юбилей классика
В Большом зале консерватории состоялся концерт камерного оркестра "Солисты Москвы" под управлением Юрия Башмета. Приуроченный к 10-летию оркестра концерт в очередной раз подтвердил, что популярность "Солистов Москвы" исчерпывается одним фигурантом — Юрием Башметом.Освободив публику от нудного поздравительного церемониала, со вступительным словом выступил только Михаил Швыдкой. Смущенно напомнив, что за истекшую неделю он уже третий раз выходит с речью на сцену Большого зала консерватории — после юбилейного, как он выразился, отчета Владимира Федосеева и гастролей оркестра Санкт-Петербургской филармонии,— министр не преминул отнести "Солистов Москвы" к разряду художественных явлений "государственной важности".
Концерт открывала оркестровая обработка шенберговского секстета "Просветленная ночь". Под руководством Юрия Башмета музыка обрела все предсказуемые свойства — обволакивающий парфюм звучания, этакую эфемерную призадушенность. То есть все в ней было плоть от плоти того фирменного кудесничания, которое и отвечает за брэнд "всемирно известный альтист Юрий Башмет". Ансамбль всего лишь усиливал здесь манеру Башмета множественностью ее зеркальных отражений в каждом из играющих. Получался прямо-таки Ивановский зал Третьяковки — весь сплошь из бесчисленных фрагментов нетленного "Явления Христа народу".
Затем шел опус Гии Канчели "Время... и снова" (Time... and again, 1998), где "снова" — это такой склеротический ритм пауз-пустот, а "время" — такие вспышки старческих звуковидений, воспроизведенные неподражаемо слитной игрой "Солистов". Помимо сальериевского пафоса "Поверил я алгеброй гармонию" тут был еще один важный момент: сыграть это все так, чтобы за интригующей красивостью пауз, консонансов и диссонансов никто не понял, как тривиальна, по сути, музыка, написанная грузинским композитором. Никто и не понял. Все просто расслабились и съели опус из разряда трудно воспринимаемых современных, словно какую-нибудь шубертовскую "Форель".
Следует признать, что, научив "Солистов" так салонно сервировать современную музыку, господин Башмет сделал добро не только своему оркестру, но и нуждающимся в исполнителях композиторам, и даже публике, пусть и исключительно из любви к Башмету, но все же слушающей теперь на его концертах хоть пару-тройку не всегда хороших, зато современных авторов. И дело тут даже не в том, какие это авторы, а в том, как их слушают "от Башмета": затаив дыхание, не хихикая, даже мобилки у всех отключены.
Единственное, что остается пожелать "Солистам Москвы",— это никогда больше не исполнять реконструированный для юбилейного вечера Концерт Никколо Паганини. Мало того что реконструкторский труд господ Балашова и Каца из рук вон плох по инструментовке, от перевода скрипичной партии в альтовый строй музыка проиграла в красках. Еще и маэстро "подставили" на соло, которое позорно предлагать даже второкурснику музучилища, не то что профессору консерватории. Впрочем, известный альтист выкрутился, изобразив своей игрой, как будто нарочно лишенной всякой виртуозности, именно тех, кому никогда не видать работы в его коллективе.
ЕЛЕНА Ъ-ЧЕРЕМНЫХ