Власть и бизнес
Начавшаяся зимой 2002 года дискуссия о воссоздании Министерства лесного хозяйства, скорее всего, продолжится осенью. После первого раунда борьбы позиции сторон стали ясны: речь идет не о создании новых рабочих мест в правительстве. Сторонники Минлесхоза стремятся надолго закрепить лесные ресурсы в собственности государства, противники — сохранить за государством лишь контрольную функцию и передать лесные угодья под контроль бизнеса.Напомним, разговор о реанимации Минлесхоза возник практически из ничего — из корпоративных конфликтов Ilim Pulp Enterprise (IPE) и "Базового элемента" сначала вокруг Усть-Илимского, а затем — Братского ЛПК. Оживление ситуации в отрасли, пусть и в форме конфликта, заставило отраслевых лоббистов сделать так, что на лесную проблему обратило внимание правительство, которое собиралось 7 марта 2002 года обсудить ситуацию. 22 февраля главная лоббистская отраслевая структура в леспроме — Союз лесопромышленников и лесоэкспортеров (РСЛЛ) собрался на выездное заседание в Сыктывкаре. Именно там президент РСЛЛ Мирон Тацюн объявил кампанию по воссозданию Минлесхоза. "Отрасли необходимо ведомство в структуре правительства, которое бы в едином комплексе решало проблемы лесопромышленной отрасли". Цели и задачи кампании были заявлены достаточно четко: Минлесхоз должен объединить в себе управление государственными лесами и лесной промышленностью. То есть с поправками на приватизацию воссоздать структуру, существовавшую до 1985 года (см. справку).
Заседание правительства по лесной реформе, которая в глазах Минэкономики и Минпромнауки не исчерпывалась вопросом о министерстве, постоянно откладывалось — и именно из-за вопроса о министерстве. Наконец, 20 июня, уже после того, как губернаторы на экстренном заседании Госсовета призвали Владимира Путина реанимировать министерство, стороны столкнулись на заседании правительства. Именно там Михаил Касьянов решительно заявил: "Аргументы сторонников этой идеи меня не убедили. Логики в этом предложении (о создании Минлесхоза.— Ъ) я не вижу".
Казалось бы, вопрос исчерпан. Однако, по данным Ъ, кампания "за Минлесхоз" не закрыта. Руководитель Агропромышленной депутатской группы Госдумы Николай Харитонов заявил Ъ: "Создавать новое министерство нет необходимости, это можно сделать на базе Министерства сельского хозяйства. Недавно я встречался с президентом Путиным и высказал ему свои предложения. Владимир Владимирович своей рукой на этом предложении написал: 'Касьянову. Принять как компромиссный вариант'. Но воз и ныне там". А другие сторонники этой идеи вовсе не поменяли своих убеждений. "Нельзя изъять лесную ренту без министерства, отвечающего за лес",— заявил Ъ губернатор Новгородской области Михаил Прусак, один из главных сторонников Минлесхоза. Война за новое министерство, таким образом, имеет все шансы разгореться с новой силой.
Дискуссия о Минлесхозе за три месяца, прошедших с заседания правительства, постепенно освободилась от PR-ходов, на первом этапе делавших ее почти невозможной. И уже сейчас можно оценить то, о чем говорят сторонники и противники создания министерства.
Практически все участники дискуссии сходятся на том, что необходимый набор функций для управления лесной отраслью правительство имеет. Это — неоперативное управление отраслью на макроуровне (находящееся в ведении Минэкономики), оперативное управление промышленностью на микроуровне (Минпромнауки), контрольные функции (Минприроды). Однако в лесной отрасли есть и четвертая составляющая. 87% российских лесов находится в собственности государства, и вопросы, грубо говоря, посадки леса и отправки его под топор также находятся в ведении Минприроды. А это — вопрос контроля над сырьевой базой лесопереработки, с конфликта в ходе консолидации которой, собственно, и началась дискуссия. Четвертая составляющая госконтроля за лесом, раздача лесных участков негосударственным пользователям, и является ресурсом, с помощью которого государство может реально контролировать лесную промышленность.
Воссоздание Минлесхоза с функциями оперативного управления отраслью (из Минпромнауки) и хозяйствования в лесхозах даже при условии, что у Минприроды останутся его контрольные функции (вице-президент РСЛЛ Анатолий Скоробогатов этот вариант допускает), означает создание нового хозяйствующего субъекта в лесной отрасли. А именно — естественной монополии--министерства, распоряжающейся доступом к вырубке леса и одновременно определяющей правила игры в отрасли для тех, кто потребляет этот лес,— на уровне пошлин, отраслевых стандартов и т. д. Если же учесть, что, осуществляя контрольную функцию, Минприроды сейчас управляет экспортом леса, а, ухаживая за лесными угодьями, лесхозы производят мелкотоварный лес (основные рубки им сейчас запрещены), то Минлесхозу — один шаг до госкорпорации. Назовем ее ГЛПК "Леспром" — по аналогии с ГЛПК "Рослеспром", возглавлявшейся господином Тацюном.
Концепция "Леспрома" (по информации Ъ, проект его создания появлялся в правительстве в 1999 году, но не был пропущен вице-премьером Германом Грефом) как нельзя лучше подходит для идеи "изъятия лесной ренты", которую на Госсовете провозгласил губернатор Прусак. Заметим, первый заместитель министра природы Юрий Кукуев, которого вместе с председателем комитета по природным ресурсам Госдумы Александром Беляковым и самим Мироном Тацюном прочат в будущие министры, также говорит о необходимости работы в концепции рентных платежей — проще всего ее взять с перерабатывающей промышленности, создающей стоимость.
Однако создание "Леспрома" — это принципиальный путь к замораживанию вопроса о собственности на лес. Недаром господин Беляков летом 2002 года выступил с идеей создания другой мегаструктуры — АО "Леса России", объединяющего арендаторов леса и проводящего в жизнь идею лесных концессий. А от концессии — один шаг к рассмотрению вопроса о негосударственной собственности на лес. Кстати, по данным Ъ, в концепции развития лесного комплекса Минпромнауки, которая будет представлена на заседании правительства 1 октября, впервые в истории России появится тезис о принципиальной возможности частного владения лесами.
Противники создания Минлесхоза напрямую не заявляют этот тезис, и их можно понять. "Дискуссия о правах на лес, когда еще не разрешен вопрос о земле, всем только помешает" — так прокомментировал ситуацию представитель крупного лесопромышленного холдинга. Однако постепенное введение практики долгосрочной, на 49 лет, аренды лесных участков с переложением на арендатора обязанностей ухода за лесом и есть компромисс, позволяющий владеть лесом де-факто. И, заметим, выводить этот лес из-под гипотетического контроля гипотетического "Леспрома". Напомним, что долгосрочная аренда — одна из идей, лоббируемых IPE. "В правительственной концепции мы с удовлетворением обнаружили не только отдельные наши предложения, но и близкую нам идеологическую 'начинку'",— заявил Ъ главный управляющий директор IPE Михаил Мошиашвили. А очередными задачами в области аренды лесов в IPE считают создание механизмов оборота и залога арендных участков.
Противники Минлесхоза, строго говоря, противниками его не являются — но допускают создание ведомства только для усиления контрольных функций государства в отрасли. "Вместо реанимации Минлесхоза имеет смысл создавать компактное и эффективное агентство по лесному контролю",— полагает главный редактор отраслевого интернет-портала "Целлюлоза. Бумага. Картон" (www.cbk.ru) Александр Шварц. В Минприроды же считают, что проблемы нет как таковой — функции в области контроля оно исполняет и так, а выделение из него Минлесхоза считают попыткой лоббистов РСЛЛ обратить на себя внимание власти. Новым вертикально интегрированным структурам они скоро перестанут быть полезны. Вероятно, того же опасаются большинство губернаторов, поддерживающих реанимацию Минлесхоза и коррекцию Лесного кодекса.
Сейчас время работает на сторонников негосударственной модели развития отрасли. Поэтому после заседания правительства 1 октября стоит ожидать, что дискуссия о реанимации Минлесхоза вспыхнет с новой силой.
ДМИТРИЙ БУТРИН