30 октября и 1 ноября на двух сценах Москвы — в Большом Кремлевском дворце и в Большом зале Консерватории состоятся концерты тенора-звезды, сорокалетнего красавца аргентинского происхождения Хосе Куры (Jose Cura). На втором концерте, оперный певец, которого сам Пласидо Доминго называет своим преемником, выступит еще и в качестве дирижера.
В Кремле с Хосе Курой будет петь Любовь Казарновская, жизнерадостная и неувядающая. Вспоминается, как пару лет назад госпожа Казарновская чуть не привезла в Россию Саймона Эстеса, знаменитого баса из Америки. Но не привезла: певец сказался заболевшим. Теперь вот, кстати, опередив многих официальных продюсеров, госпожа Казарновская импортирует в Россию Хосе Куру, из русских знакомого ну разве что с не менее, чем он знаменитой Ольгой Бородиной. Соседство с таким мужчиной вообще показано дамам, нуждающимся в "средстве Макропулоса". Популярная на Западе Сара Брайтман, всего-то и записавшая с Хосе Курой один-единственный клип "Just Show Me How to Love You", до сих пор всем рассказывает, что ее бой-френд теперь только и делает, что ревнует к Куре. Оно и понятно: если не полностью ожить, то, по крайней мере, не скинуть эдак годков пятнадцать, выступая со жгучим аргентинским брюнетом, просто невозможно.
Хосе Кура — это как бы оперный Роберт де Ниро. Причем, сейчас, когда из голливудского идола-супермена вот только что песок не сыплется, Хосе Кура, названный критиками "главным оперным любовником 90-х", год от года лишь только хорошеет и хорошеет. В семье он счастлив — имеет жену Сильвию и троих детей (два мальчика и девочка). В карьере преуспевает: на диске пуччиниевских арий ему в качестве дирижера аккомпанирует аж сам Пласидо Доминго. В давным-давно покинутую Аргентину с 1999 года господин Кура возвращается не иначе, как в статусе почетного гражданина родного городишки Розмарин. Живет в Париже. Поет везде.
Кстати, со знаменитым оперным театром Colonn в Буэнос-Айресе у Хосе Куры любопытная история: начинал он там помощником по хоровой части, а лет через двенадцать вернулся европейски признанным тенором-звездой. Прямо Джузеппе Верди, которого когда-то не приняли в Миланскую консерваторию, впоследствии ставшую консерваторией имени Верди.
Последние годы Хосе Кура чуть ли не единственный певец, который побил все рекорды популярности у собратьев по вокальному цеху, максимально приблизившись к ранжиру,— нет, не стадионных теноров,— а самых-пресамых футбольных звезд. В 2001 году, например, приехав петь "Отелло" в венскую "Штаатсопер", Хосе Кура озадачил фанов предположением, что сюда же за ним метнулись мадридские слушатели, незадолго до того освиставшие чуть ли не первую из выученных им в ХХI веке партий Отелло у себя в Испании.
Так что если кому-то опера до сих пор и виделась искусством непопулярным,— пускай задумаются. А мы — за Хосе Куру. В смысле, за лучшего в последнем десятилетии Каварадосси ("Тоска"), Радамеса ("Аида"), Канио ("Паяцы") и Отелло ("Отелло"). Что же касается госпожи Казарновской — она тут идет, понятное дело, в нагрузку. Как, впрочем, и Московский симфонический оркестр, которым на следующий после кремлевского концерта день Хосе Кура будет дирижировать в Большом зале Консерватории. Наверное, в память о так и недоосвоенном им в молодости ремесле то ли симфонического, то ли хорового дирижера.
ЕЛЕНА ЧЕРЕМНЫХ
Большой Кремлевский дворец, 30 октября (19.00). Большой зал Консерватории, 1 ноября (19.00)