Дискуссии Российской энергетической недели (РЭН), завершившейся в прошлую пятницу, затрагивали чрезвычайно широкий спектр тем, относящихся к топливно-энергетическому комплексу (ТЭК): от технологического развития отраслей до геополитической обстановки. В беседе с заместителем министра энергетики Антоном Инюцыным Review попытался объединить основные вопросы повестки РЭН в приложении к российской энергетике.
Фото: Дмитрий Духанин, Коммерсантъ / купить фото
— Подводя итоги состоявшейся РЭН, в какой степени форум прошлой недели стал "смотром традиционной энергетики в России", а в какой — форумом "новой энергетики"?
— Мы старались включить в программу форума самые острые вопросы мировой энергетики, которые актуальны и для России, конечно. Министр энергетики Российской Федерации Александр Новак настоял, чтобы идеи "новой энергетики" честно конкурировали с "традиционными", а в дискуссиях с нефтяниками и владельцами тепловых электростанций участвовали идеологи развития возобновляемой энергетики, инноваторы и признанные международные эксперты.
В экспертном сообществе термин "новая энергетика" обычно применяется к отраслевым процессам, которые соответствуют очередной промышленной революции с ее цифровизацией, роботизацией и автономизацией. "Новая энергетика" представляется менее ресурсоемкой, экологически чистой, более надежной и доступной по требованию. Элементами новой энергетики признаются, перечислим их: широкое распространение возобновляемых источников энергии (ВИЭ) и даже замещение ими традиционной генерации, рост энергоэффективности, превышающий рост потребности в энергии. К этому стоит добавить перевод промышленности и транспорта на электричество, цифровизацию основных процессов в энергетике, включая добычу энергоресурсов, производство энергии и энергоснабжение бытовых и промышленных потребителей. Наконец, "новая энергетика" — это и "умные" сети, помогающие сократить издержки и свести к минимуму аварийность, а также автоматизация и роботизация отрасли.
При оценке влияния этих процессов на российский ТЭК чаще всего говорят о вызовах и угрозах, как будто смысл существования российской энергетики заключается в попытке сохранения наиболее отсталых и "грязных" технологий и в навязывании потребителю никому не нужных углеводородов. В таком подходе всегда было больше политики, чем анализа. На это, кстати, обратил внимание не только президент Российской Федерации Владимир Путин в своем выступлении. Да и практически на каждой сессии участники старались отделить пропаганду от экспертных оценок.
— Тем не менее если даже не говорить об угрозах, то по крайней мере вызовы для российского ТЭКа после 2014 года довольно очевидны?
— Давайте попробуем посмотреть на эти процессы непредвзято. Во-первых, ужесточение экологических требований, распространение ВИЭ и рост энергоэффективности в развитых странах сопровождаются деиндустриализацией и переносом производства в страны Азии и Африки. Это сопровождается ускоренной индустриализацией и повышением спроса на энергию в новых регионах, во многом уравновешивающих сокращение спроса в развитых странах. Кроме того, индустриализация в развивающихся странах сопровождается повышением спроса на энергию в бытовом секторе и на транспорте: в Азии и Африке идут автомобилизация и электрификация.
По актуальному прогнозу BP, в ближайшие 20 лет (до 2035 года) число электромобилей на планете увеличится в 50 раз — с 2 млн до 100 млн штук. McKinsey прогнозирует, что к 2035 году 27% продаж новых автомобилей будет приходиться на электромобили. Этому будут способствовать и быстрое снижение цены на их компоненты — в частности, стоимость аккумуляторных батарей снизилась за пять лет в два с половиной раза, а до 2030 года может упасть еще в три раза, и развитие технологий, и распространение зарядных станций, и ужесточение экологических требований в разных странах. Можно уверенно сказать, что большая часть транспорта, осуществляющего регулярные рейсы, скоро станет электрическим, причем как в Европе, так и в Азии. Распространение электромобилей, новых сервисов и электроприборов, перевод части производственных процессов на электроснабжение уже называют новой электрификацией. Даже несмотря на повсеместный рост энергоэффективности, снижение потерь в сетях и экономию, по всем прогнозам, спрос на электроэнергию в мире уже к 2030 году вырастет почти на 30%. И львиную долю этого прироста обеспечивает пока ископаемое топливо.
— Тем не менее даже в России доля альтернативной энергетики в общем энергобалансе растет?
— Перевод энергозатратных производств (металлургия, химия) на ВИЭ не является альтернативой деиндустриализации. Это неминуемо привело бы к значительному увеличению площадей под солнечные и ветровые энергоустановки в густонаселенных южных и приморских регионах. Согласно экспертным оценкам, звучавшим на форуме, при средней плотности ветроферм 20 га на 1 МВт использовать ВИЭ для энергозатратных производств будет с каждым годом все сложнее и накладнее. Таким образом, если раньше ограничивающим фактором в производстве энергии на основе ВИЭ являлась цена, то в будущем таковыми станут география, логистика и климат.
Тем не менее доля ВИЭ продолжит расти, причем в Европе, где поддержка ВИЭ является частью госполитики, она полностью компенсирует рост спроса на энергию. Чтобы сохранить бюджетную эффективность отраслей, России приходится диверсифицировать направления поставок. Для этого принимаются энергичные меры: строится и расширяется нефте- и газотранспортная инфраструктура в направлении стран АТР ("Сила Сибири", ВНХК), вводятся новые мощности СПГ ("Ямал-СПГ", Сахалин, Балтийский и Дальневосточный СПГ), строится "Турецкий поток", реализуются совместные нефтегазовые проекты с партнерами из Африки, Латинской Америки и Азии.
Что касается возможного постепенного сокращения потребления ископаемого топлива в мире после 2025 года, то его последствия затронут в основном наименее конкурентоспособных производителей. Россия же относится к числу стран с наиболее дешевой себестоимостью производства ископаемого топлива и наиболее удобно расположенных по отношению к основным рынкам. Так что при условии выполнения программ развития отраслей российский ТЭК будет неплохо чувствовать себя на энергетических рынках и после 2025 года. Для справки: российская цена безубыточности нефти — одна из самых низких в мире ($20-40 за баррель) после ближневосточной нефти, что позволяет нашим производителям быть конкурентоспособными и получать свободный денежный поток даже в текущих ценовых условиях. Нетрадиционная нефть в России также остается привлекательной с точкой безубыточности на уровне $30-50 за баррель.
— Одной из главных тем РЭН стала цифровизация ТЭКа и в целом темпы "индустриальной революции" в России. Вы видите существенные риски в этой сфере?
— Что касается цифровизации, автоматизации, искусственного интеллекта, в первую очередь это не угроза, а условие развития цивилизации и сохранения глобальной конкурентоспособности. Радикальных перемен в уровне жизни они пока не принесли, но позволяют производить товары быстрее, качественнее и с меньшими затратами, чем раньше. Как и многие аналитики во всем мире, мы видим в этих элементах промышленной революции и тревожные моменты.
Это растущее технологическое неравенство широко используется не только для получения конкурентных преимуществ на рынках, но и для политического давления на "неугодных". Это подрывает основы политической стабильности во всем мире и уже спровоцировало серию горячих конфликтов и санкционных войн. А социальные риски появляются в связи с бурным переформатированием многих сфер экономики — автоматизация и роботизация могут привести к лавинообразному сокращению рабочих мест в традиционных секторах экономики и в развивающихся странах. Концентрация технологий также может снизить конкурентоспособность этих стран и поставить их в положение острой зависимости от технологических лидеров.
К технологическим рискам я бы отнес кибербезопасность, растущую зависимость от технологий, риски сбоев. Еще раз подчеркну, эти риски актуальны для всей мировой экономики, а не только для России. Понимая серьезность этих рисков, Россия уже принимает меры для снижения их возможных последствий. Изменяется законодательство, в том числе в сфере цифровых технологий и рынка труда ("о самозанятости"), формируется новый запрос на подготовку специалистов в вузах страны, в компаниях с государственным участием принимаются программы инновационного развития.
В энергетике для сохранения конкурентоспособности отраслей ведется планомерная работа по разработке и внедрению в ТЭК новейших отечественных технологий и материалов, реализуются проекты, имеющие общенациональное значение и способные дать значительный экономический эффект. Так, разработаны концепция и проект "дорожной карты" проекта "Интеллектуальная энергетическая система России", а также "дорожная карта" "Энерджинет" Национальной технологической инициативы. Она направлена на развитие отечественных комплексных систем и сервисов интеллектуальной энергетики и на обеспечение лидерства российских компаний на новых высокотехнологичных рынках мировой энергетики будущего в ближайшие 15-20 лет.
Для этого документом предусмотрена реализация ряда технических пилотных проектов в таких сферах, как повышение надежности и гибкости сетей электропередачи, развитие интеллектуальной распределенной энергетики и потребительских сервисов, необходимых при реализации решений для "активного потребителя".
— Российская энергетическая неделя заявлена форумом не только развития энергетики, но и повышения энергоэффективности. Обсуждались ли эти вопросы? Насколько сильно Россия отстает от стран Запада по показателям энергоэффективности?
— Эта тема была одной из ключевых. По мнению многих экспертов, пожалуй, сама постановка вопроса об "отставании от Запада" не вполне корректна. В сравнении удельной энергоемкости России и Германии не больше смысла, чем для промышленного Кузбасса и Москвы. Очень большая разница в структуре экономики, плотности населения, климатических условиях.
Можно говорить о полезности отраслевого бенчмаркинга — с оговорками, конечно. Энергоэффективность добычи газа в России в два раза выше, чем у ExxonMobil или Petrobras, и в полтора раза выше, чем у Eni. Удельное потребление электроэнергии в нашей нефтетранспортной системе в полтора раза ниже среднего по миру. Энергоэффективность грузовых железнодорожных перевозок в два раза выше, чем в ЕС или США. В то же время, например, по показателям в области жилищного хозяйства мы действительно серьезно отстаем.
В рейтинге государственной политики в области устойчивой энергетики, который готовит Всемирный банк, Россия находится в группе лидеров по энергоэффективности, обгоняя, пусть и немного, такие страны, как Швейцария, Швеция, Япония, Китай.
Важно понимать, что постоянно появляются новые технологии. Поэтому и мы, и наши зарубежные партнеры ставим все новые цели по повышению эффективности. Нет ничего удивительного в том, что вопросы энергосбережения не уходят с повестки дня.
По словам замминистра энергетики Антона Инюцына, российский ТЭК обеспечил себе будущее при условии выполнения инвестпрограмм даже за пределами 2025 года