Почему искусство в кризисный период становится привлекательным вложением, насколько сложно инвестировать в него и можно ли сделать состояние на объектах творчества, «Деньгам» рассказала советник по искусству, основатель компании «ARTCONSUL» Виктория Ступина.
— Виктория, когда у российских инвесторов зародился интерес к вложениям в объекты искусства?
— Наиболее заметная активность у инвесторов начала формироваться в момент кризиса 2008 года, когда экономика в России рухнула. Ведь люди обычно ищут альтернативные возможности не столько даже для преумножения, сколько для сохранения своего капитала именно в период экономической нестабильности. И в тот момент, я имею в виду 2008 год, рынок голубых фишек от искусства, а он тоже есть — это импрессионизм, модерн и, пожалуй, авангард, практически не пошатнулся. Безусловно, те, кто могли себе позволить серьезные затраты, обратили внимание на эти направления, а те, у кого такой возможности не было, начали в принципе интересоваться искусством как возможным способом сохранения капитала. По своему опыту консультаций департаментов private-banking могу сказать, что именно сейчас клиенты коммерческих банков все чаще стали обращаться с вопросами по поводу того, как формируется цена на искусство, можно ли как-то на эти цены влиять. И на сегодняшний день интерес к искусству как объекту инвестиций действительно большой. Но зародился он не в России. Искусство как альтернативный актив — это, прежде всего, западная практика.
— А если говорить, к примеру, о знаменитом Сергее Щукине, московском купце, который на рубеже XIX–XX веков скупал во Франции импрессионистов, а затем постимпрессионистов и сделал невероятно популярным Гогена, Сезанна, Матисса и других. Он инвестор или коллекционер? Если продолжать тему о том, где зародилась практика вложения средств в искусство...
— У Щукина было великолепное чутье. И я думаю, когда он скупал картины, он уж точно не думал, что инвестирует свой капитал в искусство. Эти люди приобретали душой и сердцем. Сергей Щукин в искусство верил и искренне его любил. Именно поэтому у него и собралась такая прекрасная коллекция. А если рассуждать в целом, то существует же целая дискуссия на тему того, можно ли и хорошо ли быть инвестором и коллекционером в одном лице. Истинные коллекционеры обычно люди немного одержимые и к теме искусства как инвестиций относятся с некоторым пренебрежением. Хотя я считаю, что коллекционеры — это те люди, которые стремятся приобрести на доступные им средства самое лучшее, что они могут себе позволить. И поневоле они все же становятся инвесторами, поскольку лучшее всегда только дорожает.
— Я правильно понимаю, что объекты искусства — это все же больше сохранение капитала, нежели преумножение?
— Конечно, возможность преумножить свой капитал, вложив часть его в объекты искусства, есть. В практике бывали такие случаи, когда человек покупал картину за $200, а впоследствии продавал ее за 50 тыс. евро. И когда люди слышат подобные истории, они думают, что инвестиции в арт — это легко и просто. Достаточно просто купить что-то подешевле и подождать пока оно станет дороже. Но как специалист могу сказать однозначно: если человек так считает, то он либо обладатель какой-то невероятной инсайдерской информацией, либо неисправимый оптимист. Или же — еще одно объяснение. У этого человека есть понимание, что он готов вложить в конкретного художника много времени и сил, вырастить этого творца и уже потом заработать на его картинах состояние. Такие технологии управления стоимостью коллекций тоже существуют, но требуют глубоких профессиональных знаний, понимания рынка.
— То есть регулировать цены на произведения искусства возможно? Даже на не самых именитых авторов?
— Безусловно. В моей практике был такой проект, когда коллекционер абсолютно искренне влюбился в творчество незаслуженно забытого художника. Восемь лет мы с ним собирали коллекцию и в какой-то момент поняли, что у нас в частных руках весьма серьезное собрание работ, с которым уже можно что-то делать. Информации по этому художнику было не так уж много, поэтому мы погрузились в исследования, работу с архивами. Собрали материал — напечатали книгу. Привлекли искусствоведов, сделали выставку в уважаемой московской галерее и открыли ее для широкой аудитории. Экспозиция имела успех. После нее появилось энное количество людей, которые заинтересовались работами этого художника, и цены на его картины выросли даже для меня, хотя до выставки мало кто вообще знал этого автора. Вот так, одной серьезной исследовательской работой и хорошей выставкой мы подняли цены. Но для стабильной фиксации уровня цен необходим длительный период стратегического планирования развития коллекции и постоянные инвестиции в этот процесс.
— Вы отметили импрессионизм, модерн и авангард, какова доходность данных направлений?
— Это искусство, которое растет не очень быстро — 10–15% в год, но зато стабильно. Если мы говорим о современном искусстве, то цена за год может увеличиться до 100%, но для этого зачастую используются спекулятивные технологии и стоимость той или иной картины может также стремительно и рухнуть. Мы знаем массу таких примеров. Если вы ради интереса возьмете каталог по современному искусству десятилетней давности, то посчитайте, сколько имен в нем вам хоть о чем-то говорят. Хорошо, если осталось шесть–десять художников, которые вошли в историю и их произведения до сих пор в цене. Знаете, ничего беспроигрышного в наше время нет, завтра может наступить полный коллапс и людям будет ни до чего. Но, сами понимаете, Пикассо никогда не будет стоить $100.
— И все же, если говорить о современном искусстве, инвестировать лучше в западное или российское?
— Если вы рассматриваете тот или иной объект искусства как возможное вложение, нужно следовать определенному инвестиционному протоколу, как у финансистов: ликвидность, обусловленная наличием активного вторичного рынка, стабильный рост и доступность открытой базы ценовых индексов. Очень важно понимать, что если вы что-то приобретаете, вы не должны быть единственным человеком, желающим это купить Должен быть рынок. А современное российское искусство очень контекстное, хотя многие уважаемые люди вкладывают огромное количество средств и сил для продвижения его на Западе.
— Вы приехали в Нижний Новгород с рабочим визитом, отмечаете повышение спроса на приобретение объектов искусства в регионах? Или арт-инвестирование — прерогатива столичных жителей?
— Москвы и Санкт-Петербурга? Нет, я бы так не сказала. Поскольку в этих городах больше развита культура коллекционирования. Там много по-настоящему одержимых людей. В регионах действительно заметно оживление интереса к теме частных коллекций и альтернативного инвестирования. Мне посчастливилось ознакомиться с очень достойными собраниями именно в регионах. Объекты искусства — это культурный капитал, потребность в котором зачастую возникает, когда все другие запросы уже удовлетворены. Это своего рода социальный лифт. Приобретая произведения искусства, человек попадает в действительно элитарную касту людей, чей капитал измеряется отнюдь не только в денежном эквиваленте.
— Видели ли вы коллекции кого-то из нижегородцев?
— Немногие видела, но о многих слышала. Буквально на днях разговаривала с известным нижегородским бизнесменом Дмитрием Володиным. У него качественное собрание по истории европейского портрета и, насколько я поняла, — отличное чутье на искусство. Перед тем как приобрести ту или иную картину, он всегда лично, своими глазами на нее смотрит. Для него любая картина имеет определенную энергетику, несет некое послание, которое нужно почувствовать и понять, хочешь ты с этим жить или нет.
— Для того чтобы создать хорошую, жизнеспособную коллекцию, обязательно нужен арт-консультант?
— Коллекция — это живой организм, эволюционирующий вместе с владельцем. И если вы что-то купили десять лет назад, совершенно не факт, что сейчас, при взгляде на эту картину, бабочки будут так же, как и тогда, порхать у вас в животе. Вы меняетесь, меняется ваше ощущение реальности, и, возможно, вы будете готовы с чем-то расстаться. А значит, вам нужно правильно выйти на рынок. Можно ли создать коллекцию самостоятельно? Можно, но при условии, что вы готовы инвестировать в нее не столько деньги, сколько огромное количество времени и знаний, которые вам нужно обрести. Надо понимать, что арт-рынок — это как ландшафт, где есть свои ямы, болота, высокие горы и тайные тропы. Вы, конечно, можете пуститься в путь самостоятельно. Но хороший проводник сведет к минимуму риск «заблудиться и пропасть». Нужно быть своим в этом довольно закрытом сообществе. И важно не то, кого знаете вы, а то, кто знает вас. Я часто произношу фразу о том, что если у вас есть деньги, это еще не означает, что вы можете купить все, что пожелаете. Рынок топ-уровня очень закрытый. Если говорить о современном искусстве, то у востребованных художников существует так называемый лист ожидания из старых коллекционеров, меценатов, кому они обязаны своей карьерой и крупнейших дилеров. И вот вы, новый человек стучитесь в студию, и вам художник отвечает: «Извините, но это продано, а это ждет Ивана Ивановича, а вот эта картина, увы, едет в Лондонскую национальную галерею». Вот тут-то вам и понадобится тот, кто откроет для вас эти закрытые двери. Однако, обратившись к консультанту, нужно следить за тем, чтобы ваше мнение, взгляды и приоритеты не игнорировались, чтобы вам не навязывали свое видение и вкус. Задача профессионала — понять то, что хотите именно вы и уберечь вас от возможных ошибок. Ведь ваша коллекция — это ваше высказывание. Это своего рода позиция.
— Хорошо, объясните, с чего начать тому, кто решил инвестировать в искусство?
— Крупнейшие западные консалтинговые агентства в сфере искусства практикуют следующую вещь: в контракте с каждым новым клиентом они прописывают, что если человек только начинает собирать коллекцию, то в течение года он ничего не покупает. Абсолютно. Просто смотрит, читает, ездит с советником по галереям. Будущий коллекционер должен понять, что ему нравится. Вы хотите собирать пейзажи? Отлично. Осень в пейзажах? Замечательно. Определяем направление и смотрим, кто у нас в топ-листе художников в рамках оговоренного бюджета. Что же касается консультантов, я все же рекомендую обратиться к двум-трем советникам. Вы можете потом сделать по-своему, но хотя бы послушайте, что говорят вам люди, которые в курсе, как все устроено. Вы приобретаете вещи, о которых мы с большой долей вероятности знаем больше, чем вы. Арт-рынок — это во многом репутационная история. Есть дилеры, галереи, продавцы, по-разному себя зарекомендовавшие. Как вы сможете оценить справедливость запрашиваемой цены? Вам сказали: это стоит $100 тыс., и вы размышляете: сейчас поторгуюсь, куплю за 90 тыс. А может, эта картина в реальности стоит 30 тыс.? Вы знаете, к каким источникам надо обращаться, чтобы понять, какова реальная цена картины? Или, допустим, вы продвинутый пользователь, знаете о существовании баз по результатам публичных торгов западного и российского искусства и хотите продать своего Айвазовского. Вы рассуждаете: так, Айвазовский, стоил же он $1,5 млн в таком-то году? Ну а я хочу всего $1,2 млн. Я в таких случаях всегда спрашиваю, понимает ли клиент разницу между Айвазовским за $1,5 млн и своей картиной? Действительно ли тот за 1,5 млн сопоставим по основным характеристикам с вашим? Период создания, размер, сюжет, наличие провенанса? Это все очень важно и влияет на цену. Поэтому дополнительная консультация в таких вопросах никогда не помешает.