обозреватель
Итоги выборов в Пакистане станут известны только сегодня утром. Но уже сейчас ясно, что при любом исходе ситуация в стране не будет лучше, чем была в течение последних трех лет, при военном режиме.Возможных (и в разной степени вероятных) исходов три: либо к власти приходят представители одной из старых партий, и тогда страна в очередной раз погружается в пучину всепоглощающей коррупции; либо побеждают исламисты, и последствия просто невозможно просчитать; либо не побеждает никто, и президенту Первезу Мушаррафу снова приходится совершать переворот. Как говорится, все три хуже.
Вспоминаю, как три года назад, когда прошли первые сообщения о перевороте, я позвонил послу России в Пакистане, ныне покойному Андрею Гуляеву с просьбой прокомментировать ситуацию. "А что, собственно, случилось? — несколько удивленно переспросил Андрей Михайлович.— У нас все спокойно, все в порядке".
Подобные эмоции я заметил и у пакистанских дипломатов в Москве (разумеется, в рамках, дозволенных дипломатическим протоколом): все восприняли происшедший переворот как выход из тупика, в который завели страну сменявшие друг друга и насквозь коррумпированные правительства Беназир Бхутто и Наваза Шарифа.
Год назад, когда в самом начале американской военной операции против Афганистана я побывал в Пакистане, эти впечатления еще больше усилились. Несмотря на то что страна фактически жила по законам военного времени, свобода слова, собраний и самовыражения никем не ограничивалась. Исламисты собирали тысячи человек на антиамериканские и антиправительственные демонстрации, а простой народ больше интересовали насущные проблемы: как что-нибудь продать, чтобы что-нибудь купить для прокорма себя и своих близких.
Вчера выборы состоялись в полном соответствии с теми обещаниями, которые Первез Мушарраф (тогда еще не президент) дал в самом начале своего правления. Однако парадокс современного либерального мышления состоит в том, что в историю господин Мушарраф войдет не как человек, положивший конец коррупции (или хотя бы на три года поприжавший ее), а как диктатор, генерал, пришедший к власти путем попрания норм демократии.
А потому премьер-министр Индии Атал Бихари Ваджпаи имел все основания назвать Первеза Мушаррафа "самопомазанным царем", и его высказывания не вызвали возмущения мировой общественности. И никого особо не волнует, что господин Ваджпаи возглавляет радикальную коммуналистскую партию, а в его правительстве присутствуют такие личности, послужной список которых затмевает собой "подвиги" многих исламских террористов. В глазах современного истеблишмента содержание политики вполне искупается тем, что премьер Ваджпаи пришел к власти вполне демократическим путем, не нарушив правила игры.
Но почему-то многие забывают, что в 1933 году в Германии нормы демократии тоже не были нарушены...