Гала-концерт Сальвадора Дали

в мадридском Музее Тиссена-Борнемисса

выставка

       Образ любимой жены Сальвадора Дали Гала был неразрывно связан для него с мифической помпейской красавицей, погибшей в ночь извержения Везувия. Об этом рассказала выставка, прошедшая в одном из крупнейших музеев испанской столицы. Специально для Ъ из Мадрида — корреспондент "Домового" АЛЕКСЕЙ МОКРОУСОВ.
       В 1907 году Зигмунд Фрейд написал свою первую работу по литературному психоанализу. Его эссе "Бред и сны в 'Градиве' В. Иенсена" (1837-1911) произвело много шума не только в истории словесности, но и живописи. Прочитав эссе (и вряд ли саму новеллу Иенсена), молодой Сальвадор Дали не только заделался первым (и едва ли не единственным) фрейдистом в искусстве, но и решил посвятить свою жизнь поискам Градивы. Благо она вскоре сама упала ему в объятия.
       Сюжет новеллы словно придуман самим Фрейдом. Помпейская красавица, высеченная в мраморе неизвестным художником и обнаруженная много веков спустя немецким археологом, начинает кружить тому голову, являться в снах и заставляет в итоге предпринять путешествие в сами Помпеи — чтобы убедиться, насколько неуловим и изменчив облик мечты, тем более в женском обличье. Градива и впрямь попадается ему среди развалин, но говорит почему-то не по-гречески или латыни, но на немецком! На поверку все это оказывается бредом героя, зато Градива воскресла не на шутку — это реальная фрейлейн Цой, которая излечивает незадачливого археолога при помощи вдумчивой беседы. Ведь на самом деле она соседка героя с детства, только вот его подсознание зачем-то ее вытеснило. Фрейд пришел от беседы в восторг и даже задумался о переименовании учения во фрейдизм-иенсенизм. Но писатель от совместного творчества почему-то отказался, хотя психоаналитик и предлагал ему "развить тему" (видимо, Иенсен заранее солидаризировался с нынешними критиками Фрейда, утверждающими, что тот извратил смысл "Градивы"). Зато именно в Дали Фрейд обрел неожиданно пылкого поклонника и внимательного читателя. Но для полноценного союза психоаналитика и художника явно не хватало дамы.
       На нынешней выставке "Дали: Градива" в мадридском Музее Тиссена-Борнемисса представлены картины и рисунки Дали, навеянные образом Градивы и относящиеся в большинстве своем к началу 30-х годов, едва ли не самых оригинальных в его наследии. На какое-то время этот образ стал для него ключевым, отравлявшим его воображение и во многом предопределившим его судьбу. Собственно, встреча с Галиной Дьяконовой, бывшей к тому времени женой Элюара, и оказалась для самого Сальвадора встречей с его Градивой в реальном мире. В конце 30-х Градива даже превращается у него в метафору всей Испании, уничтожаемой гражданской войной, оказавшейся у мерцающей кромки бытия, неуверенной ни в собственном существовании, ни в реальности остального мира. Но всегда образ Градивы даже физически тяготеет к формам ненаглядной Гала. Изгиб ее спины, растиражированный позднее в многочисленных полотнах, проскальзывает в вариациях на тему Градивы — будь то "Испания" 1938 года из Музея Бойманса ван Бойнингена в Роттердаме или набросок к "Градиве, вновь открывающей для себя антропоморфные развалины" (1931-1932) из собственного собрания мадридцев (сама картина стала смысловым центром всей экспозиции). Дали и позже часто называл жену Гала Градива, отдавая неизбежное должное ее знаменитому на весь мир характеру: ведь древние употребляли слово "Градивус" лишь в сочетании с Марсом и обозначали так Бога войны, выступающего как раз на войну.
       Влияние Градивы на всех сюрреалистов было столь велико, что в 1938 году их лидер Андре Бретон, известный своей склонностью к самодурству и ревностью к чужой славе, открыл во французской столице галерею "Градива" (сам Дали был к тому моменту уже давно исключен из сюрреалистической партии за ошибки во взглядах, но его "параноико-критическим методом" партия все еще успешно пользовалась). Но хорошо известно, чем заканчивается буквально понятое овеществление мифа. При излишнем приближении к нему миф дает сдачи, причем порой довольно больно.
       Как-то на исходе зимы 1981 года, после очередного скандала в парижском Hotel de Meurice, 87-летняя Градива так ударила Дали по лицу, что выбила ему глаз. Не прибегая к помощи Фрейда, 77-летний Дали переломил ей в ответ тростью ключицу. Но, поскольку сама трость, по утверждению Дали, принадлежала раньше Саре Бернар, кажется, что это финал уже другой истории, не имеющей к подлинной биографии помпейской красавицы никакого отношения.
       
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...