Даже в тех регионах Восточной Германии, где некогда обещанные Гельмутом Колем "цветущие ландшафты" стали реальностью, многие избиратели сделали выбор в пользу протестной партии "Альтернатива для Германии". Йохан-Михаэль Меллер, главный редактор "Д" с немецкой стороны, размышляет, почему так произошло.
Фото: Reuters / Wolfgang Rattay
Фото: MDR/Marco Prosch
Исход выборов в Бундестаг поколебал многие истины, считавшиеся в Германии прописными. Не в последнюю очередь к ним относится убеждение, будто в немецком обществе прочно срослось то, что должно быть единым. Достаточно одного взгляда на карту с результатами голосования, чтобы убедиться в обратном: восток Германии существенно отличается от ее запада. Причем, похоже, это относится и к политическим взглядам немцев в целом. Во всяком случае, в плане электорального поведения Германия по-прежнему разделена.
Расхожее обвинение гласит: многие восточные немцы все еще "не состыковались" с демократическим обществом. Однако при ближайшем рассмотрении такой вывод оказывается ошибочным. Отток из лагеря "народных партий", уже не таких массовых, как прежде, и усиление поддержки правопопулистской "Альтернативы для Германии" (АдГ) намного заметнее выражены в новых федеральных землях, нежели в старых. Однако столбиковые диаграммы, опубликованные вечером в день выборов, не отражают того, насколько глубоко успела измениться структура протеста в Восточной Германии.
Это уже не отзвуки ностальгии по ГДР, ушедшей в историю, не фантомные боли ампутированных биографий и противоречия посткоммунистического общества. К тому же АдГ не новая партия проигравших в результате воссоединения, как недавно на страницах The New York Times в очередной раз утверждал болгарский политолог Иван Йотов Крыстев. Результаты парламентских выборов на Востоке скорее отражают окрепшее самосознание и появившееся наконец стремление участвовать в общем обсуждении.
Увы, понимание этого потонуло в потоке поисков объяснения случившемуся, начавшихся сразу после закрытия участков. В действительности на этих выборах уже не было вечно недовольного, неблагодарного "осси", которого нужно как-то воспитывать или за что-то наказывать, якобы до сих пор не нашедшего себе места в свободном мире и уже успевшего поднадоесть Западу. Те, кто считает иначе, совершенно не понимают новую ситуацию!
Насколько сильно на самом деле изменились политические взгляды Востока, хорошо видно на примере Юга. То обстоятельство, что самые богатые и уверенные в себе регионы, такие как Бавария и Баден-Вюртемберг, настолько "подвели" Союз ХДС/ХСС, лишний раз подтверждает, что на этот раз нельзя все объяснять феноменом Востока, и в особенности застревания в прошлом.
Многих наблюдателей обескураживает, что политическим резонатором правых популистов стали не только отсталые и депрессивные части страны, но и другие, с устойчивым буржуазным обществом и сильными традициями. Десятилетиями они служили бастионами христианских и социал-демократов. В этом отношении поствыборный шок нанес максимальный урон именно самооценке Христианско-социалистического союза (ХСС) как легитимной партии всех баварцев.
К таким результатам выборов привели не ярость и разочарование аутсайдеров, а желание граждан видеть настоящую оппозицию
К ситуации в новых федеральных землях, которую принято считать совершенно особенной, это, казалось бы, никакого отношения не имеет. Но это ошибочное впечатление, которое создается избирательными картинами. Восток — это не только Рудные Горы или Уккермарк, ископанные горняками ландшафты и пустеющие города некогда индустриальных областей. Индустриальные регионы Востока — это еще и Лейпциг, Йена и Дрезден, Балтийское море и Тюрингер-Вальд. "Цветущие ландшафты" много где действительно появились. А лицо упадка нередко имеет сегодня скорее западные черты.
В Восточной Германии АдГ тоже добилась успеха за счет Христианско-демократического союза (ХДС) — партии Гельмута Коля и его громких обещаний. На протяжении десятилетий христианские демократы там действительно доминировали в политической жизни. Однако их отрыв от партий-соперниц стремительно сокращается. В Саксонии сегодня на первое место вырвалась АдГ, что особенно унизительно для "партии возрождения" ХДС. Причины этому можно искать, как это делает экс-премьер Саксонии Курт Биденкопф, в вопиющих политических ошибках и безликих партийных лидерах на местах.
Можно вспомнить и неприятные исторические параллели. Действительно, в некоторых районах Саксонии бросается в глаза совпадение былых успехов НСДАП на выборах и оплотов движения "Патриотические европейцы против исламизации Запада". Склонность к ксенофобии и праворадикальным лозунгам в этих районах тоже выражена существенно заметнее. Однако такие статистические находки негоже использовать для "патологизации" Восточной Германии и сомнений в ее принципиальной способности к интеграции с либеральным обществом. Восток не возвышает "своего недружественного голоса", как безосновательно полагают авторы эссе о правых популистах в Германии.
Легкая доступность прежних стереотипов периода до и после воссоединения, вновь открывшаяся вечером после завершения голосования, пугает. Вновь зазвучали призывы не потворствовать людям, не желающим ничего слышать, которые на этих выборах "повели себя неподобающе".
За возмущенными возгласами остается незамеченным, насколько изменился сегодня протест на востоке Германии. На этих выборах в Бундестаг свой голос за АдГ отдал уже не прежний напуганный "брюзгливый осси" (от "Ost" — "Восток"), пишет молодая дрезденская журналист Анна Хениг в еженедельнике Die Zeit. Кроме того, эти выборы явились "актом не отчаяния, а субъективно ощущаемой эмансипации". Тихое брюзжание переросло в громкий протест, и в этом плане протестующие очень даже поняли демократию. Это совсем другой тон.
И правда, электоральное поведение в новых федеральных землях изменилось коренным образом — это почувствовал не только ХДС, но и прежде всего бывшая Партия демократического социализма и нынешняя партия "Левые". По оценкам, последней пришлось уступить правым 400 тыс. избирателей, что делает партию "Левые" главным аутсайдером на этих выборах в Бундестаг на Востоке.
Десятилетиями "Левые" оставались партией бывших функционеров, проигравших от происшедших перемен и питающих ностальгию по ГДР. Они служили политической резервацией для всех, кто не смог найти себя в новой Германии или освоиться в свободном обществе. В данной функции "Левые" долгое время могли выступать в качестве региональной партии и выразителей интересов восточных немцев. Такое весьма специфическое сочетание наследия диктатуры и регионального самосознания, похоже, начинает уходить в прошлое, и этот процесс разгоняется по мере реальной интеграции партии в партийной системе Германии. Если она еще и остается голосом Востока, то этот голос сегодня звучит очень тихо.
Протест населения "цветущих ландшафтов" претерпел изменения. То, что он нашел выражение в поддержке правых популистов, укладывается в данную логику и, возможно, является запоздалым следствием мирной революции 1989 года. Во всяком случае, недоверие к авторитетам во власти и элитам было наследием ГДР, по-прежнему накладывающим отпечаток на нонконформистскую часть восточных немцев. Оно может быть одной из причин симпатий к антиэлитарному нарративу АдГ. И, похоже, здесь начинает срастаться то, чему срастаться негоже.
Да, на востоке Германии имеет место такая антиавторитарная волна, равно как и недоверие к "тем, кто наверху". ""Осси" выросли с пониманием, что элитам не следует доверять,— пишет Анна Хениг.— И тот, кто проникся таким чувством, едва ли сможет от него избавиться".
Однако новое поколение на Востоке больше не прячется. Оно хочет публично участвовать в общей дискуссии и хочет, чтобы политики его слышали. Для этого ему больше не нужна такая "партия-опекун", как "Левые". Поэтому в одном письме читателя из Дрездена в редакцию Frankfurter Allgemeine Zeitung точно подмечено: к таким результатам выборов привели не ярость и разочарование аутсайдеров, а желание граждан видеть "настоящую оппозицию". То, что они для этого избрали популистскую и отчасти ультраправую партию, не может не вызывать сожаление. Но утверждать, будто восточные немцы до сих пор "не добрались" до демократии, просто неправильно.