Секретарь генсовета «Единой России» Сергей Неверов заявил, что у России «собственный путь развития». Он добавил, что Владимир Путин реализует уникальную модель — «когда можно все, можно всем, можно критиковать, митинговать, ругать, и все происходит в условиях величайшего давления на страну». Обозреватель «Коммерсантъ FM» Станислав Кучер разбирается в уникальности такой модели.
Оставлю без комментариев тезисы «можно все, можно всем» — на сей счет у многих россиян, не только оппозиционеров и политзаключенных, иное мнение. Цитата видного единоросса привлекла мое внимание по единственной причине — власть, уж бог знает в который раз, напоминает об «особом пути» России и снова не объясняет, что это за «деликатес».
С особенностями все понятно давно — самое позднее после легендарного пассажа Суркова и мгновенно родившегося анекдота о сходстве суверенной демократии и морской свинки: во-первых, она не морская, во-вторых, она не свинка. С сурковских времен кое-что изменилось, и теперь, благодаря пропаганде и потрясениям в Западном полушарии, тезис о том, что демократия западного образца России чужда, воспринимается большинством россиян почти как аксиома. Для тех, кто считает политическую конкуренцию, честные выборы и независимый суд угрозой своему положению и топливом революции, это, безусловно, тактическая победа.
Но для миллионов граждан вопрос остается открытым — а в чем уникальность модели? В чем путь? Куда он ведет? То, что у каждой страны свои особенности, ежу понятно, сказать это — все равно что лишний раз констатировать, что у каждого человека свой характер и уникальная внешность. Путь, как известно, должен вести к цели. Именно цель наполняет смыслом и яркими впечатлениями жизнь что человека, что государства, поскольку государство состоит из людей, а не из границ, гимна, флага и цитат вождей.
Черт с ними, с глобальными целями вроде построения самого справедливого общества или спасения мира. В XX веке нахлебались. Не каждый человек должен стремиться стать начальником, пророком или совестью нации. В мире хватает примеров довольных в целом жизнью личностей и стран, однажды поставивших перед собой «простую» цель — обрести гармонию, реализовав свой потенциал. Стать счастливыми, как ни банально это звучит. Чтобы чувствовать себя счастливым, гомо сапиенсу на самом деле необходимо всего три условия: 1) кого-то любить 2) что-то делать и 3) на что-то надеяться. Человека, в жизни которого есть любовь, дело и надежда, всегда видно за версту.
То же самое можно сказать о стране, заменив слово «любовь» на «друг», «единомышленник» или хотя бы «союзник». Поскольку у нас «особый путь», не буду указывать на Запад. Для России в этом плане примером может быть каждая вторая страна Азии — от Сингапура и Малайзии до Вьетнама и Китая.
В случае с государствами есть еще одна необходимая составляющая успеха — наличие общей правды — системы координат, правил жизни, одинаково уважаемых и властью, и обществом. Именно поэтому, по какому бы особому пути ни развивались названные выше страны, пойманный на лжи или воровстве представитель власти будет наказан там строже, чем обычный гражданин без денег и связей.
Теперь вопрос: чем из перечисленного может похвастаться сегодняшняя Россия? Есть ли у нее любимое дело, способное превратить ее в заметного созидателя на мировом рынке труда? Есть ли, помимо банальных «армии и флота», надежные союзники, которых объединяют не сиюминутные тактические интересы, а общие представления о добре и зле? Есть ли надежда на что-то более вдохновляющее, чем «главное — чтобы не стало хуже»? Какая общая правда объединяет власть и народ, помимо сакраментального «не пойман — не вор»? И чего стоит словоблудие об «особом пути» и «уникальной модели», если ответ на все эти вопросы «нет»?
«Особый путь России» — это как тот секретный ингредиент секретно-ингредиентного супа, который готовил папа Кунг-фу Панды в знаменитом мультфильме. Секрет, напомню, заключался в том, что никакого секрета не было: надо было просто любить готовить обыкновенный суп, и тогда он становился необыкновенным.