Вчера правительство Франции заявило о введении новой поправки к закону о 35-часовой рабочей неделе. Теперь работодателям будет разрешено заставлять наемных служащих трудиться не 130, а 180 часов в год сверхурочно. В результате французы станут работать больше за те же деньги.
Когда в 1997 году бывший лидер французских социалистов Лионель Жоспен (Lionel Jospin) занял кресло премьер-министра, социально-экономическая ситуация в стране оставляла желать лучшего. Защитника прав трудящихся особенно огорчала необыкновенно высокая для Франции безработица — 12,6%. Чтобы исправить ситуацию, социалисты придумали нетривиальный экономический ход. Желая вынудить работодателей нанимать дополнительных сотрудников, они предложили сократить количество рабочих часов для каждого наемного работника.В 2000 году этот чисто французский план оживления экономики был воплощен в жизнь. Маленькие ресторанчики и кофейни французских городов теперь по вечерам оказались заполнены до отказа, турфирмы еле справлялись с возросшим количеством отдыхающих, а в универмагах даже появились очереди в кассу. У французов стало больше денег и больше свободного времени, чтобы их тратить, и общий моральный дух нации существенно вырос. Социалисты ликовали: безработица сократилась на 3,5%, потребление выросло, и "экономическое колесо" получило некоторое ускорение.
Однако радость Лионеля Жоспена была недолгой, так как у этого явления обнаружилась и другая, менее приятная сторона. Чтобы как-то смягчить удар для предпринимателей, которые теперь были вынуждены нанимать дополнительных работников и гарантировать им не только зарплату, но и весь пакет социального обеспечения (очень внушительный во Франции), правительство пообещало предоставить им существенные налоговые льготы. Из-за недополучения налоговых поступлений и слишком больших социальных трат в 2001 году в бюджете Франции образовалась дыра в 38 млрд евро. Но и у компаний дела тоже обстояли не лучшим образом: если крупные фирмы еще как-то справлялись с ситуацией, то мелкий бизнес, который традиционно является создателем 90% новых рабочих мест, оказался на грани банкротства. Кто мог (например, небольшие фирмы компьютерного обеспечения), эмигрировал в соседние страны. Но большинство малых и средних предприятий, обремененных высокими налогами и огромным соцпакетом для своего персонала, не смогли конкурировать с иностранными фирмами и постепенно начали разоряться или, в крайнем случае, сокращать производство.
В создавшейся ситуации Жак Ширак (Jaques Chirac) и его правоцентристская партия клятвенно заверили своих избирателей (ядро которых составляют промышленники и предприниматели), что они, одержав победу на выборах, отменят этот "необыкновенный закон". Однако отменить какую-то привилегию французского пролетариата не так-то просто: улицы тут же наводняются демонстрантами, вооруженными камнями и бутылками, а профсоюзы объявляют всеобщую забастовку.
Поэтому новое правительство решило пойти на хитрость — закон о 35-часовой рабочей неделе оно отменять не стало, а вместо этого начало постепенно увеличивать количество сверхурочных — что повлечет за собой возвращение рабочей недели к обычному европейскому размеру.
ОЛЬГА Ъ-ГАКОВА