По мнению министра образования и науки Ольги Васильевой, базовые школьные учебники должны способствовать формированию гражданской идентичности учеников, сочетаясь при этом с творчеством учителя и новыми технологическими возможностями. Статьей министра “Ъ” открывает на своих страницах дискуссию о едином образовательном пространстве и школьных учебниках, которая будет продолжена в ближайших номерах.
Ольга Васильева полагает, что не надо много учебников для создания в сознании ребенка социокультурной матрицы
Фото: Василий Шапошников, Коммерсантъ / купить фото
На прямой линии президент Владимир Путин на вопрос о едином образовательном пространстве и единых школьных учебниках, заданный директором средней общеобразовательной школы села Краснополка Ульяновской области Алексеем Малиным, ответил, что в советской школе было три категории учебников, и предположил, что «базовый учебник, возможно, и не повредит учебному процессу, качества не ухудшит».
Как известно, споры об учебной книге не стихают с момента ее появления. Кто-то пытается представить учебник «уходящей натурой», считая, что он пережил сам себя как базовый социокультурный феномен школьного детства. Кто-то усердно трудится над созданием очередных «линеек». Думаю, что для каждого из нас школьный учебник стал первым путеводителем по дороге знаний и осознания всего огромного многообразия, окружающего маленького человека. Речь здесь идет о социализации детей в культуре. Здесь важны оба понятия — и социализация, и культура. Следует специально подчеркнуть: речь идет о родной культуре — той, в которой ребенок родился и живет, которая его окружает, никакой иной для него до поры до времени просто не существует. Культура определяет происходящее по ее нормам (традициям) общение ребенка со сверстниками, взрослыми, с окружающим его миром, выстраивает отношения с природой, людьми, с самим собой. А системность в этот процесс привносит учебник. Он упорядочивает, обобщает взгляд на вещи, описывает, объясняет и фиксирует. Рисует запоминающиеся навсегда образы природы, народа, Родины. Хотите узнать, как гражданин той или иной страны видит себя и других,— откройте учебники, по которым он учился в школе.
Сто сорок лет назад дискуссия об учебниках имела еще более сильный накал. Наш выдающийся соотечественник Петр Каптерев, успокаивая сторонников и противников учебника в школе, напоминал, что «нужно посредство между учебником и учащимся, нужно, чтобы кто-нибудь подготовил ум школьника к освоению научных истин учебника, ввел бы его в систему понятий, изложенных в учебнике. Это посредствующая между учеником и учебником роль принадлежит учителю».
Но вряд ли кто-то не согласится с тем, что школьный учебник являлся и является мощнейшим организатором многомилионной гражданской нации. Убери из детства наших детей эти единственные и на всю жизнь объединяющие их книги, и мы получим поколение, «выпавшее из контекста». Оно будет образованно, но не будет при этом носителем общих смыслов, общих представлений о героях и антигероях своего народа, своей страны. Они не смогут чувствовать себе гражданами, ибо гражданская совесть и гражданская ответственность — это чувства, прежде всего.
Так сколько нужно учебников, чтобы в сознании ребенка и подростка отчеканились смыслы, образующие социокультурную матрицу, с помощью которой наши дети смогут осознать и воспринять свою социокультурную идентичность? Думаю, что хватило бы одной-двух сквозных предметных линеек, дополненных по мере взросления детей изучением многочисленных первоисточников — письменных (литература, история), материальных (архитектура, искусство), духовных (вера, традиция).
Но речь не идет только о гуманитарной составляющей образования. Не менее сложно дело обстоит с учебниками естественно-научного цикла. Не странно ли иметь такое многообразие линеек учебников по физике, химии, математике, если на выходе все это разнообразие подходов и траекторий унифицируется «игольным ушком» ЕГЭ, а далее трансформируется в университетских академических курсах?
Государственная итоговая аттестация в 9-х и единый государственный экзамен в 11-х классах — вот фактические универсальные «калибровочные приборы», которыми оценивается качество школьного «знаниевого продукта». Да, веер линеек учебников широк. Но нужно понять: чем знания наших учеников (по глубине и прочности) превосходят знания их сверстников 1960–1970-х годов?
Хочу напомнить о продолжающейся дискуссии о «школе будущего». По мнению весьма авторитетных экспертов, в обозримой перспективе учебники попросту выйдут из употребления — источниками учебной (лучше, наверное, сказать — образовательной) информации станет «облачный контент». И в нем любой уже наученный работать с информацией подросток, составив под заботливым вниманием учителя-наставника и тьютора-навигатора индивидуальную образовательную программу, будет в соответствии со своими способностями и интересами набирать блоки знаний, сдавать зачеты, получать сертификаты и так, шаг за шагом, двигаться по своей образовательной траектории длиною в жизнь.
Замечательно! Но чтобы это произошло, необходимо обеспечить два предварительных условия: а) мотивировать детей к учению (самообразованию) и б) научить их этому. Для этого детям нужно не множество учебников, а умные, опытные и мотивированные учителя! На что они должны быть мотивированы? На то, чтобы их ученики как можно скорее перестали в них нуждаться и стали, как принято ныне говорить, «субъектами собственной образовательной деятельности».
И тут самое время вспомнить о такой философско-политической категории, как единое образовательное пространство. Меня часто спрашивают, не угрожает ли его целостности исчезновение государственной монополии на контроль образовательных ресурсов, которыми пользуются «ученики-субъекты», по собственному произволу беря их из «космополитичного облака»? Не будет ли это пространство разрушено, если наши ученики будут слушать лекции иностранных преподавателей, участвовать в их вебинарах, решать предлагаемые ими задачи да и просто общаться с зарубежными сверстниками?
Я цитирую эти нелепые вопросы, поскольку они позволяют отчетливее понять: единое образовательное пространство любой страны есть органичная часть ее социокультурного пространства, и до тех пор, пока школа видит свою миссию в воспитании юного человека в отечественной культуре, за целость образовательного пространства можно быть спокойным.
Поэтому все дело в том, является ли содержание образования, предлагаемое человеку в детстве, отрочестве и юности, культурным текстом (в самом глубоком значении этого философского понятия). Воспринимают ли сами учителя (а вслед за ними и ученики) школьные учебники и всю организуемую в их логике детско-взрослую образовательную деятельность как культурный текст? В какой степени содержание нашего образования культуро- и природосообразно? В какой степени наши ученики воспринимают родную природу и культуру как величайшую духовную ценность — и свою собственную, и всего народа, и всего человечества? Если мы думаем над этими вопросами и приучаем думать над ними наших учеников, мы укрепляем российское образовательное пространство.
Учебник в этом пространстве тот же путеводитель: человеку, жаждущему новых знаний и впечатлений, он открывает возможность составить самый интересный маршрут и выйти к намеченному пункту. Сколько путеводителей тащит с собою путник? Вопрос риторический. Но только ли из путеводителя получает путник сведения о том, что он видит? Вопрос, риторический вдвойне. Но кто-то вполне удовлетворяется только путеводителем.
А теперь представим себе картину, которую адепты «учебниковой вариативности» сразу квалифицируют как «возврат в СССР»: у вас один-единственный тонкий учебник-путеводитель. Но аналогия с теми временами не срабатывает. Ведь в нем практически нет нарратива, его содержание невозможно пересказать. Он просто заманивает в глубину той или иной темы, будит желание понять, разобраться, решить, найти ответ. Он дает учителю вместе с заинтересованными ребятами полную свободу «наращивания» на «скелет» его разделов, глав и параграфов каких угодно «мышц» (из других книг, интернета, опытов и исследований). Знания, умения, навыки и компетенции, нужные для сдачи будущего ЕГЭ, органично и без напряжения осваиваются в этом образовательном творчестве.
Предмет и принцип взаимодействия между участниками образовательного процесса меняется: предметом становится содержательное творческое общение, а принципом взаимодействия — сотрудничество в понимании мироустройства (не важно, это физика, история, математика или литература). Или вы по-прежнему настаиваете, что вам и здесь нужна библиотека вариативных учебников? По-моему — только умный учитель и открытое образовательное пространство.
Теперь из всего сказанного нетрудно сделать и вполне определенный финансовый вывод: государственные расходы на учебное книгоиздание резко минимизируются, а на повышение квалификации учителей несколько возрастают. Но новое качество образования того стоит. Стоит напомнить также, что перед министерством стоит ответственная задача по повышению качества экспертизы учебников, их обновлению, а также разработке и применению базовых учебников при реализации образовательных программ.
Школа (не только у нас, но и во всем мире) стоит на пороге грандиозных перемен. Собственно, они уже начались, если помнить, что великие события происходят сначала в головах людей. До школы-2030 остается всего-навсего двенадцать учебных лет — практически срок одного полного образовательного цикла. Что ж, самое время начать…