В условиях беспрецедентного информационного вакуума открывается сегодня в Пекине XIX съезд Компартии Китая, на котором определится состав руководства страны на ближайшие пять лет. Последний год был ознаменован подковерной борьбой внутри китайской элиты, фракции которой стремились провести как можно больше «своих» людей на руководящие посты в партийных и государственных органах. Генеральный секретарь Си Цзиньпин консолидировал власть, чтобы стать вровень с отцами-основателями КНР и провести столь необходимые ей реформы. Результаты съезда покажут, накопил ли он достаточно политического капитала для окончательной победы над противниками и слома негласных правил, по которым страна жила последние 25 лет.
Будучи генсеком Компартии Китая с 2012 года, Си Цзиньпин (на плакатах) сумел в значительной степени консолидировать власть в своих руках
Фото: Reuters
Политпроцесс эпохи перемен
Обычно список тех, кто войдет в управляющее страной Политбюро, известен за три-четыре месяца до съезда. Так было с начала 1990-х годов, когда в Китай потекли инвестиции и предсказуемость стала цениться выше секретности. Иностранных политиков и бизнесменов убеждали: вне зависимости от того, кто возглавит государство, заводы будут работать, иностранцы смогут вывести прибыль, а политических и социальных потрясений не предвидится. Определенность служила сигналом того, что двух взглядов на развитие общества нет: в Компартии существует консенсус. Конфуцианскую гармонию в элите обеспечивал процесс всеобщего накопления капитала, на фоне которого политические дрязги выглядели неуместными.
В этот раз традиция оказалась нарушена. Китайские, российские и американские эксперты в беседе с “Ъ” только разводили руками: кто по итогам XIX съезда встанет у руля государства, остается лишь гадать.
Рост уровня секретности может быть свидетельством усиления внутрипартийной дисциплины, над которым Си Цзиньпин работал последние пять лет. Впрочем, оно может говорить и о том, что по сравнению с временами Цзян Цземиня и Ху Цзиньтао сильно сократилось число людей, реально участвующих в принятии решений, а с ними — и количество «сливов» в прессу. Нынешний глава Китая уже серьезно изменил облик политической системы страны, и не исключено, что через неделю (когда закончится съезд), она изменится еще больше.
Собирающийся раз в пять лет съезд Компартии Китая — верховный орган управления 89-миллионной партией и по факту — всей страной. Примерно 2,3 тыс. партийных делегатов утверждают состав Центрального комитета (ЦК), в который входят 200 членов и 176 кандидатов в члены, не имеющих права голоса, но имеющих шансы впоследствии стать полноправными членами. ЦК, в свою очередь, утверждает Политбюро (25 человек) и Постоянный комитет Политбюро (ПКПБ, семь человек), которые и принимают основные политические решения. По факту и состав ЦК, и состав будущего Политбюро определяется предыдущим составом Политбюро в ходе интенсивного торга между соперничающими группами интересов.
Как минимум с начала 1990-х годов действует негласное правило «шестьдесят семь — проходит, шестьдесят восемь — удалить». Члены Политбюро старше 67 лет на съезде должны уйти в отставку, чтобы освободить дорогу новому поколению и не допустить впадения системы в маразм. Установлены возрастные лимиты и для других органов власти. В соответствии с ними, по итогам XIX съезда состав ЦК должен обновиться более чем наполовину, Политбюро покинут 11 человек, а ПКПБ — пятеро, все, кроме Си Цзиньпина и премьер-министра Ли Кэцяна.
По заведенной архитектором китайских реформ Дэн Сяопином традиции, генеральный секретарь и премьер вступают в должность на съезде, год проведения которого оканчивается на двойку (1992, 2002, 2012, 2022), в то время как съезды, оканчивающиеся на семерку (1997, 2007, 2017, 2027), служат цели подведения промежуточных итогов правления. В ходе них в ПКПБ, как правило, вводятся будущие генсек и премьер-министр, которые отличаются от остальных его членов молодостью (им обычно около 50 лет, тогда как остальным членам ПКПБ 60–65 лет). Ими в 2022 году должны были стать протеже бывшего генсека Ху Цзиньтао Сунь Чжэнцай и Ху Чуньхуа, самые молодые члены нынешнего Политбюро.
Сотрясатель основ
О том, что вся эта стройная система, скорее всего, рухнет, начали говорить практически с самого начала правления Си Цзиньпина. Генсек сразу же проявил себя как куда более сильный и авторитарный лидер, чем два его предшественника. Начатая им антикоррупционная кампания обернулась беспрецедентной чисткой: в тюрьму по обвинению в коррупции были отправлены заместители руководителя контролирующего армию Центрального военного совета (ЦВС) Сюй Цайхоу и Го Босюн, видный партийный деятель Чжоу Юнкан и глава парткома Чунцина (крупнейший по площади город центрального подчинения в КНР) Бо Силай, считавшиеся прежде неприкасаемыми. Но настоящим шоком стало снятие в июле со своего поста и последующий арест нового главы парткома Чунцина Сунь Чжэнцая, которого считали одним из двух согласованных элитой будущих лидеров страны.
Затем появились слухи о том, что Си Цзиньпин может пренебречь возрастными ограничениями и сохранить на посту своего ближайшего соратника, главу Центральной комиссии по проверке дисциплины (ЦКПД, главный антикоррупционный орган) Ван Цишаня, которому в 2017 году исполнилось 69. Последние пять лет он неутомимо боролся с политическими врагами генсека, и замену ему найти было бы непросто. В последний год высокопоставленные партийные чиновники в официальных китайских СМИ готовили почву для сохранения Ван Цишаня на посту, как бы невзначай роняя фразы, что «ограничения по возрасту — обычай, а не правило» и «с учетом развития современной медицины важны навыки человека, а не его возраст».
На фоне явных разногласий между первыми лицами в правящем тандеме многие эксперты начали говорить о том, что на съезде вполне может быть вынесен «вотум недоверия» премьер-министру Ли Кэцяну. Он принадлежит к противостоящей Си Цзиньпину группировке «комсомольцев», главой которой считается бывший генсек Ху Цзиньтао. Различия во взглядах между двумя лидерами из-за закрытости системы не всегда очевидны, но в целом генсек выступает сторонником куда более радикальных преобразований в экономике. С критикой действий Ли Кэцяна в 2015 и 2016 году выступал в официальных СМИ экономический советник Си Цзиньпина Лю Хэ, подписывавший свои статьи как «авторитетная персона». Он указывал на нерешительный и ошибочный характер действий премьера в ситуации с реформой госпредприятий и финансовым кризисом 2015 года.
Наконец, главной долгосрочной интригой съезда станет вопрос о сохранении полномочий самого Си Цзиньпина за рамками установленного десятилетнего срока. «Он не уйдет в 2022 году,— уверял “Ъ” профессор Токийского университета Акио Такахара.— Учитывая масштаб начатых им реформ и желание остаться в истории, он будет искать способы задержаться у власти и довести начатое до конца». Технически о намерении нарушить лимит в десять лет будет говорить отсутствие в новом составе ПКПБ двух молодых политиков-преемников. Впрочем, здесь возможны варианты. «К примеру, Си Цзиньпин может в 2022 году сохранить реальную власть, оставшись главой партии и ЦВС, а свой пост председателя КНР отдать кому-то другому,— сообщил “Ъ” научный сотрудник Центра азиатско-тихоокеанских исследований ИИАЭ ДВО РАН Иван Зуенко.— До 1992 года эти позиции были разделены и пост председателя КНР был не так важен».
Новая чжэцзянская армия
На съезде генсек, как и любой лидер до него, попытается провести в состав управляющих органов как можно больше своих людей. «Ему нужны не просто кадры на высоких позициях, а те, кто реально влияет на принятие политических решений. При этом формально они даже могут занимать не такие видные посты,— говорит “Ъ” глава азиатской программы Московского центра Карнеги Александр Габуев.— В частности, он, скорее всего, постарается укомплектовать своими кадрами руководство отделов ЦК КПК и назначить глав всех важнейших малых групп, где происходит реальная выработка курса».
Протеже Си Цзиньпина в Китае называют «новая чжэцзянская армия», так как большинство его выдвиженцев так или иначе столкнулись с ним в период его работы в провинции Чжэцзян. Среди них наиболее интересная фигура — нынешний глава парткома Чунцина Чэнь Миньэр. Он работал главой департамента пропаганды Чжэцзяна в период, когда провинцию возглавлял Си Цзиньпин. По возрасту Чэнь Миньэр вполне подходит на роль одного из двух лидеров следующего поколения руководителей. Это уже второе его назначение на роль главы парткома региона: до Чунцина он руководил провинцией Гуйчжоу и таким образом выполнил одно из негласных условий вхождения в ПКПБ: поработать руководителем как минимум одного богатого и одного бедного региона.
Среди других сторонников Си Цзиньпина, которые могут войти в ПКПБ и Политбюро, называют главу орготдела ЦК КПК Чжао Лэцзи, глав парткомов Шанхая и Пекина Хань Чжэна и Цай Ци, главу канцелярии ЦК КПК Ли Чжаньшу, его экономического советника Лю Хэ и еще ряд лиц. У генсека хватит людей, чтобы занять ими все вакантные посты в высшем партийном органе власти, но может не хватить политического капитала. Из-за этого, как замечали многие опрошенные “Ъ” эксперты, он может пойти на сокращение постоянного комитета Политбюро с семи до пяти человек, что внутрипартийные правила вполне допускают. Это позволит Си Цзиньпину легче проводить в жизнь свои решения, но может вызвать недовольство внутри партии, которая за последние 30 лет привыкла к более демократичному принятию решений.
Наиболее консенсусной конфигурацией элиты на сегодняшний день видится введение в ПКПБ одновременно протеже генсека Чэнь Миньэра и партсекретаря провинции Гуандун Ху Чуньхуа, принадлежащего к противостоящей Си Цзиньпину фракции «комсомольцев». Это позволило бы сохранить внутриэлитное согласие и обеспечить преемственность власти в 2022 году.
Идея, брошенная в массы
На съезде генсек представит доклад, который подведет итоги прошедших пяти лет и определит ориентиры на следующие пять. Обычно он состоит приблизительно из 29 тыс. иероглифов и 13 разделов. Кратко важнейшие моменты доклада были очерчены в коммюнике, вышедшем 14 октября по завершении Седьмого пленума ЦК Компартии XVIII созыва. Согласно ему, изменения будут внесены в устав Компартии, по факту стоящий выше конституции КНР. Эти изменения «будут отражать последние достижения китаизации марксизма, новые концепции управления, новый опыт в укреплении лидерства партии».
Другими словами, в партийный устав будет добавлен вклад самого Си Цзиньпина, который в отличие от предшественников породил уже несколько концепций, претендующих на место в истории. Интрига здесь состоит в том, будут ли идеи генсека указаны в уставе безлично, как, например, «концепция научного развития» Ху Цзиньтао, или с упоминанием имени, как уже включенные в текст «идеи Мао Цзэдуна» и «теория Дэн Сяопина». Если выберут второй вариант, это будет означать, что нынешний лидер Китая встанет в один ряд с отцами-основателями страны и куда выше своих двух предшественников.
Китайская пресса загодя стала готовить почву для включения в устав «идей Си Цзиньпина». В июле о них опубликовало статью влиятельное коммунистическое издание «Исследования партстроительства», по мнению которого, концепция генсека помогает «еще больше локализовать марксизм в Китае и развить теорию социализма с китайскими характеристиками». Как отметил в беседе с “Ъ” старший научный сотрудник Центра исследований Восточной Азии и ШОС ИМИ МГИМО Игорь Денисов, «скорее всего, в текст устава идеи генерального секретаря войдут как новая концепция государственного управления».
Впрочем, если устав и пополнится «идеями Си Цзиньпина», то это будет, скорее, свидетельствовать об авторитарном характере новой власти, а не о том, что нынешний генсек по масштабу личности стал вровень с Мао Цзэдуном и Дэн Сяопином. Хотя всю предсъездовую неделю агентство «Синьхуа» напоминало о достигнутых за прошедшее пятилетие успехах (среднегодовой рост экономики в 7,2%, рост располагаемых доходов домохозяйств с 7,3 тыс. юаней до 23,8 тыс. юаней, двукратное сокращение бедности), большинство из них стали результатом работы экономической машины, построенной предшественниками Си Цзиньпина. Он же всю прошедшую пятилетку в основном консолидировал власть, чтобы сломить инертную бюрократическую среду. Открытая XIX съездом эпоха покажет, использует ли он свои полномочия для преображения общества или укрепление власти все же было самоцелью.
