В прокат выходит "Дикая история" культового испанского режиссера Алекса де ла Иглесиа — черная комедия о том, как тонкий налет цивилизованности, свойственный современному человеку, без остатка растворяется в сточных водах. Рассказывает Юлия Шагельман.
Де ла Иглесиа смешивает на экране злую сатиру с элементами триллера и даже серьезной драмы, щедро добавляя в эту гремучую смесь черный юмор, китч и физиологические подробности
Фото: Экспонента
По странному совпадению, это уже второй фильм за считаные дни проката, где рассказывается о группе людей, вынужденных бороться за выживание (сражаясь в основном друг с другом) в замкнутом пространстве. У испанца Алекса де ла Иглесиа, в соответствии с национальной спецификой, местом действия служит обычный грязноватый мадридский бар на углу. В оригинале фильм так и называется — "Бар" (El Bar), а прокатное название, видимо, должно напомнить российскому зрителю аргентинские "Дикие истории" 2014 года, которые с этой картиной роднит как накал страстей, так и скептический взгляд на человеческую природу.
В пресловутом баре волей обстоятельств собираются люди, представляющие срез испанского общества в миниатюре: банковский служащий, мусорщик, солидный бизнесмен (костюм, галстук, портфель с образцами товара), бывший полицейский-пьяница (позаимствованный со службы пистолет, склонность стращать и не пущать), хипстер (айфон, борода, подтяжки, креативная профессия), домохозяйка с пристрастием к азартным играм, красавица в мини-юбке, отвратительно грязный бомж по имени Израэль, изъясняющийся псевдобиблейскими цитатами, а также сама хозяйка бара и официант-повар-"прислуга за все". Конечно, эти персонажи утрированны и почти карикатурны, но режиссеру и его постоянному сценаристу Хорхе Геррикаэчеварриа удается буквально за пару минут представить эту пеструю компанию так, что каждый из участников кажется хорошим старым знакомым, оставаясь при этом яркой аллегорией общественных пороков.
Ситуация довольно быстро перестает быть обыденной, когда прямо на выходе из бара двух человек ликвидирует неизвестный снайпер. Улица пустеет, мобильная связь пропадает, за дверями происходит что-то непонятное, по телевизору идут fake news, а восемь оставшихся в живых оказываются заперты в баре с неясными перспективами и, как выясняется, непосредственной угрозой для жизни. В течение следующих полутора часов расклад несколько раз драматически поменяется, но ясно одно: чистеньким — и в прямом, и в переносном смысле — не получится остаться никому.
Все происходящее имеет вполне логичное, хотя и фантастическое объяснение, но на самом деле причинно-следственные связи здесь носят вполне декоративный характер. Гораздо интереснее не то, почему из бара никого не выпускают, а то, как невольные заложники будут с этим справляться. И здесь, как и в других своих фильмах, де ла Иглесиа не питает никаких иллюзий. Взаимовыручки и помощи ближнему своему, несмотря на громогласные пророчества бомжа Израэля, не будет (и сам бомж, конечно, не упустит возможности отомстить "приличным" людям за то, как с ним обошлось общество). В этом баре, как и в обычной жизни, каждый сам за себя, и всякое дерьмо полезет из всех присутствующих задолго до того, как им придется окунуться в дерьмо совсем не метафорическое.
Алекс де ла Иглесиа продолжает традиции испанского кино в духе Луиса Бунюэля (не зря одним из источников вдохновения для этого фильма послужил "Ангел-истребитель") и Педро Альмодовара — внешне эффектного, громкого и балансирующего на самой грани хорошего вкуса. Метафоры в "Дикой истории" более чем доходчивы, характеры выпуклы, диалоги эффектны, а сюжетные повороты сменяют друг друга с пулеметной скоростью, хотя иногда режиссер все-таки делает паузу, чтобы дать своим героям и зрителям немного перевести дух. Де ла Иглесиа лихо смешивает на экране злую сатиру с элементами триллера и даже вполне серьезной драмы, щедро добавляя в эту гремучую смесь черный юмор, китч и физиологические подробности,— обладателям слабых желудков и веры в человечество этот фильм, наверное, смотреть не стоит.
При этом в "Дикой истории" нет навязчивого морализаторства. Этот фильм — просто зеркало, которое режиссер ставит перед зрителями, а уж насколько оно кривое, каждый может решить сам. И хотя диагноз, который де ла Иглесиа ставит обществу, довольно неутешительный, маленький проблеск света в конце канализационного тоннеля он все-таки оставляет.