Как уже писал "Коммерсантъ", новым послом России в Германии может стать директор Третьего европейского департамента МИД РФ Сергей Нечаев.Он может сменить на этом посту Владимира Гринина. О своей любви к немецкой литературе и о том, как в Москве смотрят на нынешние трудности в двусторонних отношениях, Сергей Нечаев рассказал корреспонденту "Д" Галине Дудиной.
Фото: Министерство иностранных дел Российской Федерации
"Очень люблю Ремарка"
— Вы владеете английским и немецким языками. Немецкий на втором месте?
— Немецкий все же на первом месте, поскольку моя профессиональная карьера связана главным образом с немецкоязычными странами. Понять, объяснить, донести позицию до собеседников на немецком смогу. Доводилось.
— Вы читаете на немецком?
— Еще школьником я читал классическую немецкую литературу и до сих пор помню кое-что из Гете, Шиллера, Гейне. Очень люблю Ремарка. Интересен Генрих Белль (кстати, скоро 100-летие со дня его рождения) — "Глазами клоуна", "Путник, когда ты придешь в Спа...". Это знаковая фигура для немецкой литературы середины XX века, и в СССР им тоже зачитывались.
— Помните свое первое впечатление от Германии?
— Я впервые приехал в Германию — тогда еще в ГДР — в 1973 году по студенческому обмену. Мы много ездили: Берлин, Потсдам, Дрезден, Лейпциг, Гера, Эрфурт... Это была интересная, насыщенная, плодотворная поездка: мы знакомились со страной, сверстниками и коллегами-студентами.
— У вас не было ощущения коммуникационного разрыва? Все-таки другая страна, не совсем привычная.
— ГДР развивалась по социалистическому пути, и то, что мы увидели в поездке, было идеологически нам, людям из Советского Союза, знакомо. В ГДР жило очень много людей, которые искренне верили в идеалы социализма, и к нам, нашей стране относились тепло и сердечно. Многие из них живы до сих пор, и было бы несправедливо об этом забывать. Там было и немало стойких борцов-антифашистов, которые воевали против нацизма в рядах Советской армии. Вообще, существование ГДР — это важный этап европейской послевоенной истории. И об этом надо помнить.
— Падение стены вы застали в Москве или в загранкомандировке?
— Я тогда работал в центральном аппарате МИДа как раз в отделе ГДР, и объединение Германии проходило буквально на наших глазах. Мы видели энтузиазм немецкого народа, его стремление к единству. Вообще, объединение Германии было вызвано многими факторами, и решающую роль в нем сыграла последовательная позиция нашей страны, что немцы в свое время очень оценили (многие, наверное, помнят, что не все страны тогда придерживались такого же мнения).
— А сейчас, когда вы бываете в Германии, вас еще что-то удивляет, цепляет?
— Всегда находишь для себя что-то новое и необычное. Каждый раз удивляюсь, как динамично развивается Берлин. Еще помню то время, когда в центре ничего не было и не строилось, а теперь видно, как заботливо и аккуратно немцы обустраивают свою столицу и другие города. Это достойно уважения.
"По нашей инициативе не был заморожен ни один формат"
— Сейчас вы возглавляете Третий европейский департамент МИД РФ. Чем вы занимаетесь?
— Наш департамент занимается наряду с другими департаментами Европой, отношениями с рядом стран Центральной и Восточной Европы: Германией, Австрией, Швейцарией, а также странами Вышеградской группы — Чехией, Словакией, Польшей, Венгрией. Не забываем и про Лихтенштейн, с которым у нас тоже есть отношения. Так что у нас никто не обделен вниманием.
— Как повлиял санкционный и политический кризис в российско-европейских отношениях на двусторонние контакты с ФРГ?
— Российско-германские отношения действительно переживают непростой этап своего развития. Они до сих пор в заложниках кризиса на Украине, ставшего следствием государственного переворота в этой стране. И, конечно, инициированные германской стороной антироссийские санкции ЕС, курс на сдерживание России, замораживание основных механизмов двустороннего взаимодействия, целенаправленная антироссийская кампания в немецких СМИ — все это не могло не отразиться на атмосфере нашего диалога. Мы вынуждены учитывать эти моменты в работе на германском направлении.
— То есть пострадала интенсивность контактов?
— И интенсивность, и содержательность сотрудничества от введенных Берлином санкций в отношении России не выиграли. Многие контакты заморожены, сведены к нулю.
— В том числе и по нашей инициативе?
— Нет, по нашей инициативе не был заморожен ни один формат. Наоборот, мы всегда говорили о том, что, несмотря на санкции, мы считаем необходимым сохранить накопленный за долгие годы позитивный потенциал. Более того, мы всегда были уверены, что наши отношения с Германией имеют не только двустороннее, но и общеевропейское — и даже, я бы сказал, глобальное — измерение. И мы открыты для продолжения сотрудничества на основе равноправия, взаимного уважения, учета интересов друг друга.
"С уважением отнесемся к выбору германского народа"
— В последние месяцы в Россию приезжали и министр иностранных дел, и канцлер ФРГ. Это потепление?
— Время медленно, но верно расставляет все по своим местам, заставляя даже самых последовательных критиков России признать, что язык санкций, давления и угроз в отношениях с нашей страной — это путь в никуда. В этих условиях в Германии растет осознание востребованности и неизбежности нормализации двусторонних отношений, восстановления разрушенных схем сотрудничества. Соответствующие сигналы мы получаем от представителей общественно-политических, культурно-гуманитарных, деловых кругов и от рядовых граждан.
Развивается политический диалог. Президент России дважды в этом году встречался с канцлером ФРГ Ангелой Меркель, трижды принимал в нашей стране вице-канцлера, главу МИДа Зигмара Габриэля, беседовал с главами федеральных земель, представителями крупных германских компаний. Кроме того, мы реализуем совместные крупные проекты в культурно-гуманитарной, научной и историко-мемориальной сферах.
Позитивные моменты наметились и в торгово-экономической сфере. За первые шесть месяцев этого года наш взаимный товарооборот вырос на 25% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Реализуются совместные проекты в сфере инноваций, высоких технологий, энергетики. Растет инвестиционная активность. И мы со своей стороны всячески приветствуем эти тенденции.
— А возобновления полноценного механизма межгосударственных консультаций (на уровне глав государств) можно ожидать?
— Нам трудно об этом судить, ведь не мы были инициаторами его замораживания. Но рассчитываем, что рано или поздно это произойдет.
Пока восстановлена работа межведомственной рабочей группы по стратегическому сотрудничеству в области экономики и финансов. Возобновляют деятельность рабочие подгруппы группы высокого уровня по вопросам политики безопасности. Параллельно у нас интенсивно идет консультационный процесс между министерствами иностранных дел, между регионами, между представителями общественности — достаточно вспомнить "Петербургский диалог" или "Потсдамские встречи". Надеемся, что постепенно мы вернемся к главному формату — межгосударственным консультациям.
— Насколько сейчас актуален формат "Петербургского диалога", запущенного в годы, когда отношения между нашими странами были куда теплее?
— Форум "Петербургский диалог" — востребованный и полезный формат российско-германского межобщественного взаимодействия. В том числе в проблемные времена, когда заморожены другие форматы общения. Его уникальная площадка дает возможность представителям общественности, политики, культуры и искусства в открытом, неформальном ключе обмениваться мнениями по интересующим друг друга вопросам, получать позицию партнеров из первых рук. Мы уверены, что и следующее заседание "Петербургского диалога" в Берлине 23-24 ноября будет способствовать развитию российско-германских межобщественных связей.
— Ждет ли российская сторона от немецких партнеров большей артикуляции своей позиции в связи с новым пакетом американских санкций, несущим потенциальную угрозу для российско-немецких энергетических проектов?
— Здравомыслящие немецкие политики и бизнесмены понимают, к каким негативным последствиям для европейской и германской экономики может привести экстерриториальное применение американского законодательства. И официальный Берлин достаточно четко обозначил свою позицию в отношении введения Вашингтоном новых антироссийских санкций, подразумевающих, в частности, ограничение сотрудничества с европейскими компаниями в энергетической сфере. Думаю, этот сигнал был всеми услышан.
— Как, по-вашему, повлиял на двусторонние отношения скандал вокруг турбин Siemens?
— Я бы не стал применительно к данному случаю говорить о скандале. Речь идет о споре хозяйствующих субъектов, который подлежит урегулированию в судебном порядке. Кроме того, мы считаем контрпродуктивным политизировать этот вопрос.
Инициированное Германией в контексте дела Siemens расширение санкционных ограничений, а также раздувание информационной кампании, в рамках которой допускаются заявления фактически о недоговороспособности российских компаний,— совершенно неприемлемые шаги, которые не способствуют цивилизованному решению проблемы. И мы прямо говорим об этом нашим германским партнерам.
— Можно ли ожидать прогресса в двустороннем диалоге после выборов в ФРГ?
— Будем оптимистами. Мы всегда исходили и исходим из того, что добрососедским отношениям между нашими странами нет альтернативы и что эти отношения носят стратегический характер. От их состояния в Европе и мире зависит очень многое. Чем дольше они будут пребывать в замороженном состоянии, тем больше будет нерешенных проблем, тем труднее будет вывести их на прежний уровень. С уважением отнесемся к выбору германского народа и будем работать с новым правительством ФРГ в интересах наших стран и народов. Пора вести дело к возврату нашего сотрудничества на традиционные стратегические рельсы. Мы к этому готовы.
Сергей Нечаев родился в 1953 году. Окончил МГУ им. М. В. Ломоносова и Дипломатическую академию МИД РФ. В системе МИДа — с 1977 года. Работал в загранучреждениях в ГДР, Монголии, ФРГ. В 2001-2003 годах был генеральным консулом России в Бонне (ФРГ), с 2010 по 2015 год — послом в Австрии, затем занял пост директора Третьего европейского департамента. Женат, имеет сына.