Ангелы на тропе войны

Назвав свой новый альбом «Death Song», техасская группа The Black Angels проявила высший пилотаж раздачи оммажей. Если сложить все слова, получится песня The Velvet Underground — «Black Angel’s Death Song». Обманываться, однако, не стоит. При всех реверансах нью-йоркскому подполью, корни The Black Angels надо искать не на Восточном побережье, а в психоделических группах калифорнийского и южного разлива. На концерте группы в Хельсинки Макс Хаген вспоминал призраков прошлого и цепенел.

Когда неизбежно пытаешься проводить аналогии между современностью и историей, в контексте The Black Angels в первую очередь приходят в голову The 13^th Floor Elevators — земляки из техасского города Остин и одна из самых странных, оголтелых и влиятельных команд американской психоделики шестидесятых. А где-то рядом мелькает призрак Джима Моррисона с The Doors, и еще одни маститые американцы девяностых — The Brian Jonestown Massacre, и англичане Spiritualized. На «детей цветов», впрочем, The Black Angels и их лидер Алекс Маас походить никак не собирались. В обложке дебютного альбома «Passover» 2006 года можно обнаружить цитату из Эдварда Мунка: «Болезнь, безумие и смерть — черные ангелы, которые стояли на страже моей колыбели и сопровождали меня всю жизнь». Чем не кредо? Разбавив все ту же психоделику и техасский экзистенциализм приличной дозой стоунер-рока, группа с середины 2000-х принялась ковать увесистые, как стальной рельс, песни. В них было поровну умеренного нигилизма, левообразной социальщины и критической воинственности. А под угрюмые маршевые шумелки типа «The Sniper at the Gates of Heaven» или «The First Vietnamese War» в самый раз было бы отстреливаться в каком-нибудь «Апокалипсисе сегодня».

За свою карьеру The Black Angels выпустили пять альбомов, перемалывая в жирный фарш почтенную старину и постепенно набирая популярность. Со своими двумя аккордами по пять минут, группа всегда умела подкинуть и интересный рифф, и крепкое слово. В последних альбомах песни стали становиться короче, а мелодические крючки — еще более цепкими, но в целом группа не изменяет ни звуку, ни собственному суровому пути. При всех возможных сравнениях обвинить группу в прямом копировании трудно. Музыка The Black Angels больше напоминает мозаику, сделанную из вроде знакомых кусочков, но складывающуюся в новую картинку. Пусть жужжат и гудят «те самые» гитары и электроорганы, но в 2000-х, да еще с такими продюсерами, как Джон Конглтон или Фил Эк, группа ошарашивает слушателя звуком, который предкам из шестидесятых не мог явиться даже в самом интересном трипе. Неудивительно, что в последние годы The Black Angels перехватили в Штатах знамя нео-психоделики — не сходя при этом с ума и не впадая в психочудачество всенародных седовласых симпатяг The Flaming Lips.

Алекс Маас стал и одним из идеологов фестиваля Levitation (первоначально Austin Psych Fest), резво набиравшего обороты с 2008 года. Так, в 2015 году здесь даже произошел реюнион «отцов» The 13^th Floor Elevators, а также выступили Primal Scream, The Flaming Lips, The Jesus and Mary Chain, Spiritualized и еще несколько десятков музыкальных братьев по разуму. Без неприятностей, однако, все равно не обошлось: будучи на самом взлете, в 2016 году фестиваль был отменен из-за непогоды.

Нет худа без добра. Если верить словам Алекса Мааса, текущий тур The Black Angels — едва ли не самый масштабный за всю историю группы — был затеян не в последнюю очередь ради компенсации убытков несостоявшегося Levitation и подбивки бюджета уже запланированного следующего фестиваля. Сама группа из фестивальной кассы по идейным соображениям все равно не возьмет ни копейки. Донесло их и до Финляндии. В Хельсинки The Black Angels выступали в клубе Tavastia. С историей, зашкаливающей за сорок лет, площадка вместимостью около 800 человек уже давно стала главным финским клубом и едва ли не святыней местной музыкальной культуры. Закрытый зал во многом играл на руку и самим The Black Angels. В относительно ограниченном пространстве и с аудиторией пришедшей точно на «своих» группа била без промаха.

В Хельсинки The Black Angels сыграли большую часть «Death Song» и техасский «хитовый» набор. «Снайпер» и прочие старые недобрые вещи типа «You on the Run» и «Young Men Dead» у финской публики — в большинстве вполне трезвой и в здравом уме — шли на ура. Пусть группа и многое берет из старины, технологии работают. На сцене россыпи педалей, а среди клавишных можно высмотреть и такие артефакты, как электроорган Rheem — не самый частый инструмент. Но при всем историческом «мясе» и законно предполагаемой шершавости слышно все, и очень разборчиво. Даже когда The Black Angels прорубаются через самые свои тяжкие вещи, вроде новых «Currency» и «Comanche Moon», звукового беспорядка, свойственного их предкам, точно не возникает. А если в песне «The Prodigal Sun» раздается характерное бубуканье, которое те же The 13^th Floor Elevators производили посредством подзвученного стеклянного кувшина, оказывается, что это вокальный процессор. Отдельные респекты можно было отвешивать и барабанщице Стефани Бейли. Блондинка за ударными вколачивала палочки в крупнокалиберные томы с такой самоотдачей, что выражение «попасть под горячую руку» приобретало абсолютно конкретный и даже немного болезненный смысл.

Психоделика предполагает погружение зрителя в среду, и здесь The Black Angels прямо топят зрителя. Если в шестидесятых на экраны проецировались самопальные цветовые пятна, теперь на помощь пришли видеопроекции; абстракции, порталы, паттерны и силуэты стали разнообразнее. Мозгоповал — все тот же. Через полчаса гипнотических рисунков под «ангельские» гипнотические молотилки действительно начинаешь слегка обалдевать без всяких допингов. Тем временем The Black Angels будто берут зрителя за горло и тянут через свои колючие опусы. Вроде бы монотонная музыка засасывает, а в простецкой с виду персоне Алекса Мааса — техасская борода и кепчонка до носа — вдруг обнаруживается то отмороженная крутость индейца, то отчаянная решимость защитника крепости Аламо. The Black Angels, не выпрыгивая из штанов, весь концерт транслируют то, что называется mojo. И тут позавидовал бы сам Джим Моррисон.