выставка история
В выставочном зале федеральных архивов на Большой Пироговской открылась выставка "Государственный совет России. 1801-2001". Юбилей отметили с размахом, предварительно показав выставку высшим чинам государства в Георгиевском зале Большого Кремлевского дворца. Комментирует СЕРГЕЙ Ъ-ХОДНЕВ.
Инициаторами выставки выступили Государственный архив РФ и Русский музей. Участие Русского музея действительно сложно переоценить: первый раз из Петербурга в Москву (с неимоверными, как говорят, сложностями) вывезли главный след предыдущего, столетнего юбилея — "Торжественное заседание Государственного совета 7 мая 1901 года" Ильи Репина вместе с его же подготовительными этюдами. Но и архивисты потрудились изрядно: помимо ретроспективного подбора экспонатов по истории совета попытались как-то документально прояснить для публики личности буквально всех персонажей на полотне.
"Все это холодно, бездушно, натянуто",— подытожил в дневнике приснопамятное заседание 7 мая 1901 года статс-секретарь Половцев. Вероятнее всего, ему можно поверить, хотя мы обречены видеть это заседание глазами не его участников, а Репина, вряд ли вслушивавшегося в торжественные речи. Первый эскиз, как известно, он делал прямо на заседании, время от времени откладывая кисть с тем, чтобы сделать фотоснимок. А потом были долгие месяцы этюдов и поисков (кстати, при участии молодого Бориса Кустодиева), напряженная мучительность которых иногда кажется не соответствующей видимой простоте задачи — создать официальный коллективный портрет.
81 персона, тинтореттовских размеров полотно (почти 4 х 9 м), специально выписанное из Парижа. Оглушительное изобилие тяжелого красного цвета, шитье парадных мундиров, бликующие сановные лысины, шелк андреевских и александровских лент. Мазки крупные, лежат почти неряшливо; отдельные лица прописаны просто крупными пятнами. Из всех присутствующих лишь у троих можно перехватить взгляд — отрешенный взгляд императора, уставленный куда-то в пустоту, внимательные глаза Витте, с интересом глядящего прямо на зрителя, беспомощный взор Победоносцева, судорожно сжавшего руки. Кто-то слушает внимательно, кто-то явно рассеянно, а кто-то и вовсе занят чем-то посторонним, да так увлеченно, что как-то даже неловко становится за высочайшее присутствие и торжественный момент.
Что ж, как показывает выставка, общий дух учреждения на протяжении всего XIX века был весьма близок к схваченному Репиным. Едкие дневниковые записи статс-секретаря Модеста Корфа (лицейского соученика Пушкина), относящиеся к 1840-м и 1860-м, рисуют заседания совета без всякого снисхождения: формальная торжественность и скука, первые вопросы никто не слушает, потом кто-то оживляется, но большая часть почтенных мужей уже дремлет — и так далее. Рядом наглядная иллюстрация: документы повестки дня, искаляканные бездумными карандашными почеркушками великого князя Александра Александровича — будущего Александра III.
Какая-то горькая ирония далее обнаруживается в том, что репинский труд, призванный возвеличить сановную пышность лелеемого самодержавной властью учреждения, был закончен практически накануне 1905 года, когда Государственный совет был превращен в полувыборную верхнюю палату парламента. Там, конечно, по-прежнему были ленты и мундиры. Но не было того двусмысленного духа, сочетания власти и личной подчиненности монарху, который отразился в самом определении "законосовещательный".
Но история юбиляра, как следует из выставки, не закончилась декретом СНК о его роспуске. Через 90 лет в межеумочный период агонии СССР в стране вновь появился орган с тем же звучным названием, и полугода не просуществовавший. Памяти он по себе не оставил, но архивы-то все помнят. Ну а потом наступило еще одно возрождение, уже путинских времен. По-видимому, 200-летие указа Александра I нынешний совет охотно принимает на свой счет. Андреевский орден у нас возродился, так что за лентами при необходимости дело не станет. Правда, парадные фотографии нынешних членов Госсовета, тоже представленные на выставке, легкой жизни будущему Репину не обещают.