премьера кино
В мультиплексе "Формула кино" демонстрируется триллер "Без сна" итальянского мастера ужасов Дарио Ардженто. После фильма всю ночь не спала от страха ЛИДИЯ Ъ-МАСЛОВА.После того как Дарио Ардженто (Dario Argento) заклевали за его предыдущий "Призрак оперы" (The Phantom of the Opera), названный чуть ли не низшей точкой творческого падения, маэстро вернулся к жанру, в котором он сделал себе имя в 70-е годы. Эта разновидность черного фильма, film noir, по-итальянски называется giallo, то есть желтый — по цвету обложек итальянского трэшевого чтива про загадочные и кровавые убийства. Итальянская желтуха в аранжировке Ардженто куда более темпераментна и живописна, чем европейская и американская чернуха хичкоковского образца.
"Без сна" (Non ho sonno) начинается с того, что проститутке попадается странный клиент с садистскими склонностями, которым девушка отказывается соответствовать. Но он все равно дает ей денег, а потом укрывается с головой под одеялом и начинает гордо бормотать: "Я убил многих, многих, многих людей". Когда проститутка убегает в панике, то нечаянно опрокидывает тумбочку, и из нее выпадают красивый набор страшных ножей и синяя папка, которую обезумевшая от ужаса девица бросает себе в сумку. Уже сидя в поезде, она открывает папку и обнаруживает газетные вырезки о серийных убийствах 17-летней давности, в которых подозревался карлик. Более подробно вникнуть в это дело она не успевает, потому что ей на мобилу звонит зловещим голосом хозяин папки, и она начинает метаться по пустому экспрессу, как курица, предназначенная для супа. Чтобы кровавый суп был понаваристей, Дарио Ардженто добавляет к зарезанной в поезде проститутке ее подругу, которая встречала ее на станции и тоже пыталась хапнуть синюю папку, за что и была укокошена тут же в собственной машине.
Актерским украшением фильма служит знаменитый швед Макс фон Сюдов (Max von Sydow), играющий пожилого детектива на пенсии, который когда-то пытался поймать карлика-убийцу и теперь, несмотря на провалы в памяти, помогает расследованию. Детектив погибает от сердечного приступа, высадив обойму в являющуюся ему тень карлика, но успевает оставить ключ к разгадке сыну одной из жертв, которую 17 лет назад у него на глазах зверски закололи кларнетом. Из других эксклюзивных орудий уничтожения можно упомянуть перьевую ручку, втыкаемую в голову. Однако убийца не просто хватает первые попавшиеся острые предметы, он действует по строгой системе.
Развеселая доченька режиссера Азия Ардженто (Asia Argento) в папином фильме участвует не в качестве актрисы, как водилось раньше, а в качестве поэта: она сочинила милое детское стихотворение "Скотный двор" о том, как фермер с часу ночи до шести утра по очереди убивает животных, мешающих ему спать: свинью, петуха, кролика, котенка и лебедя. Этим стишком и руководствуется убийца, находящий в очередной жертве признаки соответствующего животного. А режиссер каждый раз старается понаходчивей показать акт насилия. Например, балерина, исполнив танец умирающего лебедя, идет по красной ковровой дорожке, а камера долгим проездом следит за ее ногами и преследующими ее ногами убийцы, к которым в конце дорожки вдруг падает свежеотрезанная, еще продолжающая мимировать голова балерины.
С помощью стихотворения удается выйти на след маньяка, который оказывается совсем не карликом. Инфернальность арджентовского злодея в том, что он не подчиняется законам здравого смысла, и поэтому вычислить его до финала непросто. Ему не надо думать, как проникнуть за своей жертвой в поезд, в подъезд, в подвал, в бассейн, потому что он везде, он словно растворен в воздухе и может материализоваться в любой момент. Благодаря этому пренебрежению логикой создается эффект кошмарного сна или страшной сказки. "В названии имеется в виду ребенок, который жалуется родителям, что не может заснуть, пока ему не расскажут сказку,— пояснил режиссер.— Убийства основаны на детском стихотворении, потому что убийца находится в плену воспоминаний о том, как его убаюкивали жестокими сказками и о том приятном ужасе, который они вызывали".
Эти же воспоминания одолевают самого Ардженто, одного из немногих режиссеров, которым можно простить сюжетные неувязки ради атмосферы — иногда она получается лучше, иногда хуже, но ее неизменно вдохновляют личные, выстраданные фобии и комплексы автора: "Когда я был маленький, я очень пугался, читая ночью рассказы По или сказки 1001 ночи. Иногда я даже боялся идти в туалет по длинному темному коридору, и моя мать всегда ругалась, когда я оставлял свет в коридоре. Я ненавидел ее за это, и теперь я часто думаю, что я стараюсь убивать побольше женщин в моих фильмах, потому что тогда она казалась мне каким-то чудовищем".