. Во-вторых, никто из оригинального состава Ramones так и не смог сделать собственную карьеру — а вот вокалист Buzzcocks Говард Девото после записи "Spiral Scratch" покинул группу и создал свою, под названием Magazine, впоследствии — один из примерно десяти главных постпанковых коллективов Британии.
4 ФЕВРАЛЯ
альбом Fleetwood Mac «Rumours»
Если кому-нибудь в Голливуде вздумается снять эпическую историю классической рок-группы, то самым очевидным материалом для такой затеи станет судьба Fleetwood Mac. Их оригинальный состав вырос в середине 1960-х из John Mayall & The Bluesbreakers, ведущей блюз-роковой группы Англии того времени, и, собственно, сами сначала исполняли типичнейший гитарный блюз. Впрочем, Fleetwood Mac — не впервые, как это выяснится впоследствии,— повезло иметь среди своих участников гения. Лид-гитарист Питер Грин преуспевал и как мастер игры на своем инструменте, и как автор. Чем меньше оставалось до конца 1960-х, тем более сложными, многогранными и открытыми к интерпретациям становились его композиции — недаром Карлос Сантана избрал для одной из самых узнаваемых мелодий в репертуаре своей группы гриновскую "Black Magic Woman", а Леннон и Харрисон дружно восхваляли "Albatross", волшебной красоты миниатюру Fleetwood Mac, невесть как добравшуюся до первого места в британских чартах в 1969-м.
Однако все закончилось чуть не трагически: через год после успеха "Albatross" Грин, находясь с Fleetwood Mac в европейском турне, неудачно принял ЛСД. Лошадиная доза наркотика вскрыла в его сознании шизофрению, и следующие десять лет он провел в основном в психиатрических лечебницах. Своего лидера и основного композитора группа пыталась заменить... читать дальше сразу несколькими людьми — например, вокалисткой и пианисткой Кристин Перфект, вышедшей замуж за барабанщика Fleetwood Mac Джона Макви, или уже игравшим на предыдущих альбомах коллектива гениальным, но очень взрывным, обидчивым и нервным молодым гитаристом Дэнни Кирваном. Очень скоро их музыку стало решительно невозможно охарактеризовать: группа разрывалась между старым блюзом, психоделическим фолком и довольно вялыми попытками делать мейнстримовый рок. И это тоже имело печальный конец: в 1974-м менеджер Клиффорд Дэвис, окончательно утративший надежду понять логику работы группы, собрал состав непонятных сессионных музыкантов, куда не включил никого из тогдашних участников Fleetwood Mac, и под якобы принадлежавшим ему названием повез их в турне по Америке. Начался долгий и нудный судебный процесс.
По счастью, именно тогда же барабанщику Мику Флитвуду пришла идея перевезти группу из Британии в Лос-Анджелес. Там, планируя запись новых демо, он совершенно случайно услышал только что вышедший альбом дуэта калифорнийцев Линдси Бакингема и Стиви Никс — и не поверил своим ушам. Девушка и парень лет двадцати с чем-то исполняли совершенно битловского качества песни, абсолютно точно соответствующие эпохе, но при этом не похожие ни на что, игравшее на радио (альбом, естественно, провалился). Парочка почти сразу же вошла в новый состав Fleetwood Mac — правда, их пришлось еще уговаривать,— и Бакингему дали карт-бланш на продюсирование и выстраивание новой творческой стратегии. Первая пластинка этого нового американского периода — символично названная "Fleetwood Mac", будто ничего раньше и не было,— вывела группу из кризиса и породила несколько уверенных хитов. Вторая же — "Rumours" — стала одним из самых продаваемых музыкальных альбомов в истории.
Причины популярности "Rumours" отчасти лежат еще в одном сюжете биографии Fleetwood Mac. К моменту его записи все участники группы буквально возненавидели друг друга: Бакингем и Никс, знавшие друг друга с детства, пережили чрезвычайно болезненное расставание, чета Макви прошла через бракоразводный процесс, а Мик Флитвуд умудрился закрутить романы с обеими женщинами в коллективе — притом что был женат. Распад любых отношений между когда-то близкими людьми чувствуется здесь в каждом аккорде и в каждом слове: и в бакингемовской "Go Your Own Way", на пару десятков лет определившей направление гитарной мейнстримовой поп-музыки, и в задумчивой и тающей под напором изящных вокальных гармоний Стиви Никс "Dreams", и в трогательной "Songbird" Кристин Макви, и в коллективном сочинении всех участников Fleetwood Mac "The Chain" — хите на века, до сих пор использующимся в голливудских блокбастерах в качестве саундтрека к ключевым сценам. Fleetwood Mac, боровшиеся друг с другом, пытавшиеся справиться с собственными эмоциями и декларировавшие новую жизнь, вдруг попали глубоко в подсознание своего поколения, которое в 1960-е успело пережить "лето любви", а в 1970-е — разочароваться в себе самом. Впрочем, когда это поколение выбрало первого президента США из своих рядов, то сделало это под самую оптимистичную песню с "Rumours" — слегка заторможенный гимн завтрашнему дню "Don't Stop" озвучивал все рекламные ролики первой президентской кампании Билла Клинтона.
Однако все закончилось чуть не трагически: через год после успеха "Albatross" Грин, находясь с Fleetwood Mac в европейском турне, неудачно принял ЛСД. Лошадиная доза наркотика вскрыла в его сознании шизофрению, и следующие десять лет он провел в основном в психиатрических лечебницах. Своего лидера и основного композитора группа пыталась заменить... читать дальше сразу несколькими людьми — например, вокалисткой и пианисткой Кристин Перфект, вышедшей замуж за барабанщика Fleetwood Mac Джона Макви, или уже игравшим на предыдущих альбомах коллектива гениальным, но очень взрывным, обидчивым и нервным молодым гитаристом Дэнни Кирваном. Очень скоро их музыку стало решительно невозможно охарактеризовать: группа разрывалась между старым блюзом, психоделическим фолком и довольно вялыми попытками делать мейнстримовый рок. И это тоже имело печальный конец: в 1974-м менеджер Клиффорд Дэвис, окончательно утративший надежду понять логику работы группы, собрал состав непонятных сессионных музыкантов, куда не включил никого из тогдашних участников Fleetwood Mac, и под якобы принадлежавшим ему названием повез их в турне по Америке. Начался долгий и нудный судебный процесс.
По счастью, именно тогда же барабанщику Мику Флитвуду пришла идея перевезти группу из Британии в Лос-Анджелес. Там, планируя запись новых демо, он совершенно случайно услышал только что вышедший альбом дуэта калифорнийцев Линдси Бакингема и Стиви Никс — и не поверил своим ушам. Девушка и парень лет двадцати с чем-то исполняли совершенно битловского качества песни, абсолютно точно соответствующие эпохе, но при этом не похожие ни на что, игравшее на радио (альбом, естественно, провалился). Парочка почти сразу же вошла в новый состав Fleetwood Mac — правда, их пришлось еще уговаривать,— и Бакингему дали карт-бланш на продюсирование и выстраивание новой творческой стратегии. Первая пластинка этого нового американского периода — символично названная "Fleetwood Mac", будто ничего раньше и не было,— вывела группу из кризиса и породила несколько уверенных хитов. Вторая же — "Rumours" — стала одним из самых продаваемых музыкальных альбомов в истории.
Причины популярности "Rumours" отчасти лежат еще в одном сюжете биографии Fleetwood Mac. К моменту его записи все участники группы буквально возненавидели друг друга: Бакингем и Никс, знавшие друг друга с детства, пережили чрезвычайно болезненное расставание, чета Макви прошла через бракоразводный процесс, а Мик Флитвуд умудрился закрутить романы с обеими женщинами в коллективе — притом что был женат. Распад любых отношений между когда-то близкими людьми чувствуется здесь в каждом аккорде и в каждом слове: и в бакингемовской "Go Your Own Way", на пару десятков лет определившей направление гитарной мейнстримовой поп-музыки, и в задумчивой и тающей под напором изящных вокальных гармоний Стиви Никс "Dreams", и в трогательной "Songbird" Кристин Макви, и в коллективном сочинении всех участников Fleetwood Mac "The Chain" — хите на века, до сих пор использующимся в голливудских блокбастерах в качестве саундтрека к ключевым сценам. Fleetwood Mac, боровшиеся друг с другом, пытавшиеся справиться с собственными эмоциями и декларировавшие новую жизнь, вдруг попали глубоко в подсознание своего поколения, которое в 1960-е успело пережить "лето любви", а в 1970-е — разочароваться в себе самом. Впрочем, когда это поколение выбрало первого президента США из своих рядов, то сделало это под самую оптимистичную песню с "Rumours" — слегка заторможенный гимн завтрашнему дню "Don't Stop" озвучивал все рекламные ролики первой президентской кампании Билла Клинтона.
8 ФЕВРАЛЯ
первый альбом Television
К началу 1977-го нью-йоркский панк-рок уже успел вовсю заявить о себе: за полтора года до этого вышел альбом "Horses" Патти Смит, за год — дебютная пластинка Ramones, а в клубе CBGB's практически каждые выходные собиралась внушительная толпа поклонников сумасбродной гитарной музыки — посмотреть на Blondie, The Heartbreakers, Talking Heads и прочих. Панк-рок — или то, что сейчас им принято называть,— успел народиться и пошуметь и по всей остальной Америке. В 1976-м вышли записи легендарных бостонцев The Modern Lovers, чей лидер Джонатан Ричман незадолго до выхода пластинки проделал самый панковский из всех возможных жестов: распустил группу, ангажировал новых музыкантов и принялся петь детские песенки о мороженом и лепреконах, словно кристаллизированные из воспоминаний о детстве всего поколения беби-бумеров. В Огайо делали совсем даже не первые шаги собравшиеся в начале 1970-х Devo и Pere Ubu — два очень разных коллектива, каждый по-своему повлиявшие на всю дальнейшую панк- и рок-музыку. Но первый альбом Television затмил всю уже вышедшую на виниле и магнитной ленте американскую панк-музыку разом.
На момент выхода "Marquee Moon" Television был фактически целиком детищем Тома Верлена, урожденного Томаса Миллера, тогдашнего бойфренда Патти Смит, как ясно из псевдонима — ценителя французских декадентов... читать дальше , как понятно из биографии — талантливейшего музыканта, выучившегося играть на десятке инструментов еще подростком. Школьником в Делавэре он познакомился с Ричардом Мейерсом, который позже, когда оба друга переедут в Нью-Йорк, возьмет себе псевдоним Ричард Хелл. Вместе они составят костяк первой версии Television, вместе в 1974-м запишут с Брайаном Ино демо-версии своих песен для лейбла Island Records, вместе их забракуют, а через пару лет они поссорятся и докажут всему миру, что и по отдельности они стоят многого. Хелл в 1977-м выпустит альбом "Blank Generation" — сорок минут протестной трансгрессивной лирики о жизни в тогдашнем Нью-Йорке и тогдашней Америке, выпустит несколько книг и приобретет нынешний свой статус первого мудреца и свидетеля нью-йоркской панк-сцены. Верлен же выберет в качестве карьерного пути исключительно путь музыканта. Он и до сих пор гастролирует — как с очередным составом Television, так и сольно,— и до сих пор выпускает альбомы, ни один из которых по степени оказанного ему внимания не превзошел "Marquee Moon".
Это предельно логично: первая пластинка Television задала эстетический шаблон не только всей дальнейшей карьере Верлена, но и, по-хорошему, послужила основой той музыки, что будут назвать "постпанк". Своими песнями с необычными композиционными формами, монотонными и хлесткими барабанными ритмами и поэтичными текстами — действительно в какой-то мере декадентскими, в какой-то — похожими на самый нескромный символизм Серебряного века, а в плане сюжетов достойными Дилана времен угрожающих песен-загадок вроде "Nothing Was Delivered" или "This Wheel's On Fire" — Верлен будто предвосхитил всю еще толком не отошедшую от Sex Pistols шпану. Обязаны ему, например, с одной стороны, Joy Division и The Cure, а с другой — U2 и Simple Minds. Две первые группы двинут это звучание в область механистического холодного уныния, две вторые — возьмут и адаптируют его к стадионам, но все они — да и еще сотни других групп — могут считать своими истоками именно "Marquee Moon".
Сам Верлен вовсе не думал смотреть в будущее — если где он и черпал вдохновение, то в хорошо понятной ему музыке прошлого. С одной стороны, в "Marquee Moon", как и положено безусловно нью-йоркскому рок-альбому, очень много от The Velvet Underground: характерная расслабленность и неторопливость ритмов, перекличка двух гитар, довольно классический подход к отношениям между припевами и куплетами. С другой — и это совсем неожиданно для панк-альбома — в россыпи гитарных соло отчетливо чувствуется близость к психоделическому року конца 1960-х и тогдашнему же свободному джазу. В заглавном десятиминутном эпосе Верлен и второй гитарист Television Ричард Ллойд играют по продолжительному соло, и если короткое соло Ллойда лишь отдаленно похоже на Джими Хендрикса, то соло Верлена — это натуральный Джон Колтрейн, пропущенный через The Byrds и Grateful Dead. При этом и здесь, и во всех остальных гитарных партиях "Marquee Moon" напрочь не слышно никакой импровизации, а, наоборот, присутствует ощущение тотальной отрепетированности, продуманной неестественности, механистичности и перфекционизма. Это музыка, в которой как будто нет ничего человеческого, кроме одной детали — высокого нестройного голоса Верлена. Когда под сопровождение своего прекрасно выстроенного музыкального аппарата он рассказывает историю о попытке собственного похищения в момент прогулки по кладбищу, не просто веришь, что так и было,— а проецируешь весь этот нехитрый сюжет на жизнь в том самом заброшенном, забитом и стоящем на гране банкротства Нью-Йорке.
На момент выхода "Marquee Moon" Television был фактически целиком детищем Тома Верлена, урожденного Томаса Миллера, тогдашнего бойфренда Патти Смит, как ясно из псевдонима — ценителя французских декадентов... читать дальше , как понятно из биографии — талантливейшего музыканта, выучившегося играть на десятке инструментов еще подростком. Школьником в Делавэре он познакомился с Ричардом Мейерсом, который позже, когда оба друга переедут в Нью-Йорк, возьмет себе псевдоним Ричард Хелл. Вместе они составят костяк первой версии Television, вместе в 1974-м запишут с Брайаном Ино демо-версии своих песен для лейбла Island Records, вместе их забракуют, а через пару лет они поссорятся и докажут всему миру, что и по отдельности они стоят многого. Хелл в 1977-м выпустит альбом "Blank Generation" — сорок минут протестной трансгрессивной лирики о жизни в тогдашнем Нью-Йорке и тогдашней Америке, выпустит несколько книг и приобретет нынешний свой статус первого мудреца и свидетеля нью-йоркской панк-сцены. Верлен же выберет в качестве карьерного пути исключительно путь музыканта. Он и до сих пор гастролирует — как с очередным составом Television, так и сольно,— и до сих пор выпускает альбомы, ни один из которых по степени оказанного ему внимания не превзошел "Marquee Moon".
Это предельно логично: первая пластинка Television задала эстетический шаблон не только всей дальнейшей карьере Верлена, но и, по-хорошему, послужила основой той музыки, что будут назвать "постпанк". Своими песнями с необычными композиционными формами, монотонными и хлесткими барабанными ритмами и поэтичными текстами — действительно в какой-то мере декадентскими, в какой-то — похожими на самый нескромный символизм Серебряного века, а в плане сюжетов достойными Дилана времен угрожающих песен-загадок вроде "Nothing Was Delivered" или "This Wheel's On Fire" — Верлен будто предвосхитил всю еще толком не отошедшую от Sex Pistols шпану. Обязаны ему, например, с одной стороны, Joy Division и The Cure, а с другой — U2 и Simple Minds. Две первые группы двинут это звучание в область механистического холодного уныния, две вторые — возьмут и адаптируют его к стадионам, но все они — да и еще сотни других групп — могут считать своими истоками именно "Marquee Moon".
Сам Верлен вовсе не думал смотреть в будущее — если где он и черпал вдохновение, то в хорошо понятной ему музыке прошлого. С одной стороны, в "Marquee Moon", как и положено безусловно нью-йоркскому рок-альбому, очень много от The Velvet Underground: характерная расслабленность и неторопливость ритмов, перекличка двух гитар, довольно классический подход к отношениям между припевами и куплетами. С другой — и это совсем неожиданно для панк-альбома — в россыпи гитарных соло отчетливо чувствуется близость к психоделическому року конца 1960-х и тогдашнему же свободному джазу. В заглавном десятиминутном эпосе Верлен и второй гитарист Television Ричард Ллойд играют по продолжительному соло, и если короткое соло Ллойда лишь отдаленно похоже на Джими Хендрикса, то соло Верлена — это натуральный Джон Колтрейн, пропущенный через The Byrds и Grateful Dead. При этом и здесь, и во всех остальных гитарных партиях "Marquee Moon" напрочь не слышно никакой импровизации, а, наоборот, присутствует ощущение тотальной отрепетированности, продуманной неестественности, механистичности и перфекционизма. Это музыка, в которой как будто нет ничего человеческого, кроме одной детали — высокого нестройного голоса Верлена. Когда под сопровождение своего прекрасно выстроенного музыкального аппарата он рассказывает историю о попытке собственного похищения в момент прогулки по кладбищу, не просто веришь, что так и было,— а проецируешь весь этот нехитрый сюжет на жизнь в том самом заброшенном, забитом и стоящем на гране банкротства Нью-Йорке.
18 ФЕВРАЛЯ
первый альбом The Damned
Первый полнометражный британский панк-альбом был сочинен и записан группой, которая за полгода до этого дебютировала на разогреве у Sex Pistols, а спродюсирован ветераном британского гитарного паб-рока Ником Лоу, ценившим в музыке элегантность, эрудицию и оригинальность при использовании обыденных мелодических или композиционных средств. Вероятно, именно от участия Лоу "Damned Damned Damned" немного потеряла в дикости, но приобрела выразительность мелодий. А уж как показывает дальнейшая дискография The Damned, подчеркивать было что: лидеры группы Дейв Вэниан и Кэптан Сенсибл всегда могли нащупать в своих песнях запоминающийся ход или незаметно подвести их к маленькому катарсису. Свои главные навыки и умения Вэниан и Сенсибл оформят чуть позже в "Phantasmagoria" и "Strawberries" — два альбома самого, пожалуй, необычного британского готического рока, местами звучащего откровенно оптимистично и всегда — беспредельно бодро. Но в 1977-м о таком крене в сторону готики едва ли можно было догадываться.
22 ФЕВРАЛЯ
сингл Eagles «Hotel California»
Да, это он: долгое инструментальное вступление, потом — витиеватый куплет о ночном путнике, остановившемся в странном месте, где сознание рождает воспоминания, затем — зазывающий в номер отеля "Калифорния" припев, а уж потом — еще один куплет, еще один припев и, главное, уносящееся ввысь соло на двух гитарах, в унисон парящих над всем звуковым пространством песни. Великий хит всех времен и народов был выпущен еще тогда, когда Sex Pistols издали всего лишь первые два сингла. Чуть позднее до витрин магазинов аудиозаписей добрался и одноименный этому хиту альбом Eagles, и американская публика своими долларами доказала, что панк-то, конечно, панком, но самая популярная музыка 1977-го — это вылизанные до предела, до мельчайшей детали продуманные и невероятно дорогие для идеального воплощения треки в стиле "кантри-рок".
28 ФЕВРАЛЯ
выставка Лори Андерсон в Holy Solomon Gallery
В музыкальной жизни Нью-Йорка в 1977-м — как и всегда — хватало места безумцам, оригиналам и вечным бойцам с очевидным, простым и пустым. Обычно они выступали в пространстве The Kitchen — на небольшой сцене рядом с бывшей полевой кухней проходили премьеры новых вещей Стива Райха, Артура Расселла, Эннеи Локвуд, Риса Чатема, Джулиуса Истмана и прочих. Но случались вылазки и в другие места. Выставка 23-летней художницы Лори Андерсон состояла, как водится, из работ в различных областях искусства, но ключевым объектом на ней был старенький джукбокс, воспроизводивший по просьбе посетителя один из 24 вложенных в него семидюймовых синглов. Все эти синглы Андерсон записала сама — и практически на всех она выступает в разговорном жанре, в котором спустя несколько лет и прославится, выпустив "O Superman" — восьмиминутную авангардную арию, которая еще умудрилась прорваться в десятку американских чартов.
12 МАРТА
альбом Kraftwerk «Trans Europa Express»
С момента выхода первого хита Kraftwerk прошло три года. Учитывая относительно медленные темпы развития электромузыкальных технологий и искусства их применения в поп-музыке в семидесятые, эстетическая и музыкальная разница между "Trans Europa Express" и "Autobahn" (тот самый хит) не просто поражает — она кажется если не немыслимой, то уж точно потребовавшей какого-нибудь героического усилия. Да что там "Autobahn" — даже по сравнению с "Radio-Aktivitaet", вышедшим перед "Trans Europa Express", эта пластинка кажется прыжком в космос.
Часто забывают, что Kraftwerk начинали не с синтезаторной или даже электронной музыки, а с продолжительных импровизаций, в своей генеалогии явно восходящих к кислотному психоделическому року. И если на "Autobahn" они еще мерещатся сквозь машинные ритмы и разливы электронных звуков, то "Trans Europa Express" — это, во-первых, полностью синтезаторный альбом, а во-вторых... читать дальше , по своему звучанию больше похожий на синти-поп 1980-х или даже местами на нынешнее аутсайдерское техно. Многие называют его самой влиятельной пластинкой XX века: обретенный здесь звук повлиял не только на разнообразных электронщиков, но и на хип-хоп, и на несколько поколений гитарных групп, от Blondie до Franz Ferdinand. Последние, кстати, явно обязаны Kraftwerk — пусть и более позднего, чем "Trans Europa Express", периода — не только музыкально, но и эстетически; и вот как раз эстетика, выраженная в этой записи великой немецкой группы, ответственна за половину ее обаяния. Kraftwerk были из того поколения немцев, что родились во время или после Второй мировой, и логичным образом тот мир, который они воспевают на "Trans Europa Express", отражает главное желание их сверстников. Желание это — уничтожить прошлое в повседневной жизни, как можно больше отдалиться от старшего поколения и одновременно стать куда более космополитичными, чем германизированными. Kraftwerk, впрочем, не были бы гениями, если бы только артикулировали поколенческую мечту, но не изобрели метод, который, эту мечту выражая, одновременно еще и оборачивает ее против самой себя. Европа на "Trans Europa Express", с одной стороны, кажется Европой будущего — без границ и с бесконечной возможностью для перемещений, но для музыкального ее воплощения выбран лейтмотив — типично немецкое изобретение. Безусловное влияние немецкого мира прослеживается на альбоме еще и в использовании эстетики новой вещественности, доминировавшей в искусстве Германии 1920-х, как в оформлении, так и в лаконичности текста и цикличности самой музыки — то есть будущее изображается достижениями культуры прошлого. Вдобавок на "Trans Europa Express" есть инструментальная композиция "Franz Schubert", а мотив "Showroom Dummies" заимствован изучавшими классическую музыку Kraftwerk — скорее всего, впрочем, неосознанно — из последней части третьего струнного квартета гайдновского опуса 20. При этом и Гайдн, и Шуберт — представители австрийской культуры, отличной и на протяжении многих веков сознательно и показательно с обеих сторон будто изолированной от достижений культуры немецкой. В общем, этот альбом — и футуристическая фантазия на тему лучшего мира, и, очевидно, продукт мощной исторической эрудиции. Что тут скажешь — в понимании методов работы искусства Kraftwerk тоже нельзя отказать.
Часто забывают, что Kraftwerk начинали не с синтезаторной или даже электронной музыки, а с продолжительных импровизаций, в своей генеалогии явно восходящих к кислотному психоделическому року. И если на "Autobahn" они еще мерещатся сквозь машинные ритмы и разливы электронных звуков, то "Trans Europa Express" — это, во-первых, полностью синтезаторный альбом, а во-вторых... читать дальше , по своему звучанию больше похожий на синти-поп 1980-х или даже местами на нынешнее аутсайдерское техно. Многие называют его самой влиятельной пластинкой XX века: обретенный здесь звук повлиял не только на разнообразных электронщиков, но и на хип-хоп, и на несколько поколений гитарных групп, от Blondie до Franz Ferdinand. Последние, кстати, явно обязаны Kraftwerk — пусть и более позднего, чем "Trans Europa Express", периода — не только музыкально, но и эстетически; и вот как раз эстетика, выраженная в этой записи великой немецкой группы, ответственна за половину ее обаяния. Kraftwerk были из того поколения немцев, что родились во время или после Второй мировой, и логичным образом тот мир, который они воспевают на "Trans Europa Express", отражает главное желание их сверстников. Желание это — уничтожить прошлое в повседневной жизни, как можно больше отдалиться от старшего поколения и одновременно стать куда более космополитичными, чем германизированными. Kraftwerk, впрочем, не были бы гениями, если бы только артикулировали поколенческую мечту, но не изобрели метод, который, эту мечту выражая, одновременно еще и оборачивает ее против самой себя. Европа на "Trans Europa Express", с одной стороны, кажется Европой будущего — без границ и с бесконечной возможностью для перемещений, но для музыкального ее воплощения выбран лейтмотив — типично немецкое изобретение. Безусловное влияние немецкого мира прослеживается на альбоме еще и в использовании эстетики новой вещественности, доминировавшей в искусстве Германии 1920-х, как в оформлении, так и в лаконичности текста и цикличности самой музыки — то есть будущее изображается достижениями культуры прошлого. Вдобавок на "Trans Europa Express" есть инструментальная композиция "Franz Schubert", а мотив "Showroom Dummies" заимствован изучавшими классическую музыку Kraftwerk — скорее всего, впрочем, неосознанно — из последней части третьего струнного квартета гайдновского опуса 20. При этом и Гайдн, и Шуберт — представители австрийской культуры, отличной и на протяжении многих веков сознательно и показательно с обеих сторон будто изолированной от достижений культуры немецкой. В общем, этот альбом — и футуристическая фантазия на тему лучшего мира, и, очевидно, продукт мощной исторической эрудиции. Что тут скажешь — в понимании методов работы искусства Kraftwerk тоже нельзя отказать.
18 МАРТА
альбом Игги Попа «The Idiot»
После выхода эпохального альбома "Raw Power" и последующего распада Iggy & The Stooges Игги Поп несколько лет колесил по всевозможным рехабам и наркоклиникам, пока не повстречал Дэвида Боуи. Тому по невероятному совпадению тоже пора было завязывать, вместе бросать оказалось куда веселей, и, съехавшись в одной берлинской квартире, они основали своеобразный трудовой лагерь для двоих. В итоге у каждого в 1977-м вышло по два альбома, причем Боуи выступил одним из продюсеров и автором большинства песен не только на своих пластинках, но и на записях Игги. И если второй, записанный куда в более короткие сроки, более успешный в коммерческом плане альбом Попа "Lust For Life" выделялся хитами на любой вкус и цвет (чего стоит один "The Passenger") и фирменной энергетикой, то первый — названный в честь романа Ф.М. Достоевского — казался тогда совсем не той пластинкой, которую может записать бывший вокалист The Stooges. Это сейчас Игги может петь французский шансон и никто из его слушателей не сочтет это безумным, но в 1977-м со стороны Боуи было смелым шагом обернуть этот хриплый самоуверенный голос в переплетения синтезаторных звуков, минималистичный ритм драм-машин и воющие, как полицейские сирены, электрогитары. Там, где есть смелость, там часто случаются открытия: сегодня "The Idiot" кажется самым точным прообразом многочисленных нью-вейвовых групп вроде The Human League.
21 МАРТА
альбом Weather Report «Heavy Weather»
"Один Жан-Поль Сартра лелеет в кармане / И этим сознанием горд, / Другой же играет порой на баяне / Сантану и Weather Report" — из строчек Бориса Борисовича Гребенщикова из "Двух трактористов" 1981 года ясно, что в определенных советских кругах чтили фьюжн — сформировавшийся в конце 1960-х жанр экспрессивного джаз-рока, представителями которого, несомненно, были и группа Santana, и коллектив Weather Report. Weather Report, ведомый саксофонистом Уэйном Шортером и клавишником Джо Завинулом (оба играли в группах Майлза Дэвиса, но просто так "выпускниками" этих групп их не назовешь), начинал с космической пространности импровизаций и авангардных соло, но к концу 1970-х обрел куда более доступное и коммерческое звучание. Бог его знает, что именно повлияло — общее ли стремление фьюжна тогдашних времен к простоте и самоокупаемости, присоединение ли к Weather Report бас-гитариста Джако Пасториуса, любившего музыку попроще или что-то иное,— но "Heavy Weather" оказался неприглядно чартовым инструментальным альбомом. Впрочем, совсем неплохим (в открывающую пластинку композицию "Birdland" невозможно не влюбиться) и уж точно беспредельно модным по тогдашним временам.
8 АПРЕЛЯ
первый альбом The Clash
Sex Pistols были искусственными и наигранными. The Damned — слишком театральными. Buzzcocks — слишком подростковыми и легкомысленными. И даже ведомые будущим социалистом Полом Уэллером и певшие о насущных проблемах The Jam казались всего лишь реконструкцией прошлого — уж слишком сильно копировали они внешний вид модов конца 1960-х. Среди оравы панк-групп, устроивших осаду Британии в 1976-м и 1977-м, только одна была правильным выбором для злых, политически подкованных и натерпевшихся социальных и всех прочих несправедливостей молодых людей. Даже название ее будто звало в бой — "Схватка",— а уж музыка в тот бой затягивала силой. Особенно отчетливыми боевые кличи The Clash станут позже, когда придет время "London Calling", на дебютном же альбоме главным орудием пропаганды был звук: режущие пространство гитарные аккорды и полупение-полукрик Джо Страммера, лидера группы и ее главного идеолога, своим неклассифицируемым акцентом и грозной интонацией враз заворожившего миллионы молодых людей в Англии, Европе, Америке, повсюду. Джейкоб Дилан, сын понятно какого музыканта и нобелевского лауреата, однажды сказал, что его жизнь изменили не песни отца, а Джо Страммер. Что уж говорить о тех, кому меньше повезло с родословной: перед левацкой лирикой Страммера, его тягой к активизму и пониманием бедности как боевой мощи, а несправедливости как мотивации не мог устоять весь молодой рабочий класс западного мира.
... читать дальше Немногие, впрочем, заметили другую важную для The Clash особенность: прекрасно выраженную уже на первой их пластинке страсть Страммера и товарищей к музыке, которая стилистически не вписывалась ни в британский паб-рок, от которого The Clash, безусловно, взяли очень многое, ни в старомодную рок-н-ролльную прыть, из которой по логике вещей вышли эти песни. Ключевым моментом на второй стороне "The Clash" стала кавер-версия регги Джуниора Марвина "Police And Thieves", в здешнем исполнении разросшаяся до шести минут и ставшая, пожалуй, самым смелым стилистическим экспериментом, на который отважился в 1977-м английский гитарный рок. В будущем The Clash станут еще смелей: начнут экспериментировать не только с регги, но и с дабом, одними из первых важных рок-музыкантов используют дискотечные ритмы как способ сделать свою музыку одновременно ритмически сложней и мелодически доступней и уже в 1980-м запишут натуральный хип-хоп-сингл — вещь "The Magnificent Seven" с вдохновленным речитативом Страммера. Собственно, весь этот музыкальный космополитизм идеально сочетался с космополитизмом злободневной тематики, которую The Clash поднимали в своих текстах. За это они и остаются любимы до сих пор, причем людьми из совершенно разных миров. Когда в 2003-м на "Грэмми" придумали сделать посвящение умершему за год до этого Страммеру и исполнить "London Calling" сборной командой звезд рок-музыки, то составить эту команду вызвались Брюс Спрингстин, Элвис Костелло и Дейв Грол — люди пусть и исполнявшие всю жизнь гитарную музыку, но в подходе к ней всегда кардинально отличавшиеся.
... читать дальше Немногие, впрочем, заметили другую важную для The Clash особенность: прекрасно выраженную уже на первой их пластинке страсть Страммера и товарищей к музыке, которая стилистически не вписывалась ни в британский паб-рок, от которого The Clash, безусловно, взяли очень многое, ни в старомодную рок-н-ролльную прыть, из которой по логике вещей вышли эти песни. Ключевым моментом на второй стороне "The Clash" стала кавер-версия регги Джуниора Марвина "Police And Thieves", в здешнем исполнении разросшаяся до шести минут и ставшая, пожалуй, самым смелым стилистическим экспериментом, на который отважился в 1977-м английский гитарный рок. В будущем The Clash станут еще смелей: начнут экспериментировать не только с регги, но и с дабом, одними из первых важных рок-музыкантов используют дискотечные ритмы как способ сделать свою музыку одновременно ритмически сложней и мелодически доступней и уже в 1980-м запишут натуральный хип-хоп-сингл — вещь "The Magnificent Seven" с вдохновленным речитативом Страммера. Собственно, весь этот музыкальный космополитизм идеально сочетался с космополитизмом злободневной тематики, которую The Clash поднимали в своих текстах. За это они и остаются любимы до сих пор, причем людьми из совершенно разных миров. Когда в 2003-м на "Грэмми" придумали сделать посвящение умершему за год до этого Страммеру и исполнить "London Calling" сборной командой звезд рок-музыки, то составить эту команду вызвались Брюс Спрингстин, Элвис Костелло и Дейв Грол — люди пусть и исполнявшие всю жизнь гитарную музыку, но в подходе к ней всегда кардинально отличавшиеся.
26 АПРЕЛЯ
открытие клуба Studio 54
Открыть в бывших студиях CBS на Манхэттене ночной клуб двум молодым предпринимателям Стиву Рубеллу и Иэну Шрагеру помогла приобретенная двумя годами ранее дискотека в Квинсе. Пойди история по-другому, покупка дискотеки наверняка бы оказалась предприятием неудачным, но Нью-Йорк, да и весь мир стремительно заболевали диско. Лучшим местом для соответствующих танцев были вечеринки Дэвида Манкрузо The Loft, где самая прогрессивная танцевальная музыка того времени звучала из, как ходят легенды, одной из лучших звуковых систем на свете. Зато Studio 54 был модней. Феноменальное с точки зрения гостевых списков открытие клуба сделало его местом встречи всех селебрити земли. Не в последнюю очередь на репутацию Studio 54 сработала и подпольная торговля лучшим кокаином в Нью-Йорке. В феврале 1980-го, как только мода на диско сошла на нет, Studio 54 закрылся. Но музыка была всего лишь побочной причиной: на самом деле Рубелла и Шрагера арестовали по обвинениям в сокрытии доходов и вскоре после последней вечеринки отправили на год в тюрьму. Все последующие клубы под названием Studio 54, открывавшиеся на том же месте, хоть и периодически привлекали старых завсегдатаев, были лишены лоска и бесстыжего богатства самого первого. Стал ли хуже кокаин — непонятно.
30 АПРЕЛЯ
концерт Led Zeppelin в Pontiac Silverdome
Весь 1977-й Led Zeppelin были заняты грандиозным турне по Америке, которое должно было начаться в феврале, но из-за заболевшего ларингитом Роберта Планта было отложено на несколько месяцев. Каким-то образом, впрочем, инструменты музыкантов и вся концертная аппаратура все равно улетели в Америку, откуда возвращались почти месяц,— так что в отведенное для репетиций время группа фактически не репетировала. Но с началом тура проблемы не закончились: некоторые выступления были омрачены давкой на входе, необъяснимыми пропажами оборудования, а прерванный из-за надвигавшейся бури концерт в Тампе превратился в натуральную схватку зрителей с полицией. Телохранитель Led Zeppelin Джон Бинден, бывший мелкий преступник и водитель такси, а в 1977-м — киноактер и главный ловелас лондонского бомонда, несколько раз чуть не убил каких-то случайных людей. Проклятое турне чуть не стоило жизни Джимми Пейджу, слишком сильно увлекшемуся героином и упавшему в обморок во время одного из концертов в Чикаго. Закончилось это путешествие в рок-н-ролл и обратно и вовсе трагедией: за восемь концертов до конца турне сын Роберта Планта Карак, находившийся со своей мамой в Англии, умер от желудочной инфекции. Впрочем, заработать денег и побить рекорды посещаемости Led Zeppelin ничто не помешало — в конце концов, Штаты не видели "Лед Зеп" уже два года и ажиотаж вокруг выступлений был огромный. В частности, на их концерт в пригороде Детройта городке Понтиак собралось 76 229 человек — так много на шоу в закрытых помещениях до того не собиралось.
8 МАЯ
концерт Grateful Dead в Корнеллском университете
Другая группа — рангом поменьше, но тоже славившаяся своими концертами,— провела 1977-й в своей лучшей форме. Поклонники Grateful Dead — возможно, самой феноменальной по уровню заработков с турне и общей культуры выступлений рок-группы — до сих пор считают именно этот год величайшим в ее истории. Особенно выдающимся принято считать майское турне по американскому Западу и Мидвесту, а среди десятка концертов этого турне — состоявшийся в не самом обширном спортивном амфитеатре Корнеллского университета. Удостовериться, было ли то выступление великим, сегодня может любой желающий: лучшую из возможных записей концерта в 2017 году архивариусы Grateful Dead издали как альбом "Сornell 5/8/77". А в конце 1970-х и начале 1980-х записи корнеллского выступления в основном нелегально распространялись среди фанатов группы на кассетах — причем в таком количестве, что масса поклонников, путешествующих вместе с Grateful Dead из одного города в другой, росла и множилась на глазах и к концу 1980-х достигла почти ста тысяч человек.
3 ИЮНЯ
альбом Боба Марли «Exodus»
"Exodus" принадлежит к числу тех редких поп-альбомов, которые обязаны своей репутацией не только и не столько музыке, сколько доставшейся им исторической роли. В данном случае альбом, во-первых, оказался важнейшим артефактом в популяризации ямайской музыки и, во-вторых, значительно повлиял на жизнь своего создателя. До него и регги, и Марли, конечно, были известны — но именно "Exodus", породивший сразу четыре хита планетарного масштаба ("Jamming", "Waiting In Vain", "Three Little Birds" и поппури из оригинальной вещи "One Love" и кавера на "People Get Ready" Кертиса Мейфилда), стал ключевым для проникновения в западный мир как самого музыканта, так и музыкального стиля, который он исповедовал. Сам же Марли, переживший в 1976-м на Ямайке покушение и записавший альбом в Лондоне, вернулся с этими песнями на родину как раз в тот момент, когда страна была погружена в противоборство банд, спонсируемых двумя главными политическими партиями, и стояла на пороге гражданской войны. На специально устроенном концерте в Кингстоне Марли заставил двух глав партий-соперников взяться за руки и объявить перемирие — и пусть перемирия не случилось, но своим жестом певец заслужил репутацию борца за мир, которая оставалась с ним до конца жизни.
21 ИЮНЯ
Фильм Мартина Скорсезе «Нью-Йорк, Нью-Йорк»
Снятый после получившего "Золотую пальмовую ветвь" "Таксиста", наполовину сымпровизированный на съемочной площадке "Нью-Йорк, Нью-Йорк" хоть и породил вечный хит Фрэнка Синатры (заглавную песню в самом фильме исполнила Лайза Миннелли), но провалился в прокате, собрав всего $14 млн при бюджете в $16 млн. Эта типичная для заката Нового Голливуда и отчасти обыгранная в великой комедии Блейка Эдвардса "Сукин сын" история, казалось, поставила крест на жанре киномюзиклов, который в 1970-е цвел всеми цветами радуги, став любимейшим упражнением как классицистов типа Боба Фосси ("Кабаре" и "Весь этот джаз"), так и модернистов Кена Расселла ("Томми" и "Листомания") и Джима Шермана ("Шоу ужасов Рокки Хоррора") или псевдопостмодернистов вроде авторов "Иисуса Христа — суперзвезды". Впрочем, через год, в 1978-м, жанр переживет очередное, уже неведомо какое по счету перерождение — на экраны нагрянет "Бриолин", ставший самым кассовым мюзиклом в истории мирового бокс-офиса.
30 ИЮНЯ
альбом Kiss «Love Gun»
Согласно проведенному в 1977-м опросу Gallup, участники Kiss оказались самыми популярными музыкантами в США. Результаты опроса, понятное дело, невозможно ни подтвердить, ни опровергнуть, но самая колоритная хард-роковая группа мира действительно была близка к вершине коммерческого успеха. Продажи сувенирной продукции, брендированной Kiss, достигли цифры в $50 млн в год, Marvel планировала о них комикс, а "Love Gun" стал их третьим за 15 месяцев платиновым альбомом. Свой главный бестселлер — концертник "Alive II" — они, впрочем, выпустят к концу 77-го, а в 1978-м группа и их лейбл Casablanca Records в один день выпустили по сольному альбому каждого из четырех участников Kiss, каждый — напечатанный таким количеством экземпляров, чтобы гарантировать всем им платиновый статус. Из безобидной рок-группы Kiss постепенно превращались в мегабизнес — и это сначала породило страшные разногласия между участниками, а в итоге и вовсе убило группу. Но в 1977-м эти четыре человека в красочных масках, во время концертов устраивавшие хорошо отрепетированное безумие, стоили дороже всех.
17 ИЮЛЯ
сингл Донны Саммер «I Feel Love»
Вокальный талант Донны Саммер, выступавшей в немецких мюзиклах и работавшей в Мюнхене фотомоделью, в 1974 году разглядел — ну или расслушал — Пит Беллотте, партнер не самого по тогдашним европейским меркам успешного продюсера Джорджо Мородера. Вместе все трое оказались друг для друга как раз теми, кого им не хватало для достижения мирового господства. Вышедший через год диско-сингл Саммер "Love To Love You Baby" взлетел на верхушки хит-парадов почти всех стран, в которых вообще были хит-парады, и изменил как сам жанр, так и всю танцевальную музыку. Во-первых, он длился аж 17 минут — и подобная продолжительность сначала была необычна для дискотек, но вскоре задала моду на мегамиксы, ремиксы и прочие безостановочные расширенные версии различных диско-песен. Во-вторых, большая часть "Love To Love You Baby" была отведена под крики, стоны и вздохи Саммер, явно имитирующие получение сексуального удовольствия. Так далеко в отображении секса и сексуальности в поп-музыке никто не доходил до — а после от подобных исполнительских фокусов стало буквально никуда не деться. Диско, уже имевшее в числе звезд Барри Уайта, половину своих песен сопровождавшего суггестивными монологами, враз сексуализировалось донельзя, причем не только в музыке: групп вроде Village People и вокалистов вроде Сильвестра, строивших свой образ исключительно на сексе, было отныне пруд пруди.
... читать дальше Но важнейшее достижение Саммер, Мородера и Беллотте было впереди. Зачинателем выступил Беллотте: в команде Мородера именно он, любитель исторических романов и больших идей, отвечал за создание текстов и концепций альбомов. Для пластинки Саммер "I Remember Yesterday" Беллотте предложил идею: воплотить в каждой конкретной песне настроение разных десятилетий XX века — заглавная вещь была немного в духе сороковых, следовавшая за ней "Love's Unkind" заимствовала элементы своего звучания из хитовых песен девичьих вокальных групп 1950-1960-х и так далее. По замыслу Беллотте, завершаться альбом должен был вещью, которая своим звуком передавала бы ощущение будущего. Так Мородер, до этого большую часть своих песен писавший проверенными классическими методами и при помощи обычных инструментов, был вынужден обратиться к использованию синтезаторов. Раз-два-три — и из тщательного следования довольно банальной, но эффектной концепции родилась "I Feel Love", в каком-то смысле самая революционная песня XX века.
Брайан Ино, по воспоминаниям работавшего с ним тогда в Берлине Дэвида Боуи, однажды приехал в студию с пластинкой "I Feel Love" и, крайне взбудоражено размахивая ею, сообщил, что "вот оно — звучание следующих двадцати лет, уж будь уверен". Саммер, вдохновенно бравшая высокие ноты под полотно синтезаторных звуков, сквозь которое со скоростью 128 ударов в минуту прогонялись зацикленная басовая линия и партия барабанов, действительно открыла окно в мир всей электронной танцевальной музыке. Hi-NRG, итало-диско, хаус, транс и все прочие подобные стили обязаны "I Feel Love" если не всем, то самым главным — возможностью существовать. Эта песня до сих пор звучит на каждой третьей вечеринке, без нее редко обходятся диджей-сеты одного из основателей техно Хуана Эткинса — в общем, ее статус в мире танцев вполне сравним со статусом Библии в христианском мире. Естественно, как и любая классическая электронная запись, за многие годы "I Feel Love" обогатилась огромным количеством версий и ремейков, чаще всего призванных ее модернизировать. Лучшую из них создал спустя всего лишь год после выхода оригинала молодой человек из Сан-Франциско по имени Патрик Каули, в университете изучавший возможности синтезаторного звука, а позже нашедший себя в сочинении саундтреков к гей-порно и диджеинге. Его пятнадцатиминутный ремикс, который, как гласит легенда, не понравился самому Мородеру, сделал эту песню одновременно объемней, проникновенней, футуристичней и попросту лучше — но так и не был хотя бы неофициально издан при жизни Каули, в 1982-м умершего от СПИДа, одним из первых в США.
... читать дальше Но важнейшее достижение Саммер, Мородера и Беллотте было впереди. Зачинателем выступил Беллотте: в команде Мородера именно он, любитель исторических романов и больших идей, отвечал за создание текстов и концепций альбомов. Для пластинки Саммер "I Remember Yesterday" Беллотте предложил идею: воплотить в каждой конкретной песне настроение разных десятилетий XX века — заглавная вещь была немного в духе сороковых, следовавшая за ней "Love's Unkind" заимствовала элементы своего звучания из хитовых песен девичьих вокальных групп 1950-1960-х и так далее. По замыслу Беллотте, завершаться альбом должен был вещью, которая своим звуком передавала бы ощущение будущего. Так Мородер, до этого большую часть своих песен писавший проверенными классическими методами и при помощи обычных инструментов, был вынужден обратиться к использованию синтезаторов. Раз-два-три — и из тщательного следования довольно банальной, но эффектной концепции родилась "I Feel Love", в каком-то смысле самая революционная песня XX века.
Брайан Ино, по воспоминаниям работавшего с ним тогда в Берлине Дэвида Боуи, однажды приехал в студию с пластинкой "I Feel Love" и, крайне взбудоражено размахивая ею, сообщил, что "вот оно — звучание следующих двадцати лет, уж будь уверен". Саммер, вдохновенно бравшая высокие ноты под полотно синтезаторных звуков, сквозь которое со скоростью 128 ударов в минуту прогонялись зацикленная басовая линия и партия барабанов, действительно открыла окно в мир всей электронной танцевальной музыке. Hi-NRG, итало-диско, хаус, транс и все прочие подобные стили обязаны "I Feel Love" если не всем, то самым главным — возможностью существовать. Эта песня до сих пор звучит на каждой третьей вечеринке, без нее редко обходятся диджей-сеты одного из основателей техно Хуана Эткинса — в общем, ее статус в мире танцев вполне сравним со статусом Библии в христианском мире. Естественно, как и любая классическая электронная запись, за многие годы "I Feel Love" обогатилась огромным количеством версий и ремейков, чаще всего призванных ее модернизировать. Лучшую из них создал спустя всего лишь год после выхода оригинала молодой человек из Сан-Франциско по имени Патрик Каули, в университете изучавший возможности синтезаторного звука, а позже нашедший себя в сочинении саундтреков к гей-порно и диджеинге. Его пятнадцатиминутный ремикс, который, как гласит легенда, не понравился самому Мородеру, сделал эту песню одновременно объемней, проникновенней, футуристичней и попросту лучше — но так и не был хотя бы неофициально издан при жизни Каули, в 1982-м умершего от СПИДа, одним из первых в США.
22 ИЮЛЯ
первый альбом Элвиса Костелло
К моменту выхода "My Aim Is True" Элвису Костелло было всего 22 года. Конечно, в его простых как две копейки песнях можно найти и очень юношеские вещи — к примеру, "I’m Not Angry" парадоксальным образом оказывается именно что довольно злой и максималистской,— но в целом дебютант кажется не по годам мудрым и рассудительным: взять хоть впечатляющую любовную балладу «Alison» или едкую сатиру на британского фашиста Освальда Мосли "Less Than Zero" (ее название, кстати, позаимствовал для своего дебютного романа Брет Истон Эллис). Неожиданная взрослость первой пластинки (ну и образ очкарика-отличника) положит начало репутации Костелло как главного интеллектуала нью-вейва, эстета и тонкого многопрофильного музыканта: впоследствии он будет сотрудничать с легендой джаза Четом Бейкером, именитым струнным квартетом Julliard String Quartet, симфоническими оркестрами, лейблом Deutsche Grammophon и великим новоорлеанским пианистом Аланом Туссеном. Но "My Aim Is True" не то чтоб брызжет интеллектом, здесь главное — чувство и остроумие.
16 АВГУСТА
смерть Элвиса Пресли
Вечером 1 февраля 1976 года Элвису Пресли захотелось съесть сэндвич. Не просто какой-то там сэндвич — а вполне конкретный, с беконом, вареньем и арахисовым маслом, который готовили в ресторане The Colorado Mine Company в Денвере. Небольшим препятствием к осуществлению этого желания было то обстоятельство, что Пресли в тот вечер находился вовсе не в Денвере или где-то неподалеку, а отдыхал в своем имении Грейсленд в Мемфисе. Не привыкший мириться с подобными трудностями, король рок-н-ролла собрал всех своих телохранителей, прислугу, ближайших родственников и друзей, забрался на борт своего частного самолета — и совершил стремительный вояж в вышеупомянутый ресторан, куда из денверского аэропорта его сопровождал конвой полицейских и где его уже ждали, настрогав сэндвичей на ночь вперед и закрыв обслуживание для всех других посетителей. По воспоминаниям присутствовавших, пир затянулся до следующего утра.
Эта эксцентричная, безумная, но такая живая и очень американская история хорошо описывает последние годы жизни Элвиса Пресли, превратившегося в воплощение всех мыслимых представлений о богаче из шоу-бизнеса — том самом, что тратит деньги на самые странные вещи и совершает довольно странные поступки. Пристрастие к барбитуратам... читать дальше , проблемы с лишним весом, глаукома, развод и мучавшее Короля ощущение одиночества превратили Пресли в фигуру трагическую — и закончилось все логично нелепым концом. 16 августа 1977 года его тело нашли около унитаза, на котором, вероятно, Пресли испражнялся в тот самый момент, когда почувствовал боль в сердце, попытался встать и упал замертво. "Жил грешно и умер смешно" — кажется, про его последние годы и была придумана поговорка.
Однако в отличие от многих некогда заметных звезд поп-музыки, с годами переставших успевать за модой и отошедших в мир профессиональной экстравагантности, Пресли оставался на виду все 1970-е. Он встречался с Никсоном, получал "Золотой глобус", устроил один из первых телевизионных концертов, транслировавшихся по спутнику в разные часовые пояса планеты, наконец — совсем уж под конец жизни записал несколько альбомов, с легкостью бивших рекорды продаж в жанре кантри-музыки. Неудивительно, что смерть его вызвала широкий общественный резонанс — вплоть до того, что на нее отреагировал только что избранный президентом США Джимми Картер, хотя по тем временам реакция главы государства на смерть эстрадного артиста была событием из ряда вон выходящим. Но все же с главными успехами Элвиса — а значит, с происхождением всех расхожих историй и легенд о нем — ассоциируется совсем другая эпоха: благодаря золотым 1960-м он до сих пор иногда забирается на верхушки чартов, а Грейсленд в Мемфисе почти каждый год навещают королевские особы и главы государств.
Эта эксцентричная, безумная, но такая живая и очень американская история хорошо описывает последние годы жизни Элвиса Пресли, превратившегося в воплощение всех мыслимых представлений о богаче из шоу-бизнеса — том самом, что тратит деньги на самые странные вещи и совершает довольно странные поступки. Пристрастие к барбитуратам... читать дальше , проблемы с лишним весом, глаукома, развод и мучавшее Короля ощущение одиночества превратили Пресли в фигуру трагическую — и закончилось все логично нелепым концом. 16 августа 1977 года его тело нашли около унитаза, на котором, вероятно, Пресли испражнялся в тот самый момент, когда почувствовал боль в сердце, попытался встать и упал замертво. "Жил грешно и умер смешно" — кажется, про его последние годы и была придумана поговорка.
Однако в отличие от многих некогда заметных звезд поп-музыки, с годами переставших успевать за модой и отошедших в мир профессиональной экстравагантности, Пресли оставался на виду все 1970-е. Он встречался с Никсоном, получал "Золотой глобус", устроил один из первых телевизионных концертов, транслировавшихся по спутнику в разные часовые пояса планеты, наконец — совсем уж под конец жизни записал несколько альбомов, с легкостью бивших рекорды продаж в жанре кантри-музыки. Неудивительно, что смерть его вызвала широкий общественный резонанс — вплоть до того, что на нее отреагировал только что избранный президентом США Джимми Картер, хотя по тем временам реакция главы государства на смерть эстрадного артиста была событием из ряда вон выходящим. Но все же с главными успехами Элвиса — а значит, с происхождением всех расхожих историй и легенд о нем — ассоциируется совсем другая эпоха: благодаря золотым 1960-м он до сих пор иногда забирается на верхушки чартов, а Грейсленд в Мемфисе почти каждый год навещают королевские особы и главы государств.
20 АВГУСТА
запуск «Вояджера-2» с золотым диском на борту
На случай, если запущенному NASA аппарату "Вояджер-2", до сих пор бороздящему просторы космоса, встретится инопланетный разум, к нему прикреплена золотая пластинка, на которой можно обнаружить различные фото- и аудиоматериалы, призванные рассказать об истории Земли. Составлением их списка целый год занимался известный популяризатор науки и астроном Карл Саган. Для работы над музыкальной частью он рекрутировал целую команду профессионалов, возглавляемую Энн Друян, вдохновительницей сериала "Космос", которая вскоре вышла за Сагана замуж. Именно она составила хитроумную компиляцию музыки разных традиций и стран, в которой Бетховен уживался с Чаком Берри, а ария Королевы Ночи из "Волшебной флейты" Моцарта продолжалась грузинской народной песней "Чакруло". Выбор у Друян на самом деле получился отличный — а несколько месяцев назад золотой диск переиздали на виниле, и с ним в правильной версии, со всеми многочисленными звуковыми и голосовыми вставками (например, приветственной речью Карла Сагана), могут ознакомиться отдельные желающие.
16 СЕНТЯБРЯ
первый альбом Talking Heads
Трое из четырех участников чистокровной нью-йоркской группы Talking Heads познакомились во время учебы в Род-Айлендской школе дизайна — престижном высшем учебном заведении, которое во все времена считалось форпостом дизайнерской моды и мысли. Это во многом объясняет подход группы к музыке, заметный уже на дебютном альбоме и полноценно раскрывшийся на чуть более поздних "Fear Of Music" и "Remain In Light", спродюсрованных Брайаном Ино. Американский графический дизайн 1970-х развивал постхипповскую идею о возвращении к природе, другими словами — ценил геометрическую простоту образов, использование ограниченного количества цветов, а фантастичности или неестественности предпочитал натуральность и фотографию. Но, как и донельзя перегруженный деталями графический дизайн 1960-х, он все еще оставался насыщенным и интенсивным — любовь к пустому пространству и минимализм придут в графику позже. Все эти особенности стиля, пусть и очень утрированно описанные, годятся и для характеристики музыки Talking Heads — и неважно, идет ли речь об их дебюте или о последнем, вышедшем спустя 11 лет альбоме "Naked". Это музыка, в основе которой лежит ритм, естественный и провоцирующий желание двигаться, но окруженный большим количеством элементов в сопутствующих мелодиях, аранжировках и структурах песен. На "'77" это хитрый сплав диско и фанка, сделанный так, что иногда забываешь, когда эта музыка была написана. Неопровержимое доказательство этого — вечный хит "Psycho Killer": по ритму это все то же диско, но количество сбоев в мелодии, смена громкости и даже мешанина языков в тексте загружают минимализм песни трудносовместимыми элементами (надо сказать, те версии "Psycho Killer", что Talking Heads исполняли на своих концертах до записи альбома, были еще совершенно лишены ритмичности и мелодической изменчивости).
... читать дальше Но даже если отвлечься от метода сочинения музыки, то по сути своей первый альбом Talking Heads — плоть от плоти своей эпохи. Тексты Бирна только позднее достигнут вневременной актуальности и ясности, только через несколько лет он будет петь, скажем, о паранойе такими словами, что звучат одинаково и в 1980-х, и в 2010-х. Если не считать "Psycho Killer" — недаром же его статус хита абсолютно бессмертен,— песни "'77" имеют в виду очень определенный мир рабочих и социальных пространств и отношений Америки 1970-х с ее стремлением к комфорту через постоянную работу как над чем-то ("Don't Worry About The Government"), так и над собой ("Tentative Decisions"), к всеобщему расширению допустимых социальных норм ("New Feeling") — и при этом с ее общим чувством бездонной растерянности перед настоящим ("No Compassion"), страхом перед искренностью ("Who Is It?") и деланым, скрывающим глубокий пессимизм отношением ее массовой культуры к будущему как чудесному спасению ("The Book I Read"). Но, странное дело, сегодня "'77" слушается как альбом, будто сочиненный вчера или позавчера. Впрочем, и это естественно, ведь массовое сознание имеет обыкновение погружаться в состояния, которые уже были свойственны прошлым поколениям и эпохам.
... читать дальше Но даже если отвлечься от метода сочинения музыки, то по сути своей первый альбом Talking Heads — плоть от плоти своей эпохи. Тексты Бирна только позднее достигнут вневременной актуальности и ясности, только через несколько лет он будет петь, скажем, о паранойе такими словами, что звучат одинаково и в 1980-х, и в 2010-х. Если не считать "Psycho Killer" — недаром же его статус хита абсолютно бессмертен,— песни "'77" имеют в виду очень определенный мир рабочих и социальных пространств и отношений Америки 1970-х с ее стремлением к комфорту через постоянную работу как над чем-то ("Don't Worry About The Government"), так и над собой ("Tentative Decisions"), к всеобщему расширению допустимых социальных норм ("New Feeling") — и при этом с ее общим чувством бездонной растерянности перед настоящим ("No Compassion"), страхом перед искренностью ("Who Is It?") и деланым, скрывающим глубокий пессимизм отношением ее массовой культуры к будущему как чудесному спасению ("The Book I Read"). Но, странное дело, сегодня "'77" слушается как альбом, будто сочиненный вчера или позавчера. Впрочем, и это естественно, ведь массовое сознание имеет обыкновение погружаться в состояния, которые уже были свойственны прошлым поколениям и эпохам.
16 СЕНТЯБРЯ
смерть Марка Болана
После нескольких лет почти полного молчания лидер T. Rex в 1977-м вернулся в чарты с альбомом "Dandy In The Underworld" и съездил в крайне успешное турне. При этом музыка на новой его пластинке была один в один похожа на его самые хитовые альбомы "The Slider" и "Electric Warrior". И это как раз понятно: в год, когда мир заболел панком, прямолинейный и в самом лучшем смысле туповатый рок Болана заиграл новыми смыслами и красками. Он был одним из ключевых поэтов рок-музыки, который одним нелепым двустишьем мог объяснить суть богатства и славы ("I drive a Rolls Royce / 'Cause it's good for my voice"), повальную моду на нью-эйдж и духовное саморазвитие ("Metal Guru, could it be? / You're gonna bring my baby to me"). И наверняка объяснил бы еще многое. 16 сентября машина, которую вела гражданская жена Болана и первая исполнительница "Tainted Love" Глория Джонс, на полной скорости врезалась в дерево на юге Лондона. Болан скончался на месте.
23 СЕНТЯБРЯ
альбом Steely Dan «Aja»
Steely Dan, дуэт Дональда Фейгена и Уолтера Беккера, были самой студийной группой 1970-х. Их богато аранжированная и сложная музыка была продуктом воображения, таланта и мыслительной работы двух человек, но требовала десятков музыкантов для записи. Их стремление к перфекционизму выражалось в бессчетном количестве дублей, на которые требовалась запись каждой инструментальной партии, и крайне выхолощенном звуке, от которого и сейчас от лучших вещей Steely Dan ощущение, будто играют не в колонках, а прямо в одной комнате с тобой. Фейген и Беккер, объясняя нежеланием давать слушателям наполовину неидеальный продукт, очень долго не выступали живьем, а над отдельными своими альбомами трудились по полтора года. "Aja" — в каком-то смысле кульминация этой свойственной группе студийности: песни здесь настолько идеально записаны, настолько сложны и настолько кропотливо собраны из исполненных разными людьми и в разное время маленьких музыкальных фрагментов, что от пластинки остается даже небольшое ощущение стерильности происходящего. Куда более удивительно, что такая музыка в 1977-м была суперпопулярна: "Aja" чуть не возглавил чарты по обе стороны Атлантики и стал пять раз платиновым. Скрупулезный профессионализм восхищал достаточное количество людей, чтобы хорошо существовать в мире, где в моде была простота и импульсивность.
7 ОКТЯБРЯ
сингл Дебби Бун «You Light Up My Life»
Главным американским хитом 1977-го (десять недель подряд на первой строчке чарта Billboard) оказалась песня трудной судьбы. Изначально "You Light Up My Life" была записана Квиткой Цисык для одноименной мелодрамы Джозефа Брукса: на экране под фонограмму открывала рот исполнительница главной роли актриса Диди Конн. Однако еще до выхода фильма Брукс записал "You Light Up My Life" с певицей Дебби Бун, использовав инструментальную дорожку оригинальной версии и тщательно проследив за тем, чтобы Бун идеально скопировала манеру Цисык. Сингл Бун вышел за несколько недель до премьеры фильма и продался большим тиражом, чем любая другая песня 1970-х в США. Один бог знает, чем до такой степени пленила сердца американцев эта типичная для эпохи фортепианная любовная баллада, похожая на хиты Кэрол Кинг и Карли Саймон, но с гораздо более приторной аранжировкой. Тем более что настоящие страсти, стоявшие за ней, вскрылись лишь много лет спустя. Бывший муж Цисык, умершей в 1988-м, уже в 2000-х рассказал, что Брукс перезаписал песню с Бун в качестве мести: якобы Цисык отказалась с ним переспать. Было ли все так на самом деле — неизвестно, но вскоре после этого заявления Брукса арестовали по подозрению в 91 случае изнасилований, после чего он покончил с собой, не дождавшись суда.
14 ОКТЯБРЯ
альбом Дэвида Боуи «Heroes»
В 1977 году Дэвид Боуи выпустил два альбома. Оба записаны при участии Брайана Ино, оба вдохновлены немецкими экспериментальными группами вроде Can, Kraftwerk или Neu!, оба почти наполовину состоят из инструментальной музыки — и вместе с вышедшим в 1979-м "Lodger" составляют так называемую "Берлинскую трилогию". Название дискам дал сам Боуи — и хотя собственно в Берлине был записан только "Heroes", очевидно, важнее то обстоятельство, что с 1976-го по 1978-й Боуи жил в этом городе. Из трех альбомов "Lodger" стоит особняком не только из-за своего года выпуска — это еще и самая рок-н-рольная работа, больше всего опирающаяся на традиционный для жанра инструментарий. Но "Low" и "Heroes", несмотря на всю схожесть, на самом деле тоже очень разные диски.
"Low" явно раскладывается на две части: первая — семь песен-миниатюр (лишь одна длится дольше трех минут), очевидно написанных под впечатлением от доберлинского периода. "You're a wonderful person / But you've got problems" — поет Боуи в одной из них. Другая повторяет рефреном фразу, вынесенную в заглавие: "Always Crashing In The Same Car". Проблемы и беды, на которые Боуи так настойчиво намекает, связаны с серьезным пристрастием к кокаину... читать дальше , которое он заработал в Лос-Анджелесе, записывая свою предыдущую пластинку "Station To Station". Чтобы сбежать от наркотиков, он и переехал в Берлин — да и вообще кардинально поменял жизнь, образ и, как становится ясно из второй части "Low", музыкальное мышление. Пространные, меланхоличные, посвященные Варшаве и Восточному Берлину композиции, которые здесь обнаруживаются, нельзя назвать эмбиентом в прямом смысле, хотя, несомненно, некоторые типичные для этого жанра обороты в них имеются. Их нельзя назвать и композиционно осмысленными — скорее это импровизации, которые руководствуются одной или несколькими темами, которые сами по себе не развиваются. Музыку эту можно полюбить, только как следует привыкнув — или же прочувствовав до конца всю ту холодную эстетику, которой эти инструментальные вещи пропитаны. Впрочем, пусть не любовь, но уважение они, несомненно, вызывают.
"Heroes" — другая история. Слоган его промокампании — "Есть олд-вейв, есть нью-вейв, а есть Дэвид Боуи" — невероятно точно характеризует и всю "Берлинскую трилогию". "Lodger" явно выйдет гораздо более нью-вейвовым, чем планировал его автор, а "Low" все же слишком похож на весь британский арт-рок 1970-х, чтобы считаться по-настоящему новым словом. Зато "Heroes" — это музыка между старым и новым, между прошлым и будущим, между воспоминаниями и надеждами. Пусть этот альбом, как и "Low", наполовину состоит из лишенных понятных структур инструментальных и полуинструментальных вещей, пусть его формальные песенные номера оказываются почти такими же хаотичными (музыка в поисках связующей мелодии, единого ритма), пусть его тексты были придуманы Боуи буквально на ходу, без предварительных заготовок,— но в нем куда больше человечности. Заглавный опус — шесть минут громкого и бесстыжего мечтательства о лучшем мире и о лучших нас, под воющую гитару Роберта Фриппа и удаляющийся в никуда стрекот синтезаторов. "Though nothing, nothing can keep us together / We can beat them, forever and ever, / We could be heroes, just for one day" — мало было в рок-музыке более воспламеняющих призывов быть сильней обстоятельств и окружающего мира, чем этот.
"Low" явно раскладывается на две части: первая — семь песен-миниатюр (лишь одна длится дольше трех минут), очевидно написанных под впечатлением от доберлинского периода. "You're a wonderful person / But you've got problems" — поет Боуи в одной из них. Другая повторяет рефреном фразу, вынесенную в заглавие: "Always Crashing In The Same Car". Проблемы и беды, на которые Боуи так настойчиво намекает, связаны с серьезным пристрастием к кокаину... читать дальше , которое он заработал в Лос-Анджелесе, записывая свою предыдущую пластинку "Station To Station". Чтобы сбежать от наркотиков, он и переехал в Берлин — да и вообще кардинально поменял жизнь, образ и, как становится ясно из второй части "Low", музыкальное мышление. Пространные, меланхоличные, посвященные Варшаве и Восточному Берлину композиции, которые здесь обнаруживаются, нельзя назвать эмбиентом в прямом смысле, хотя, несомненно, некоторые типичные для этого жанра обороты в них имеются. Их нельзя назвать и композиционно осмысленными — скорее это импровизации, которые руководствуются одной или несколькими темами, которые сами по себе не развиваются. Музыку эту можно полюбить, только как следует привыкнув — или же прочувствовав до конца всю ту холодную эстетику, которой эти инструментальные вещи пропитаны. Впрочем, пусть не любовь, но уважение они, несомненно, вызывают.
"Heroes" — другая история. Слоган его промокампании — "Есть олд-вейв, есть нью-вейв, а есть Дэвид Боуи" — невероятно точно характеризует и всю "Берлинскую трилогию". "Lodger" явно выйдет гораздо более нью-вейвовым, чем планировал его автор, а "Low" все же слишком похож на весь британский арт-рок 1970-х, чтобы считаться по-настоящему новым словом. Зато "Heroes" — это музыка между старым и новым, между прошлым и будущим, между воспоминаниями и надеждами. Пусть этот альбом, как и "Low", наполовину состоит из лишенных понятных структур инструментальных и полуинструментальных вещей, пусть его формальные песенные номера оказываются почти такими же хаотичными (музыка в поисках связующей мелодии, единого ритма), пусть его тексты были придуманы Боуи буквально на ходу, без предварительных заготовок,— но в нем куда больше человечности. Заглавный опус — шесть минут громкого и бесстыжего мечтательства о лучшем мире и о лучших нас, под воющую гитару Роберта Фриппа и удаляющийся в никуда стрекот синтезаторов. "Though nothing, nothing can keep us together / We can beat them, forever and ever, / We could be heroes, just for one day" — мало было в рок-музыке более воспламеняющих призывов быть сильней обстоятельств и окружающего мира, чем этот.
21 ОКТЯБРЯ
первый альбом Throbbing Gristle
Throbbing Gristle — вероятно, самая влиятельная группа в истории музыки из тех, чье влияние совершенно не коснулось поп-культуры. Дженесис Пи-Орридж, Кози Фанни Тутти, Крис Картер и Питер Кристоферсон сначала составляли костяк арт-группы COUM Transmissions, прославившейся на всю Британию и далеко за ее рубежом в 1976-м — выставкой "Проституция" в Лондонском музее современного искусства. По тем временам абсолютно радикальная, она на чужом поле побила любую тогдашнюю контркультуру (а все они так или иначе научились компромиссам) своим смелым и искусным артистическим видением низкого, табуированного, грязного, в общем — всего, о чем обычно не говорят. Но будущее COUM Transmissions лежало в музыке — именно в этом виде искусства все члены арт-группы, вместе или врозь, оставят главное свое наследие. "The Second Annual Report", несмотря на название, был первым полноценным альбомом Throbbing Gristle, но сразу сделал мощный рывок в области экспериментальной музыки: его звучание был настолько роботическим, гипнотическим, дешевым и по-хорошему невыносимым, что любые самые авангардные работы самых радикальных академических композиторов того времени — Ноно, Булез и т. д. и т. п.— в сравнении с ним звучат как саундтрек к детсадовской прогулке. Самой удачной работой Throbbing Gristle станет их третий альбом "20 Jazz Funk Greats", на котором они максимально адаптируют свой клаустрофобный саунд для поп-песен (ну или чего-то на них отдаленно похожего), но дебютный их альбом был в определенном смысле революционней.
27 ОКТЯБРЯ
первый и последний альбом Sex Pistols
16 июля 1977-го Джонни Роттен из Sex Pistols пришел в студию радио Capitol дать интервью и поставить любимые пластинки. Среди них оказалось огромное количество разнообразного регги (в частности, песня "I'm Not Ashamed" с лучшего регги-альбома того же года — "Two Sevens Clash" группы Culture), "Revolution Blues" Нила Янга и две песни с альбома "Nadir's Big Chance" видного ветерана прог-рока Питера Хэммилла. Менеджер Sex Pistols Малкольм Макларен был крайне недоволен как выбором музыки, так и репликами Роттена в эфире. Скажем, вокалист главной панк-группы мира чудовищно расхвалил того же Хэммилла — а расхваливать идеологических врагов, игравших, как он считал, занудную и серую музыку, было, с точки зрения Макларена, ужасным проступком. Вообще, по мнению Макларена, любая похвала кому-либо, кроме Sex Pistols, происходящая от участников Sex Pistols, была уже за гранью зла; но Роттен повел себя ровно так, как персонаж большинства его песен,— просто как ему хотелось.
Это потом, Джонни Роттен назовется своим обычным именем Джон Лайдон, создаст группу Public Image Ltd и начнет делать музыку, которой практически не окажется равных по абразивной и поэтичной интеллектуальности. А в 1977-м Британия — та ее часть, что хотя бы краем уха слышала о Sex Pistols,— скорее всего, считала его примитивной дикой образиной... читать дальше , невесть как пробившейся к микрофону. Каноническая трактовка "Never Mind The Bollocks, Here's The Sex Pistols" заключается в том, что именно своей дикостью они якобы и создали все революционное, что могли. Но это не так. Во-первых, Роттен неслучайно включал регги, Янга и Хэммилла — его собственная манера пения явно наследует и ямайским вокалистам, словно в трансе проглатывавшим звуки и удлинявшим гласные, и Янгу, обладавшему тишайшим голосом, который, стоило его обладателю подобрать верные слова, наполнялся жестокостью и мощью, и тем более Хэммиллу, переходившему в своих песнях с лиричного пения на крик и обратно с легкостью модника, выбирающего пиджак в примерочной. Все эти — и многие другие — способы петь слышны на альбоме Sex Pistols, более того — они и составляют как минимум половину его дикого очарования. В пении Роттена нет ни секунды статики, а есть сама жизнь, бьющая ключом.
Во-вторых, в музыкальном отношении это, как ни крути, была образцово-показательная пластинка классического рока — но исполненного с невиданным доселе драйвом, мощью и ненавистью к своим трехаккордным рамкам, в которые басиста Sex Pistols Глена Мэтлока, фаната The Faces и The Who, автора большинства песен группы и ушедшего еще до записи пластинки, загнал все тот же Малкольм Маларен. С точки зрения формы в "Holiday In The Sun", "God Save The Queen", "Pretty Vacant", "Anarchy In The U.K." и пр. нет ничего необычного, но их звук — это принципиально авангардная и не имевшая на тот момент аналогов музыка. На "Raw Power" Игги Попа и The Stooges хотя бы было место блюзовым моментам, гитарным соло и прочим культурным кодам музыки семидесятых; на "Never Mind The Bollocks, Here's The Sex Pistols" нет ничего, кроме первостатейного рубилова. И слава богу.
Это потом, Джонни Роттен назовется своим обычным именем Джон Лайдон, создаст группу Public Image Ltd и начнет делать музыку, которой практически не окажется равных по абразивной и поэтичной интеллектуальности. А в 1977-м Британия — та ее часть, что хотя бы краем уха слышала о Sex Pistols,— скорее всего, считала его примитивной дикой образиной... читать дальше , невесть как пробившейся к микрофону. Каноническая трактовка "Never Mind The Bollocks, Here's The Sex Pistols" заключается в том, что именно своей дикостью они якобы и создали все революционное, что могли. Но это не так. Во-первых, Роттен неслучайно включал регги, Янга и Хэммилла — его собственная манера пения явно наследует и ямайским вокалистам, словно в трансе проглатывавшим звуки и удлинявшим гласные, и Янгу, обладавшему тишайшим голосом, который, стоило его обладателю подобрать верные слова, наполнялся жестокостью и мощью, и тем более Хэммиллу, переходившему в своих песнях с лиричного пения на крик и обратно с легкостью модника, выбирающего пиджак в примерочной. Все эти — и многие другие — способы петь слышны на альбоме Sex Pistols, более того — они и составляют как минимум половину его дикого очарования. В пении Роттена нет ни секунды статики, а есть сама жизнь, бьющая ключом.
Во-вторых, в музыкальном отношении это, как ни крути, была образцово-показательная пластинка классического рока — но исполненного с невиданным доселе драйвом, мощью и ненавистью к своим трехаккордным рамкам, в которые басиста Sex Pistols Глена Мэтлока, фаната The Faces и The Who, автора большинства песен группы и ушедшего еще до записи пластинки, загнал все тот же Малкольм Маларен. С точки зрения формы в "Holiday In The Sun", "God Save The Queen", "Pretty Vacant", "Anarchy In The U.K." и пр. нет ничего необычного, но их звук — это принципиально авангардная и не имевшая на тот момент аналогов музыка. На "Raw Power" Игги Попа и The Stooges хотя бы было место блюзовым моментам, гитарным соло и прочим культурным кодам музыки семидесятых; на "Never Mind The Bollocks, Here's The Sex Pistols" нет ничего, кроме первостатейного рубилова. И слава богу.
4 НОЯБРЯ
альбом Ramones «Rocket To Russia»
А вот Ramones на своем третьем альбоме впервые в своей карьере отошли от рубилова — носившего, впрочем, несколько иной характер, чем у Sex Pistols. Третьей песней на "Rocket To Russia" оказывается баллада "Here Today, Gone Tomorrow" — по меркам группы тишайшая и нежнейшая. Половина песен пластинки написана явно под влиянием серф-рока и обладает соответствующим флером расслабленности, резко контрастировавшим с настроением всех прежних шедевров Ramones. Группа, несомненно, росла и двигалась в направлении все большего стилистического охвата, который окончательно расширится в 1980-е.
25 НОЯБРЯ
первый альбом Wire
Участники Wire учились играть на своих инструментах во время своих первых концертов и во время записи "Pink Flag", своей первой пластинки. Собственно, толком они научились играть уже после записи. Зато их шибко умные тексты если о чем и говорили, то о высшем образовании, которое успели получить написавшие их люди. В конце концов, гитаристу Wire было за тридцать! Казалось, при таких вводных они должны были стать кем угодно, только не одной из самых влиятельных панк-групп в истории — однако же именно так дело и обстоит. Оставим за скобками "Chairs Missing" и "154", два следующих их альбома, считающихся шаблонной классикой постпанка; "Pink Flag" — это, возможно, та самая запись, что серьезней всего повлияла на американский панк. Когда основатели хардкор-панка Minor Threat в начале 1980-х примутся сочинять песни, то в качестве структурной основы они возьмут именно этот альбом, с его автоматной очередью коротких — некоторые укладываются в полминуты — песен, быстрыми ритмами и безумным драйвом. В США так поступят не только Minor Threat, но и несколько сотен других коллективов, навсегда изменивших жанр, от Minutemen и Black Flag до R.E.M. и Guided By Voices.
12 ДЕКАБРЯ
альбом ABBA «ABBA: The Album»
За год, прошедший после выхода "Knowing Me, Knowing You", "Dancing Queen" и "When I Kissed The Teacher", главный поп-квартет мира не сбавил оборотов: при повальной моде на простоту, накрывшей поп-музыку, их песни становились только сложней и вычурней. Первую песню альбома, "Eagle", не будь в ней голосов шведской четверки, вполне можно было бы принять за творчество каких-нибудь прог-рокеров. Да и хиты вроде "Take A Chance On Me" довольно мощно поражают сложностью аранжировок и предельно просчитанным звучанием. В том же году ABBA съездили в грандиозное турне по Европе и Австралии, в ходе которого подтвердили свою мощь как концертной группы,— в общем, в 1977-м они были сильны как никогда и игнорировали любые тренды. Эта независимость сойдет на нет в первую очередь — уже на своем следующем диске, "Voulez-Vouz", шведы вовсю ударятся в диско. А потом и сил не останется, главным образом — сил быть вместе и быть друг с другом.
15 ДЕКАБРЯ
саундтрек к фильму Джона Бэдема «Лихорадка субботнего вечера»
Рассказывать сегодня, что такое фильм "Лихорадка субботнего вечера",— все равно что взять фотографию Джона Траволты в белом дискотечном костюме и начать рассказывать о том, что вот есть такой актер — Джон Траволта. Превратная, но эффектная, продемонстрировавшая феномен диско и подпольных дискотек "Лихорадка субботнего вечера" давно разобрана по косточкам — в частности, многократно описан и тот факт, что якобы документальная статья британского журналиста Ника Кона, на которой основан сценарий фильма, была от и до выдумкой. А уж главное ее сокровище — состоявший из песен Bee Gees и еще десятка исполнителей саундтрек — скрупулезно изучено миллионами и миллионами людей, которые его приобрели.
Эти два диска были удивительными во многом. Так, помимо "Stayin' Alive" (возможно, самой экзистенциальной диско-песни, когда-либо становившейся хитом) и "How Deep Is Your Love?", здесь есть диско-переработки мелодий Бетховена и Мусоргского... читать дальше , каждая — ровно настолько эпическая, безвкусная и громадная, насколько и замечательная. Или, скажем, удивительно, что лучшую песню для диска написали не братья Гибб — хотя вещи Bee Gees на саундтреке, безусловно, гениальные,— а группа The Trammps. Их десятиминутное творение "Disco Inferno" — это именно что диско, погруженное в ад и тщетно пытающееся выбраться обратно, причем попытки эти сопровождаются салютами, ливнями конфетти, парадами чирлидерш и прочими элементами вечного американского праздника. Наконец, внимательный слушатель наверняка обратит внимание на сильное отличие музыки в "Лихорадке" от собственно хитового диско того же времени — и неважно, кого подходящего под это определение можно вспомнить: Village People, Баккара, Boney M, Глория Гейнор и все-все-все звучали куда проще, куда богаче и куда хитрей, прибегая к мощным уловкам вроде туповатых кричалок, нарочито эмоциональной вокальной партии или заигрываниям с музыкой народов мира. Песни "Saturday Night Fever" — и в первую очередь песни Bee Gees — это просто-таки арт-диско, в котором просчитана любая пущенная в дело блестка.
Эти два диска были удивительными во многом. Так, помимо "Stayin' Alive" (возможно, самой экзистенциальной диско-песни, когда-либо становившейся хитом) и "How Deep Is Your Love?", здесь есть диско-переработки мелодий Бетховена и Мусоргского... читать дальше , каждая — ровно настолько эпическая, безвкусная и громадная, насколько и замечательная. Или, скажем, удивительно, что лучшую песню для диска написали не братья Гибб — хотя вещи Bee Gees на саундтреке, безусловно, гениальные,— а группа The Trammps. Их десятиминутное творение "Disco Inferno" — это именно что диско, погруженное в ад и тщетно пытающееся выбраться обратно, причем попытки эти сопровождаются салютами, ливнями конфетти, парадами чирлидерш и прочими элементами вечного американского праздника. Наконец, внимательный слушатель наверняка обратит внимание на сильное отличие музыки в "Лихорадке" от собственно хитового диско того же времени — и неважно, кого подходящего под это определение можно вспомнить: Village People, Баккара, Boney M, Глория Гейнор и все-все-все звучали куда проще, куда богаче и куда хитрей, прибегая к мощным уловкам вроде туповатых кричалок, нарочито эмоциональной вокальной партии или заигрываниям с музыкой народов мира. Песни "Saturday Night Fever" — и в первую очередь песни Bee Gees — это просто-таки арт-диско, в котором просчитана любая пущенная в дело блестка.
28 ДЕКАБРЯ
первый альбом Suicide
Pink Floyd открывали историю поп-музыку 1977-го на неспокойной ноте, а нью-йоркский дуэт Алана Веги и Мартина Рева закрыл ее и вовсе образцовым кошмаром. По крайней мере, именно так всевозможные рок-энциклопедии и справочники по популярной музыке и музыкальной критике аттестуют имеющуюся на этом альбоме песню "Frankie's Teardrop" — в самый кульминационный момент которой Алан Вега издает разрывающий сознание крик. На самом деле более или менее весь дебютник Suicide звучит как затянувшийся отдых в аду — и этого эффекта группа достигла не только вокальными талантами Веги, который всю дорогу то внезапно выкрикивает отдельные гласные, то шепчет, как злодей из слэшера. Не меньше жути и в минималистичном звучании дешевого синтезатора и драм-машины. Одним своим инструментарием группа страшно отличалась от всего остального панка — но "Suicide" и был во многом куда более панковым.
1967: партитура \\ Что случилось с рок-музыкой 50 лет назад
Альбом «Sgt. Pepper’s Lonely Hearts Club Band» и «лето любви», первые альбомы The Doors и The Velvet Underground, Леонарда Коэна и Джими Хендрикса — в этом году полувековой юбилей отмечает несколько десятков музыкальных событий, изменивших историю поп-музыки. Олег Соболев вспомнил главные концерты, альбомы и происшествия 1967 года и рассказал, что они значили для музыки тогда и что они значат сейчас