История с хищением и обналичиванием 200 млн руб. через «Седьмую студию» Кирилла Серебренникова вызвала большой общественный резонанс. Однако дискуссию спровоцировал не столько сам факт хищения, который пока не доказан, — многие видят в деле политические мотивы, — удивила сумма, которой оперировала небольшая театральная организация.
Фото: Антон Белицкий, Коммерсантъ / купить фото
Какие деньги выделяются государством для поддержки театров? И может ли театр существовать без господдержки?
В российской действительности не зависимые от господдержки театральные проекты долго существовать не могут, уверен первый заместитель директора Института экономики РАН Александр Рубинштейн: «Причины убыточности заложены в самом театре. Это давно показано самыми известными экономистами. Затраты на производство растут быстрее, чем доходы от продажи билетов. Нормальная ситуация для репертуарного театра – 25% расходов могут быть покрыты за счет продажи билетов, а 75% – это другие источники: государственный субсидии, налоговые льготы, спонсоры. Можно перестать выделять дотации. Какие-то театры выживут, где-то покажут голых девочек, где-то – еще что-то. Чтобы выжить, им придется поднимать цены. Это обрубает определенную часть зрителей. Еще и репертуар меняется».
Во всем мире репертуарные театры финансируются государством. К примеру, на поддержку Баварской оперы государство выделяет около €62 млн, «Ла Скала» обходится в €40 млн при издержках в €115 млн. Кроме этого, солидные суммы приносят частные пожертвования.
У российских театров финансирование скромнее. К примеру, «Сатирикон» получил в прошлом году 235 млн руб. — меньше €4 млн. Вахтанговский театр – 254 млн руб. Без этих денег театры попросту не смогли бы существовать, уверен директор Театра им. Вахтангова Кирилл Крок: «В России у каждого театра есть огромный имущественный комплекс. Все здания и сооружения – памятники архитектуры и истории. Их нужно содержать, ремонтировать и поддерживать. Сегодня даже успешный Театр имени Вахтангова, который на каждый рубль бюджетного финансирования зарабатывает 2,5 руб., если завтра государство перестанет нас поддерживать, то мы будем вынуждены поднять цены на билеты на треть. Только в таком случае мы просто сведем концы с концами. Дальше, чтобы выжить, мы будем вынуждены сокращать персонал, ставить более простые спектакли и переводить многих сотрудников и актеров на контракты. Если говорить о западной модели, то там есть проекты, которые сами себя окупают — например, мюзиклы. Но это некий шаблон экономических действий: снимается зал на три-четыре месяца, все рассчитывается. У нас совсем другая ситуация — есть репертуарный театр с огромной труппой, которая работает на бессрочных договорах. Людям нужно платить зарплату, даже если они не очень заняты в репертуаре. Другая модель нереальна для нас».
Модель частного — не зависимого от бюджета — театра в России вполне реальна. Они появлялись массово в начале 90-х, сообщил театральный критик Павел Руднев. Но сегодня может выжить только коммерческая модель театра вроде «Квартета И», а серьезный частный театр с гражданской позицией государству не нужен, уверен эксперт. «Если мы попытаемся обустроить какой-нибудь самый дешевый и бедный театр в подвале, то мы все равно не окупимся. Потому что нет никаких законодательно утвержденных преференций. Театр должен будет оплачивать такую же аренду и коммунальные расходы, как банк или магазин. Все, что можно выжать из театральной деятельности, не покроет эти расходы. Необходимы какие-то законодательные решения, чтобы разрушить эту государственную монополию на театральную деятельность. К сожалению, возможность осуществить это была упущена в достаточно либеральные 2000-е годы», – отметил Руднев.
Сегодня государство финансирует около 700 театров по всей стране. Бюджету это обходится в несколько десятков миллиардов рублей. Частных театров в России около 70.