В Париже в Гран-Пале завершилась 29-я по счету и первая в ежегодном формате La Biennale Paris. Даже более парижская, чем обычно: лишь треть участников — иностранцы. Чтобы вновь стать событием антикварного мира, биеннале придется заново завоевывать международную публику, в том числе и русских коллекционеров, считает корреспондент “Ъ” во Франции Алексей Тарханов.
Фото: Коммерсантъ / Алексей Тарханов / купить фото
Фото: Ira Polyarnaya
На биеннале с 11 по 17 сентября оказалось только 93 участника, в то время как в прошлом году их было 125. Это меньше, чем у главных соперников Парижа — Лондона и Маастрихта. Две трети присутствовавших составляли французские галереи. Поэтому иностранцам были сделаны важные авансы.
Почетными гостями стали американцы, дезертировавшие с прошлой биеннале после терактов в Париже и Ницце. Привлечь их обратно должен был новый президент организационного комитета. Вместо бывшего луврского директора Анри Луаретта им стал коллекционер, историк искусств, журналист и богач Кристофер Форбс. За Восток отвечал возглавивший почетный комитет биеннале шейх Хамад бин Абдалла аль-Тани. Китайцев должен был привлечь медиахолдинг Hantang Culture. Был в комитетах свой представитель и у России, директор Государственного Эрмитажа Михаил Пиотровский. В прошлом году он привез сюда выставку, которая легко компенсировала отсутствие русского искусства и русских коллекционеров. В этом году очереди показывать свои сокровища дождались швейцарцы, семья Барбье-Мюллер.
Когда-то русских коллекционеров привечали, для них специально подбирали произведения русского искусства, которое без них, надо сказать, пользовалось весьма умеренным спросом. Именно тогда обнаружилось, что запасов не так уж много, что поспособствовало обманщикам, превращавшим дешевое посредственное европейское искусство в куда более дорогое посредственное русское. На сей раз русских художников на выставке почти нет, если не счесть таковыми Марка Шагала или Алексея фон Явленского. Даже лондонская Aktis Gallery, созданная русскими и занимавшаяся русскими художниками за рубежом — от Марии Васильевой до Владимира Янкилевского,— приехала в Париж с китайскими графикой и скульптурой и даже со своим Ле Корбюзье.
Но нельзя сказать, что в Гран-Пале совсем нет нашей классики. Правда, в роли классиков выступают наши современники. Их работы стали частью выставки «Коллекции Барбье—Мюллер — 110 лет страсти». Когда мы говорим о собрании Barbier-Mueller, мы думаем больше об искусстве Азии и Африки, представленном в открывшемся 40 лет назад одноименном женевском музее. На самом деле в знаменитой коллекции, которую начали собирать еще в междувоенном Париже,— и импрессионисты, и постимпрессионизмы, и модернисты, и вполне современные художники. После Жозефа Мюллера вещи покупал его сын Жан-Поль Барбье-Мюллер и невестка Моника, его внуки Стефан, Тьерри и Габриэль и его правнуки. В двух павильонах на биеннале, где показаны семейные ценности, есть и работа знаменитого германского неоэкспрессиониста Георга Базелица и «Женщина в ванне» Джеффа Кунса. Полотно-таблица едва ли не лучшего периода Ильи Кабакова начала 1970-х годов «Где вы?» происходит из коллекции Моники Барбье-Мюллер, а гораздо более поздняя картина Эрика Булатова «Весна, бульвар Севастополь» 2011 года — приобретение Тьерри Барбье-Мюллера.
После закрытия подсчитали, что посетителей было больше — в среднем 4 тыс. человек в день, притом что длительность салона была уменьшена. Галеристы доложили о продажах — вроде €900 тыс. за полотно германского классика Макса Либермана (1847–1935) в галерее Art Cuellar-Nathan или €2 млн за работу нашего современника 97-летнего французского абстракциониста Пьера Сулажа в Opera Gallery. Организаторы проскочили опасную зону, улучшив прошлогодние результаты. Но судьба салона будет решаться на следующий год, в который глава Национального синдиката антикваров (SNA) Матиас Ари Жан обещает вернуть ювелиров, всегда делавших кассу биеннале.