— Поразительно, что после труднейшего марафона длиной более чем в три тысячи километров вы, во всяком случае по телефону, не производите впечатления беспредельно измотанного человека...
— Привычка, знаете ли. Но в центре Парижа, где мы только что финишировали, творится истинное сумасшествие. И сколько мы раздали автографов и интервью — словами не передать. Тем не менее мне очень приятно поговорить сейчас с вами по-русски. Однако времени в обрез — организаторы практически сразу же должны нас увезти с Елисейских полей в гостиницу, где для нашей команды организован, не скрою, уже по приятной традиции грандиозный банкет.— Что пить будете?
— Пиво. Ну еще, может быть, чуточку шампанского. Более крепкие напитки для истощенного гонкой организма нам противопоказаны. Хотя, возможно, найдутся отдельные смельчаки, которые рискнут и поэкспериментировать.
— Кто кроме самих гонщиков и обслуживающего персонала вашей велогруппы разделит с вами радость победы?
— Исходя из опыта прежних лет предвижу, что на банкете будут присутствовать многочисленные американские бизнесмены, которые так или иначе помогали нам материально. Для этих людей престижно, знаете ли, прилететь на ночь в Париж, чтобы просто пожать руку Армстронгу. Кстати, не исключаю, что среди наших гостей будут и представители тех фирм, которые до гонки хотя и выражали некоторую заинтересованность в нашей команде, но все-таки выжидали, чем для нее закончится Тур на этот раз. Возможно, что теперь эти фирмы перейдут, как говорится, к делу и их помощь нашей велогруппе обретет уже реальные очертания.
— И, таким образом, положительно отразится, в частности, на сумме вашего личного контракта?
— До начала нынешнего тура я предпочитал не распространяться о материальной подоплеке своего участия в нем. Теперь уже могу приоткрыть завесу. Наверное, вы удивитесь, но в этом году у меня вообще нет контракта с U.S. Postal. Ведь прошлой осенью я официально объявил о завершении спортивной карьеры и лишь в марте вновь приступил к тренировкам. Да и вообще, попав в число девятерых гонщиков своей команды, отобранных для участия в туре, считал это обстоятельство своего рода авансом доверия к себе. Поэтому, проехав тур, можно сказать, исключительно за идею, могу теперь рассчитывать только на призовые. Зато на будущий год, думаю, со мной будет заключен уже настоящий и полноценный контракт.
— Годовой?
— Нет, двухгодичный. Но этот контракт уж точно будет самым последним в моей карьере. Все-таки через два года мне стукнет уже тридцать восемь...
— По окончании прошлого тура именно вас Лэнс Армстронг назвал своим главным помощником в гонке. А как будет теперь?
— Для меня намного важнее, что я сам думаю по этому поводу. Считаю своим долгом напомнить, что все-таки я не на сто процентов оказался подготовленным к гонке. Поэтому и моя помощь нашему лидеру оказалась не такой продуктивной, какой могла бы быть в теории. Пожалуй, единственное, что могу записать себе в актив, так это то, что сумел уберечь Армстронга от завалов и падений, которыми изобиловала первая равнинная часть дистанции (на нынешнем Tour De France Армстронг побывал в завале лишь однажды, на 7-м этапе, и финишировал 91-м, отстав от победителя этапа австралийца Брэдли Макги на 27 сек.— Ъ). А вот в горах, вопреки моим собственным расчетам, я оказался, увы, не в первых рядах его помощников.
— Почему?
— Не в моих правилах оправдываться, и тем не менее, как ни банально это прозвучит, оказавшись в предгорьях Альп, я простудился. Видите ли, несколько раз подряд гонщиков селили в гостиницах, в которых не было кондиционеров, и мы, задыхаясь от жары, мучились вдобавок и бессонницей. И вдруг — о, чудо! — в очередной раз в номерах оказались кондиционеры. Понятное дело, врубив аппарат на полную мощность, я наконец-то хоть отоспался вволю. А наутро почувствовал себя полностью разбитым. У меня распухло лицо, заложило нос и горло — в общем, налицо были все признаки простуды, кроме температуры.
— Как вы планируете провести остаток велосезона?
— Теперь очень бы хотел знать, предоставит ли мне Российская федерация велоспорта право без отбора занять место в сборной и выступить в октябре в гонке с раздельного старта на чемпионате мира в бельгийском Зольдере. К сожалению, я не смог приехать в конце июня в Москву и стартовать в чемпионате России, являющемся по традиции отборочным к мировому первенству. Однако мне кажется, что я имел все-таки достаточно вескую причину, чтобы его пропустить, поскольку через неделю после него стартовал в Tour de France. Так вот, если бы мне сейчас сказали, что, мол, да, именно ты займешь вторую вакансию на "разделку" и поедешь в Бельгию, я, наверное, стал бы абсолютно счастливым человеком и тут же начал готовиться к чемпионату мира с удвоенной... нет, даже с утроенной энергией.