Ришар Милль создал свою часовую марку в 1999 году, успев до этого поработать со многими часовщиками и ювелирами, в том числе с Seiko и Mauboussin. Начав собственное дело в 50 лет, он очень быстро добился известности, поскольку выпускал только модели, обладавшие уникальными особенностями: редкими материалами, повышенной прочностью, единственным в своем роде дизайном. С корреспондентом "Стиль. Часы" он встретился на гоночной трассе во французском Ле-Кастелле, где была представлена новая модель RM 70-01 Tourbillon Alain Prost.
Фото: Коммерсантъ / Алексей Тарханов
— Ваши часы, как правило, связаны со спортом, искусством, автомобилями, самолетами. Вы любите технику?
— Я люблю технику и спорт. И люблю часы. Но, наблюдая за рынком в течение многих лет, заметил, что большие традиционные марки обращают мало внимания на спортивные модели. У них получались не часы для спорта, а часы для уикенда. Именно в этой нише я и решил работать — и не прогадал.
— Вы сотрудничаете с известными спортсменами, расширяющими границы возможностей человеческого тела. Выходит, ваши часы рассчитаны на экстремальные нагрузки?
— Мы стараемся, имея дело со спортсменами, работать вместе с ними. К примеру, турбийон, который носит на корте Рафаэль Надаль, защищен от ударов. Когда Рафа принимает мяч, это настоящий шок для часов. Нам не сразу удалось решить эту проблему. Мало того что надо было сделать часы невесомыми, не более 20 г, они должны были выдерживать страшные нагрузки. Мои инженеры посмотрели на меня как на безумца, когда я рассказал им о том, что нам предстоит. Но мы победили! Вес часов оказался даже меньшим — 18 г, а вот с прочностью пришлось помучиться. Надаль ломал свой турбийон раз шесть, пока тот не стал совершенно "неубиваемым".
— Сложные часы, особенно такие хрупкие, как турбийоны, обычно не воспринимаются как совместимые со спортом.
— Если вам скажут, что невозможно носить турбийон во время игры в поло, отвечайте, что Ришар Милль другого мнения. Аргентинец Пабло Макдоноу играет с моими RM 053 на руке. Я хочу, чтобы у вас были очень сложные, самые сложные часы, которые вы сможете носить, чем бы вы ни занимались. Вот идея Richard Mille. Понятно, что наши часы — всегда особенные.
— Вроде нынешних "велосипедных" RM 70-01 Tourbillon Alain Prost?
— Я хотел сделать что-то, чего люди от нас не ожидают. Прост — легенда "Формулы-1", многократный чемпион. Но я-то знал, что мой друг Ален увлекается велосипедным спортом, и сказал ему: "Давай сделаем часы для велосипедистов". Я тоже люблю велосипеды, общаюсь с гонщиками и не раз задавал им вопрос: "Сколько километров вы проехали с начала сезона?" Никто не мог мне ответить точно. Когда я спросил об этом моего друга, знаменитого гонщика Марка Кавендиша, он сказал: "Ришар, честное слово, не знаю. Может быть, 15 тыс. А может быть, 12". И я подумал: "Неплохо было бы иметь часы со счетчиком пройденных километров".
— Ваши часы выглядят странно, как какой-то предмет из "Звездных войн". Это потому, что форма у вас следует функции?
— Мои часы рождены эргономикой. Они всегда создаются для конкретного спорта. Например, RM 70-01 Tourbillon Alain Prost сделаны именно для велосипедных гонок. Часы изогнуты по руке, легки, и их заводная коронка расположена так, чтобы не поранить руку. Зачем мне, как многим моим конкурентам, создавать в сотый раз высокотехнологичные копии часов XIX века? Это как если бы мой партнер Airbus, c которым мы делали RM 50-02 ACJ, строил дирижабли времен Первой мировой.
— Думаете ли вы, что только такие часы, как ваши, смогут пережить нынешний часовой кризис?
— Нет-нет! Я думаю, что главное — приспособить ассортимент и объем к конкретной бизнес-модели. Мне кажется, кризис — это еще и следствие того, что многие марки слишком увлеклись объемами. Меж тем есть закон спроса и предложения. Надо всегда оставаться ниже спроса, вот единственный секрет роскоши. Роскошь должна быть недоступна и желанна. Все сегменты цен возможны, однако надо рассчитывать на длинные дистанции и не засыпать покупателей часами, которые они не смогут носить.
— Говоря о сегментах цен — вы же всегда в верхнем? Какова начальная цена Richard Mille?
— Восемьдесят тысяч евро.
— А максимум?
— Два миллиона.
— Как вы объясняете своим клиентам цены?
— Таких часов, как мои, считайте, нет. Мы тратим на разработку не только бешеные деньги, но и время, семь или восемь лет. Конечно, это влияет на цену. И влияет на количество выпускаемых моделей.
— Вы тем самым ограничиваете спрос.
— Было бы страшной глупостью, оставаясь в рамках моей бизнес-стратегии, сказать: "Давайте делать 10 тыс. часов или даже 15 тыс., раз их покупают". Это было бы самоубийством. Я бы плодил неликвиды. Да даже если бы я захотел сделать часы в таком количестве, то не смог бы, потому что это сложное производство. Я бы хотел управлять ростом, следить за ним. Мы видели неразумный рост марок, мы видели, чем это кончалось. Как говорится, деревья не растут до небес.
__Richard Mille RM 70-01 Tourbillon Alain Prost
Таких часов, как мои, считайте, нет. Мы тратим на разработку бешеные деньги и время