Глаза и уши западных немцев по-прежнему принадлежат Западу, и сами они продолжают хранить образ врага, существовавший в стране во времена холодной войны. Для многих детей бывшей Федеративной Республики Германия (ФРГ) Россия остается землей неизведанной. Почему так случилось — в статье Петера Кепфа и Лутца Лихтенбергера.
Берлинская стена осталась не только как памятник, но и как элемент сознания немцев
Фото: Сафрон Голиков, Коммерсантъ / купить фото
Нарратив холодной войны в ФРГ сводился к следующему: Америка освободила Германию (данный тезис указывал на оппозицию к нацистам и собственную невиновность). О высадке союзников в Нормандии, когда американцы и их европейские братья по оружию штурмовали европейскую твердыню, было написано в учебниках по истории — но где, скажите, остались Зееловские высоты, через которые в январе 1945 года Красная армия в боях прокладывала себе путь на Берлин? Рядового Райана знают не только завсегдатаи кинотеатров, но русского "аналога" у него нет. Немногим известен тот факт, что самые значительные человеческие потери понес именно Советский Союз: 20 млн военнослужащих и 7 млн мирных жителей. И потому немногие весси (жители Западной Германии, в противоположность осси, восточным немцам.— R) наведываются к советскому военному мемориалу в берлинском микрорайоне Шенхольц и к "Воину-освободителю" в Трептове или же захаживают в Германо-российский музей истории Второй мировой войны в Карсхорсте, где генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель подписал Акт о безоговорочной капитуляции.
В исторической памяти часто остается грубое упрощение, согласно которому "эти русские" после войны насиловали немецких женщин, в то время как американцы раздавали шелковые чулки и шоколад. Американцы-де помогали в рамках плана Маршалла и спасали Берлин (Западный) посредством воздушного моста, пока Советский Союз после войны на востоке страны демонтировал промышленные предприятия. Своего Общества германо-советской дружбы в ФРГ никогда не было. Равно как и обмена школьниками. Железный занавес был совершенно непроницаемым. Отсюда синопсис: американцы принесли немцам демократию, угрозой для которой были русские.
Примерно такое видение преподносилось западногерманским школьникам после войны. И потому их мышление по сей день определяется предубеждениями и недоверчивостью.
Такое положение сохранялось и когда студенты в 1960-е и 1970-е годы начали проявлять недовольство политикой США. Они подпевали Джоан Баэз ("We Shall Overcome"), CCR ("Fortunate Son"), Wishful Thinking ("Hiroshima") и Питу Сигеру ("Bring `Em Home"),ужасались войной во Вьетнаме, наращиванием ядерного потенциала и угнетением чернокожих. Однако такая критика едва ли могла помочь Советскому Союзу. Протест, по сути, никогда не ставил под вопрос будущее самого западного альянса, в том числе потому, что Восток казался чем-то угрожающе неизвестным. Судьба Венгрии и Чехословакии наглядно продемонстрировали опасность, исходившую от имперской Москвы.
Прошло много времени, прежде чем появился русский, который вызывал у немцев коллективный восторг: "Горби", то есть Михаил Горбачев, открыл им свое сердце, что в равной мере растрогало людей как на западе, так и на востоке страны. Однако вскоре счастливая, мирная, воссоединившаяся страна недоуменно покачивала головой, когда оказалось, что соотечественники не могут простить этому русскому его великодушное историческое решение.
А что же сегодня? Западные немцы по-прежнему отдыхают в Италии и Франции, на Мальорке и в горах Австрии, гимназисты проводят положенный год за границей в Великобритании, США и даже в далеких Австралии и Новой Зеландии. Над Россией они разве что пролетают на самолете. Если даже Советский Союз (до Москвы и чуть дальше) был фрагментом пазла, с помощью которого дети собирали карту Европы, то сегодня реальный Восток начинается максимум за Польшей — для части немцев зона влияния Москвы остается чем-то очень далеким.
Западное видение вещей проявляется и в политическом мейнстриме мнений. Стремление косоваров к сецессии (от Сербии) у большинства немцев (западных) встретило понимание. Стремление абхазов и южных осетин к сецессии (от Грузии), напротив, порицается. Прозападные украинские олигархи слывут партнерами, но их российские коллеги не в почете (за исключением одного, которому довелось побывать за решеткой). Когда Владимир Путин выполняет своего рода финт в связи с запретом на третий президентский срок, находятся те, кого это возмущает, Ангеле Меркель даже не приходится заново интерпретировать дух закона, чтобы осенью вступить уже в четвертый период на посту канцлера. Наконец, немцы ни за что не простили бы ГРУ или СВР такой скандал, как тот, что разразился вокруг АНБ, и прослушку телефона Меркель, однако немецкие СМИ уже сегодня осуждают Россию в связи с опасениями перед возможной хакерской атакой в преддверии осенних выборов в Бундестаг.
Безусловно, между "Западом" и Россией остается много открытых вопросов и много спорных пунктов. Малополезно и то, что на тех, кто пытается понять русский взгляд на вещи, быстро навешивают уничижительный ярлык "понимальщиков Путина". Разве попытка понять своего визави не есть предпосылка для любого сосуществования?
Все это нельзя считать хорошей, стабильной основой. Однако причины вполне объяснимы. А значит, преодолимы. Возможно, выпуск этой новой газеты станет вкладом в то, чтобы глаза и уши открылись — с обеих сторон.