О тенденциях в расчетно-кассовом обслуживании бизнеса, об изменениях на банковском рынке, связанных с политикой регулятора, а также о том, почему блокировка счетов не должна быть процедурой, проводимой по формальным признакам, рассказывает начальник Управления по развитию филиальной сети ПАО «НБД-Банк» Андрей Ардабьевский.
— Андрей Анатольевич, какова динамика тарифов на расчетно-кассовое обслуживание в последние год–два?
— Основной пул банков поддерживает среднерыночные тарифы, которые претерпели за последнее время незначительное повышение, на уровне 5–7%. При этом часть банков умышленно повышает стоимость своих услуг, стремясь «вычистить» клиентскую базу от трудозатратной, но малодоходной категории клиентов. Интересный тренд мы наблюдаем в дистанционном банкинге. Появились новые игроки, которые предлагают клиентам повышенный сервис в отношении услуг РКО. Однако следует отметить, что стоимость этого дистанционного сервиса для малого и микробизнеса крайне велика и несоразмерна с теми удобствами, которые клиенты получают за установленную цену.
— Отмечается ли перераспределение клиентов РКО в пользу банков с госучастием вследствие «зачистки» банковского рынка?
— Сложный вопрос, что считать госучастием. Массового оттока именно в этот сектор мы не заметили. Был всплеск — около четырех-пяти лет назад, когда только началась «зачистка» банковского сектора. Но существенно ситуация не изменилась: часть клиентов уходит в банки с госучастием, оставшиеся — распределяются между средними банками, в том числе и НБД-Банком.
У нас случаи блокировки — единичные за месяц. Процедура открытия расчетного счета в нашем банке глубоко регламентированная, многоступенчатая, мы уже на этапе открытия счета можем с вероятностью 99% сказать, будут ли к этому клиенту претензии по финансовому мониторингу.
— В последние месяцы бизнес заявляет о массовых блокировках банковских счетов. С чем связана эта мера?
— Эта мера однозначно связана с нарастанием давления с точки зрения финансового мониторинга, планомерным процессом легализации коммерческой деятельности, переводом клиентов из сферы «серого» бизнеса, наличного бизнеса в безналичный и повышением «прозрачности» финансовой деятельности.
Все это заставляет банки искать новые способы работы с МСБ. Кто-то выбирает технологичные способы и жестко приостанавливает операции по счетам своих клиентов, а кто-то выбирает «человеческие» способы и начинает бороться за своих клиентов. Например, НБД-Банк со своими клиентами работает, так сказать, несет на себе просветительскую функцию — мы объясняем, как вести расчеты, чтобы быть честным перед государством и оставаться на плаву. У крупных банков с миллионной клиентской базой нет возможности работать индивидуально с рядовым клиентом. Они настраивают работу банковской системы так, чтобы она сама отфильтровывала «нарушителей» и при появлении малейшего цифрового отклонения включала блокировку счета. Получается, что блокировка устанавливается по формальным признакам (например, как за превышение установленной цифры наличного оборота относительно безналичного, доли уплаты налогов, невзирая на то, что у клиентов могут быть другие счета и способы уплаты налогов, так и за несоответствие назначения платежа заявленным кодам ОКВЭД и прочее) и клиент автоматически попадает в список сомнительных.
— В какой степени решение о блокировке счета юрлица из этого списка определяется внутренней политикой банка, а в какой — требованиями регулятора? Какие организации чаще попадают под действие этих санкций — крупный бизнес или МСБ?
— Все банки стараются выполнять требования регулятора, только подходы разные, о чем я уже говорил. Одни начинают бороться за клиента, воспитывать, корректировать его подходы к ведению финансовой части бизнеса, а какие-то жестко исполняют формальные требования и отсекают всякую возможность ведения бизнеса в конкретном банке, что, кстати, ЦБ не приветствует. Трудно судить по размеру бизнеса, так как мы не работаем с крупными федеральными структурами, наша сфера — МСБ. Но могу сказать, что наши клиенты серьезно подвержены такому давлению и мы, как можем, стараемся смягчить это и помочь им адаптироваться к новым требованиям.
— Насколько часты случаи блокировки счетов в региональном подразделении банков (в среднем за месяц)? Насколько длительной может быть блокировка счета? Какова процедура разблокирования счета и получения юрлицом находящихся на нем средств?
— У нас случаи блокировки — единичные за месяц. Процедура открытия расчетного счета в нашем банке глубоко регламентированная, многоступенчатая, мы уже на этапе открытия счета можем с вероятностью 99% сказать, будут ли кэтому клиенту претензии по финансовому мониторингу. Поэтому у нас случаи блокировки крайне редки. По сути, что такое сомнительная операция, по результатам которой деньги могут быть заблокированы? Это ситуация, когда клиент совершил некие действия, которые он не может объяснить или подтвердить документально. Такие действия либо экономически непонятны, либо мы считаем их незаконными, поэтому, оказывая давление на клиента и устанавливая блокировку, мы заставляем его представить документы, которыми будет подтверждено, что все-таки эта операция была законной и экономически обоснованной. Как только документы появятся, блокировка снимается.
У некоторых банков блокировка — первый шаг, сигнал клиенту. Мы же сначала спросим, а потом уже, если клиент ничего не представит, блокируем. Обычно с одной операцией у нас это не возникает, раз клиент сделал что-то сомнительное, мы с ним начали работать, он попал на контроль.
Если ситуация повторяется, то деловые отношения прекращаем. Но это крайняя мера, безусловно. Наша задача как банка не только предоставлять клиентам своевременные качественные финансовые услуги, но и постоянно работать с клиентами на уровне информации. Повышать их финансовую грамотность, что мы и делаем, и, как мне кажется, успешно.
Нижний новгород, пл. Максима Горького, 6,
www.nbdbank.ru
ПАО «НБД-Банк» — межрегиональный банк, специализирующийся на развитии малого и среднего бизнеса. Основан в 1992 году. На сегодняшний день сеть НБД-Банка включает 23 офиса в шести российских регионах: Нижегородской, Кировской, Пензенской и Ивановской областях, а также в Чувашской Республике и Республике Марий Эл.
