Командир отряда мобильного особого назначения полковник полиции Евгений Иштимиров рассказал, почему в ОМОНе не место женщинам, как бойцы справляются со страхом и чем важна атмосфера семьи среди сослуживцев.
Фото: Юрий Стрелец, Коммерсантъ
– 3 октября прошло празднование 29 лет со дня образования отрядов мобильных особого назначения (ОМОН) – спецподразделений Росгвардии. А вашему отряду, командиром которого Вы являетесь, в этом году исполняется 25 лет. Получается, что он сформировался позже?
– 29 лет исполнилось отрядам, созданным на территории России. Первые города, где появился ОМОН – Москва и Санкт-Петербург. Решение об образовании отряда особого назначения в Тольятти было принято 25 ноября 1992 года. Другие отряды в области образовывались позже. Так, самарскому ОМОНу – 27 лет, ОМОНу на транспорте – 25 лет.
Позже было принято решение сделать 3 октября профессиональным праздником сотрудников специальных подразделений полиции и отмечать его во всех отрядах.
– Служат ли в составе отряда женщины, и какие функции они выполняют? Правда ли, что дамам в ОМОН попасть трудно?
– У нас немного женщин – пять сотрудниц. Это служащие секретариата, кадровый работник, психолог и врач, без которых мы не можем обойтись. Но предпочтение в отряде, конечно, больше отдается мужчинам, потому что наша служба сопряжена с риском и предполагает командировки в тяжелых условиях, которые женщинам трудно вынести. Поэтому им попасть в отряд сложно, и около 70% личного состава составляют мужчины из оперативной роты, выполняющей сложные задачи.
– Что побудило вас выбрать столь опасную профессию?
– Любая профессия в правоохранительных органах сопряжена с риском, и в большей степени это относится к сотрудникам нашего подразделения. Что касается меня, в семье я оказался единственным, кто пошел работать в правоохранительные органы. Родители у меня были, что называется, из простых людей. Отец работал механизатором в совхозе, мама – секретарем партийной организации этого же совхоза. Жили мы в сельском поселении достаточно скромно, и я никогда не думал, что свяжу свою жизнь со службой. Но так получилось, что я пришел в органы внутренних дел, и несу службу уже 32 года. За это время я успел проработать на различных должностях, семь лет был заместителем командира по воспитательной работе в ОМОН. А в 2013 году приказом руководства МВД был назначен на должность командира отряда.
– Насколько жестким был отбор в отряд, в который вы попали? Какие требования предъявляются к соискателям?
– В отряд всегда проводился и проводится строгий отбор. Это не то подразделение, куда можно попасть, заполнив анкету. Кандидат должен иметь определенный склад характера, устойчивую психику, при зачислении он должен сдать подтягивания, трехкилометровый кросс и приемы рукопашного боя. Так или иначе, все испытания, которые проходит боец при зачислении в отряд, связаны с выносливостью, потому что ОМОН относится к подразделению оперативного реагирования.
Однако у нас есть и другие профессии, кандидаты на которые должны соответствовать немного иным критериям. Например, от тех, кто служит в инженерно-техническом отделении – саперов, – требуется в первую очередь развитый интеллект, усидчивость и внимательность, потому что без таких навыков эту профессию освоить сложно. Если говорить о представителях автовзвода, в их случае главное – безукоризненное знание транспорта, умение безупречно управлять автомобилем и способность грамотно обслуживать технику.
– Как складываются отношения внутри отряда?
– Конечно, аура и жизнь в нашем отряде немного отличается от жизни в других подразделениях силовых структур. Мы живем сплоченным коллективом и представляем собой братство, семью. У нас не бывает так, чтобы боец, столкнувшись с бедой, оставался с ней один на один. Если в его жизни случается несчастье, это касается всех, и все стараются помочь ему выйти из сложной ситуации. Это помогает нам решать задачи, которые в одиночку не выполнишь. Ведь если в отряде не будет сплоченности, не будет и победы. Этим-то мы и отличаемся от других силовых подразделений: в отряде один за всех и все за одного, потому что иначе нельзя.
– Что для вас значит – понимать, что на протяжении стольких лет вы несете ответственность не только за себя, но и за отряд?
– Это очень сложно, потому что каждый боец у тебя перед глазами и за каждого бойца ты в ответе. К сожалению, за 25 лет существования отряд понес семь потерь: шесть боевых и одну небоевую. Боевые потери были во время выполнения задач на Северном Кавказе. Небоевой потерей стала гибель сотрудника Сергеева Сергея Сергеевича во время футбольного матча на стадионе «Металлург». Он погиб от ракеты, запущенной фанатом и попавшей ему в висок.
Для командира нет ничего страшнее гибели бойца. Для меня самое главное, чтобы люди, которые отправились в командировку, вернулись оттуда целыми и невредимыми. Поэтому жизнь бойца является приоритетом в нашей работе.
– Расскажите о самой сложной операции за историю вашей службы. В чем она заключалась, где и когда она проходила?
– Конечно, все операции по-своему уникальны. Мы выполняем, как я уже говорил, задания на Северном Кавказе или обеспечиваем безопасность таких значимых мероприятий, как Олимпиада в Сочи или саммит G-20 в Санкт-Петербурге, где главное было не допустить провокаций или других ситуаций, которые могут затронуть безопасность участников. Работа по каждому из этих направлений отличается методикой и степенью ответственности.
Мне особенно запомнилась операция на Кавказе в 2015 году. Она проходила в Дагестане в Хасавюртовском районе. Мы блокировали дом, в котором находился боевик, вернувшийся накануне из Сирии и планировавший теракт на территории республики. В ходе столкновения и блокирования его он был уничтожен. Но во время операции погиб наш сотрудник Юрий Лабутин, который был посмертно награжден Орденом Мужества, а второй сотрудник был ранен. Тогда же бойцам удалось обнаружить ГАЗель, начиненную примерно 200 кг тротила. Понимаете, что бы произошло, если бы машина доехала до «цели»?
– Испытываете ли вы страх во время выполнения заданий и как его преодолеваете?
– Бойцы – живые люди, и, конечно, во время выполнения задания они испытывают разные эмоции. Я стремлюсь помогать им справляться со стрессами, и в этом смысле стараюсь быть для каждого из них «папой» и «мамой», призываю их не держать в себе свои проблемы и делиться ими. Для этого при общении я пытаюсь вывести бойца на откровенный разговор, чтобы он все рассказал о себе – что его гнетет, какие у него трудности в семье и на работе. Конечно, в этом плане с ним взаимодействует и психолог. Я и сам, проработав более 30 лет в органах, волей-неволей стал психологом. Самое главное – дать бойцу понять, что я для него являюсь не просто командиром, а старшим товарищем, готовым принять его проблемы и постараться их решить вместе с ним. Когда человек остается со своей проблемой один на один, ему очень тяжело, он замыкается в себе и, придя на работу, мысленно находится «не здесь».
Перед отправкой в командировку я спрашиваю каждого подчиненного: «Какие неразрешенные проблемы остались у тебя дома?» Ведь если он уезжает с этим, это может привести к негативным последствиям. Поэтому, если бойца что-то гложет, я освобождаю его от командировки и направляю в нее другого человека, а этому пытаюсь помочь решить проблему сообща. По крайней мере, стараюсь.
В связи с этим мы всегда приглашаем бойцов независимо от их звания на торжественные мероприятия с семьями, чтобы их вторая половина была с ними, потому что без тыла сотрудник тоже ничто. Ему важно понимать, что дома его ждут. И если у него в семье все хорошо, то и на работе все сложится.
– Есть ли место в бесконечных тренировках личного состава для отдыха, и в чем он заключается?
– Конечно, про нас нельзя сказать, что мы все свое время проводим только на работе. Ребята тоже отдыхают. Мы стараемся проводить досуг вместе, куда-то выехать, что-то посмотреть. Плюс нашей профессии в том, что, бывая в значимых командировках, мы всем личным составом посещаем, например, музеи. Поэтому не только служба, но и отдых у нас проходят очень активно.
– Какова степень готовности самарских спецподразделений к предстоящему чемпионату мира по футболу в 2018 году?
– За время существования отряда мы наработали немалый опыт в обеспечении безопасности подобных мероприятий. Хотя чемпионат мира по футболу предполагает иной масштаб и решение совершенно других задач по сравнению, например, с Олимпиадой в Сочи, в проведении которой наш отряд также был задействован. Понятно, что ЧМ посетит больше зрителей, здесь ожидается немалое количество представителей фанатского движения. Поэтому готовиться к нему мы начали с того момента, когда было объявлено о проведении чемпионата в России. В этом году наш отряд был в командировке в Казани на Кубке конфедераций, во время которого мы определили для себя принципы работы на футбольных матчах. Могу сказать, что задачи, которые будут поставлены перед нами руководством управления, округа, дирекцией Федеральной службы войск национальной гвардии, мы выполним с честью и достоинством и приложим все усилия, чтобы и фанатам, и приезжим было комфортно и безопасно смотреть игры на территории Самары.
– Изменились ли задачи и приоритеты, которые стоят перед бойцами после перехода из МВД в состав Росгвардии?
– Задачи были и остаются прежними. Сотрудники ОМОНа Росгвардии оказывают силовую поддержку подразделениям территориальных органов МВД и иным правоохранительным органам во время следственных действий, оперативно-розыскных мероприятий и при проведении спецопераций по защите личности, общества и государства от противоправных действий, предупреждению и пресечению преступлений. Мы придерживались и будем придерживаться отработанного механизма действий. Отряд не подведет ни руководство управления региона и Приволжского округа, ни Россию в целом.