В письмах к Хрущеву Евтушенко упоминает "другой вариант" поэмы "Бабий яр". Где же этот вариант? Почему 55 лет о нем ни слуху ни духу?
В мемуарах поэта, в его интервью, в диссертациях и научных статьях "другой вариант" не найти. Нет его и в многотомных исследованиях о Дмитрии Шостаковиче и его "Тринадцатой симфонии", написанной по произведениям Евтушенко, в том числе по "Бабьему Яру", ее премьера с триумфом прошла в Москве в декабре 1962 года. Почему? "Другой вариант" осел в архивных дебрях политбюро. Сегодня неизвестные фрагменты также публикуются впервые.
Главное уточнение и дополнение — пространная ода русскому народу. Она начиналась так:
О, чистота народа моего!
Я знаю,
что он искренен и чуток,
И самому характеру его
всегда антисемиты были чужды.
Если цензоры из президиума ЦК с горем пополам еще могли согласиться с этим тезисом, то с тем, что последовало за ним,— никогда. Кто-то из них густо, и казалось, что на века, перечеркнул заново написанный кусок о 41-м годе, о котором наследники Сталина тоже не любили вспоминать:
И не забуду сорок первый я
и русскую крестьянку тетю Катю,
стоявшую сурово у плетня
в изодранном эсесовцами платье.
Ей офицер кричал,
как баба, тонко,
от немоты ее ожесточась:
"Ты прятала еврейскую девчонку?
Ну, говори же!
Где она сейчас?"
И целый день потом в покое чинном,
внушая страх бессильному врагу,
она лежала,
мертвая,
на чистом,
как совесть ее русская,
снегу.
А девочку,
на рукаве пальтишки
носившую еврейскую звезду,
в деревне этой,
сумрачно притихшей,
передавали из избы
в избу.
Не прошел и другой фрагмент, на этот раз о детях России:
Под пули шли в шинелях ее дети,
спасли земной многострадальный шар,
чтоб жили все, как братья,
чтоб на свете
не повторился больше Бабий Яр!
Видимо, товарищи считали, что не за это шли под пули. Плоховато представлял себе Евтушенко литературные вкусы и политические взгляды членов президиума и секретарита ЦК, особенно взращенных в недрах украинской партийной организации. Для тех и про евреев было плохо, да, как оказалось, и про русских не лучше.
При таком раскладе ничто не могло спасти стихотворения. Тем более что в аппарате припомнили, что и "Бабий Яр", и поэтический ответ на него Алексея Маркова были заклеймены закрытым постановлением ЦК КПСС как "идеологически вредные", а их публикации в "Литературной газете" и "Литературе и жизни" сочтены "грубыми политическими ошибками".