Политически озабоченная Турандот

      В этом году оперное бабье лето начинается не только там, где положено, но и тем, чем нужно: 8 сентября Большой театр стартует премьерой оперы Джакомо Пуччини "Турандот". Звездная команда постановщиков во главе с американской итальянкой Франческой Замбелло (Francesca Zambello) и русско-американским сценографом Георгием Цыпиным уже в мае-июне вовсю сдавала макет, присматривалась к местной труппе и по всему миру выискивала исполнительницу главной роли. Лихорадка не прошла даром: на первые три спектакля (8-го, 11-го и 13 сентября) театр заполучил ни много ни мало одну из главных евро-Турандот — хрупкую красавицу Франческу Патане (Francesca Patane).

      В Москву дочь известного итальянского дирижера и не менее известной преподавательницы вокала приехала с явным намерением потрясти воображение публики. Свою героиню фитюлечка Патане видит не кровожадной китайской принцессой, а наивной 16-летней звездочкой, блуждающей во тьме семейных предрассудков и гремучих национальных комплексов. По словам певицы, "Турандот не чувствует ужаса смерти, и поэтому хладнокровно приказывает рубить головы своим женихам. Но вот она видит Калафа, и с нею происходит что-то неизведанное".
       Тема неизведанного (по крайней мере, нашей публикой), похоже, взволновала вообще всех авторов спектакля. Режиссер Франческа Замбелло — кстати, дама весьма квалифицированная в русской культуре и искусствах — еще в июне специально пошла на знаменитую "Турандот" в Театр Вахтангова. Восхищаясь музейными эффектами старой драматической постановки, для себя она решила сделать акцент на политике: "Ведь в России политика — вещь всегда очень актуальная". Произнося эти слова, госпожа Замбелло и не подозревала, насколько близка к истине. Впрочем, в ее трактовке "политическое" — то, что в первую очередь вытекает из сюжета сказки Карло Гоцци. "Ну признайтесь же,— настаивает она,— что даже если комедию Карло Гоцци и называть комедией, то скорее уж черной".
       На этом жанровом определении, однако, зацикливаться не стоит. Сценография Георгия Цыпина придает спектаклю серьезный, но вполне игровой тон. Сдвигаются, раздвигаются огромные, во всю высоту сцены, ширмы. Прозрачно-пластмассовые — имитируют рисовую бумагу. А из кроваво-багровой ткани — идею разрушительности. Идею, так сказать, основного инстинкта, который, как известно, только с одной стороны — смерть и ненависть, зато с другой — бессмертие и любовь. То есть все то, о чем и есть последняя опера Джакомо Пуччини "Турандот" (1924).
       Ее нынешней постановкой Большой, помимо прочего, делает реверанс собственной истории. Когда-то он был первым, кто опередил реакцией на монументальное полотно Пуччини остальные театры мира: "Турандот" пели здесь уже через пять лет после ее премьеры в "Ла Скала" (1926). И вот снова-готово — в смысле, есть повод для гордости на весь сезон.
       Впрочем, сезон, как говорится, одной премьерой не прокормишь. Поэтому Большой театр объявил еще три оперные премьеры: в ноябре "Снегурочка" Римского-Корсакова, в январе "Похождения повесы" Стравинского, а под занавес, в апреле, "Руслан и Людмила" Глинки. Помимо музейных русских опер театр, явно озабоченный прогрессистским реноме, продолжает цикл концертных программ "Камерные вечера в Бетховенском зале: пароль 'Фиделио'". Позаимствовав у модного фильма "Широко закрытые глаза" (с Николь Кидман / Nicole Kidman и Томом Крузом / Tom Cruise) пресловутый пароль "Фиделио", авторы цикла знали что делали — малопопулярный в народе Бетховенский зал так же ловко рифмуется с названием единственной бетховенской оперы "Фиделио", как и те приглашенные с Запада музыканты-эксклюзивщики, на чьи имена надо реагировать, как на пароль исключительного исполнительского мастерства. Вот некоторые из них: Фрайбургский барочный оркестр, 28 сентября; канадский пианист Марк-Андр Амлен (Marc Andre Hamelin), 21 ноября; британский вокальный ансамбль "Таллис Сколарс" (Tallis Scholars), 13 февраля; австрийский квартет Томаса Цеетмайра (Tomas Zehetmair Quartet), 23 марта; венгерский пианист Дежо Ранки (Dezso Ranki), 5 апреля.
       Странная, однако, картина. Совершенно явно Большой театр перехватил инициативу у массы московских гастрольно-концертных организаций. Ну не считать же его соперником филармонию с ее дряхловатым абонементным графиком. Или, скажем, Большой зал консерватории, до сих пор не знающий даже, закроют его в этом году на реконструкцию или не закроют. Однако, проявленная некоторыми деятелями культуры (и не только) частная инициатива настраивает на то, что будет чем поживиться и на других площадках Москвы.
       Большой Кремлевский дворец, например, ждет в гости Teatro dell`Opera, попросту говоря Римскую оперу с известнейшей постановкой Джанфранко Дзефирелли — "Тоской" Пуччини (21-22 и 24-25 сентября). Тут важно сосредоточиться не на явно просроченном посвящении гастролей "К 100-летию первой постановки" (которое было в 2000 году), а на том приятном моменте, что спонсором проекта является Альфа-банк, до сих пор принципиально возивший в Москву лишь эстрадных и рок-музыкантов. Возможно, пока Альфа-банк и не ведает, в какую заваруху может вылиться его оперное начинание,— петь-то в "Тоске" будут не кое-кто, а самая лучшая Тоска, Даниела Десси (Daniela Dessay), и самый потрясающий Скарпиа, Руджеро Раймонди (Ruggero Raimondi). Вот наслушаются их москвичи, да и на зазывно-трагичную парочку Монтсеррат Кабалье--Николай Басков не захотят идти. То-то будет проблем у их прокатчика — музыкального центра "Классика".
       С "клюквой" от классики, вообще, похоже, взялись бороться даже самые ярые ее пропагандисты и почитатели. Госпожа Казарновская, например, обещает в октябре пригласить в Москву всемирно известного тенора Хосе Куру (Jose Cura). Вот это размах! Теноров такой квалификации у нас не слыхали лет тринадцать (не в обиду Лучано Паваротти и Пласидо Доминго будь сказано). Но помимо красоты и темперамента этот несостоявшийся латиноамериканский дирижер по фамилии Кура — которому, к слову, на дисках дирижирует несостоявшийся испанский дирижер по фамилии Доминго — способен на такое forte в знаменитой пуччиниевской Nessum dorma, которое всем надолго запомнится. Если, конечно, его не перепоет старший товарищ — Пласидо Доминго (Placido Domingo), которого в январе ждет Юрий Башмет в качестве то ли гостя, то ли лауреата своей премии им. Д. Д. Шостаковича.
ЕЛЕНА ЧЕРЕМНЫХ