Роман Холод, директор Воронежского государственного природного биосферного заповедника им. В. М. Пескова о текущем состоянии заповедника, уменьшении браконьерства и инфраструктурных работах.
Фото: Олег Харсеев, Коммерсантъ
— Первое, что видит посетитель при въезде в заповедник, — это хорошо развитая инфраструктура: от идеального асфальта до фирменного стиля на указателях. Сколько средств уже было вложено в создание этой инфраструктуры?
— В 2011 году Минприроды в числе 12 природных территорий выделило нам грант на развитие экологического туризма. С тех пор ежегодно заповеднику поступает около 100 млн руб. За это время, конечно, было сделано очень многое. На территории центральной усадьбы есть здания 30-х годов постройки (в бобровом городке), остальные — 70-х, и до начала 2010-х они не видели капитального ремонта. Естественно, в первую очередь деньги были потрачены на капитальный ремонт центрального здания, где сейчас располагается музей природы и гостиница. Из бывшего кинозала сделан визит-центр, и в 2015 году в нем уже проходил международный бобровый симпозиум. И, конечно же, полностью был модернизирован бобровый питомник.
Разумеется, модернизация затронула не только сами здания, но и их наполнение. К примеру, бобровые шеды были отремонтированы, немного перепланированы, а в одном из них был установлен аквариум для бобров. В другом был создан интерактивный музей бобра — так называемый «Дом бобра», который сегодня является одним из самых популярных объектов. Конечно, деньги были потрачены немалые, но теперь нам есть что показать.
Разумеется, заповедник расходует немалые деньги и на поддержание охраны. В штате у нас состоит 54 госинспектора. Конечно, в заповеднике бывают и случаи браконьерства, поэтому охрана вооружена. И в 2015 году мы полностью сменили вооружение — было закуплено новое оружие и спецсредства, отремонтирована и приведена к стандартам оружейная комната, закуплена новая автомобильная техника.
В 2015 году мы купили автожир. Это единственный летательный аппарат в заповедной системе России, некий пилотный проект. Мы применяем его, в частности, для обнаружения пожаров — на сегодняшний день введен четвертый класс пожарной опасности, и патрулирование с воздуха происходит ежедневно. Также применяем автожир для обнаружения нарушений заповедного режима и в научных целях — например, для определения численности диких животных, обнаружения волка. В облетах постоянно принимают участие научные сотрудники. К примеру, весной с помощью автожира очень хорошо наблюдать за миграцией птиц — и водоплавающих на водоемах, и крупных гнездящихся.
Куплен и беспилотный летательный аппарат, который тоже активно используется наукой. С него мы получаем очень интересные кадры. К примеру, сотрудник подходит к болотистой местности, а его объект исследования находится впереди в 300-500 м. Тогда он запускает квадрокоптер с видеокамерой и получает результаты фото- и видеосъемки. Также у нас есть фотоловушки, с помощью которых мы наблюдаем и изучаем дикий животный мир и боремся с браконьерами. Есть ловушки разные, но мы стараемся в последнее время закупать те, которые дают картинку с хорошим разрешением и имеют функцию передачи данных — картинка, к примеру, приходит на телефон. Мы видим, что прошел зверь или нарушитель, и сразу же на это реагируем.
Определенные деньги были потрачены на приобретение материала для экологических троп. Благодаря спонсору из Липецкой области из этого материала нам бесплатно смонтировали экологическую тропу «Малая Черепахинская», которая теперь пользуется все большей популярностью — каждую неделю число посетителей растет. Кроме того, мы уже фактически завершили работы по созданию Большой Черепахинской тропы.
— Какие работы по развитию инфраструктуры планируете дальше?
— Мы уже начали ремонт в здании бывшей монастырской трапезной — еще дореволюционной постройки. И в этом году мы открываем в нем полноценный музей Пескова вместо экспозиции в другом здании. Там же расположится и музей природопользования Усманского бора. Все, что мы сможем найти на тему того, как человек использовал природные ресурсы Усманского бора, будет там представлено.
В нынешнем году мы начинаем готовить документацию и рассчитываем приступить к работам по укреплению фундамента дома в поселке Чистое, рядом с одноименным озером. Это памятник архитектуры — дом лесничего принцессы Ольденбургской. Это удивительно красивое, интересное место; и мы хотим помимо визит-центра разместить там музей лесной охраны. Насколько я знаю, у нас в стране нет ни одного подобного музея. В состав экспозиции должен войти показ, в том числе обмундирования лесной охраны разных периодов. Оно очень интересно для изучения, как и вооружение — на начальном этапе, когда лесная стража создавалась, казенные леса охраняли военные. Понятно, что настоящих образцов мы не найдем, но планируем изготовить максимально приближенные к оригиналам по тканям и расцветке. Кроме того, вблизи Чистого есть и еще одно интересное место — древнее городище Каверинское. Мы считаем, что надо сочетать показ природы и исторических достопримечательностей, и хотим сделать экологическую тропу на городище. Ее предположительная длина — 6 км. Но маршрут там довольно однообразный, в отличие от троп на центральной усадьбе, где сразу представлено много биотопов; поэтому мы планируем сделать на Чистом конный маршрут. Для этого у нас есть лошади (они в заповеднике уже около пяти лет), повозки, а зимой даже хотим сделать санный маршрут. Все это может быть реализовано уже в ближайшее время — в 2017-2019 годах.
Всем известно, что заповедник расположен не только в Воронежской области — в Липецкой находится почти половина его территории. Но сейчас с той стороны у нас нет инфраструктуры, и появляются некоторые планы — хотелось бы сделать визит-центр и хороший маршрут. Ведь там к заповеднику примыкает город Усмань и самый большой в Липецкой области Усманский район. И, конечно, надо сделать так, чтобы люди могли посещать заповедник, не опасаясь санкций. Надо показывать красоту, чтобы люди задумывались о ее сохранении. Есть яркий пример. Когда мы стали уделять особое внимание постоянному поддержанию чистоты на центральной усадьбе, поначалу мусора на больших мероприятиях было много. А уже на этих майских праздниках мы прошли — урны полные, но больше нигде мусора нет! Люди видят нашу работу, понимают, они ведут себя по другому, когда у нас все чисто и красиво.
Есть также проекты в нашем заказнике «Каменная степь» в Таловском районе. Его площадь относительно невелика, всего 6 тыс. га, но это по-своему интересный природный уголок, который нужно охранять. Докучаевские посадки и лесополосы, которым уже больше ста лет, превратились в дубравы (а опыт их высаживания распространился по всему СССР), и сегодня в них обитают дикие животные. Сейчас там есть байбак, лисы, косули, в зимний период заходит лось. Помимо охраны мы уже начали там заниматься эколого-просветительской деятельностью. А первым туристическим объектом может стать колодец Докучаева, который был заброшен в последние годы.
— Заповедник занимается еще и воспроизводством животных. Не так давно заявлялось о восстановлении популяции благородного оленя. На каком этапе этот проект?
— Мы заключили договор с Институтом проблем экологии и эволюции имени А.Н. Северцова. Собрали материалы — помет оленей, кровь, шерсть (в тех местах, где животных задирал волк) — и отдали на исследование. По его итогам институт предложит нам меры по восстановлению численности благородного оленя.
Почему нужны исследования по оленю? Этот вид в заповеднике дважды проходил так называемое «бутылочное горлышко» — когда первые 12 оленей были выпущены из владений принцессы Ольденбургской (с них началось развитие популяции), и в 2000-х, когда оставалась предельно низкая численность, 50-60 голов. На сегодняшний день, согласно учетным данным, у нас около 100 голов. Но мы не знаем, есть ли инбридинг — близкородственная связь, и влияет ли это как-то на популяцию. Вот на этот вопрос и должен нам дать ответ институт: либо инбридинга нет, и популяция сможет дальше развиваться самостоятельно, либо нужна свежая кровь — завоз чистокровных оленей для освежения крови. Минприроды России проект поддерживает, правительство Воронежской области — тоже. Деньги на мероприятия уже зарезервированы, и все сейчас зависит от тех предложений, которые даст академический институт.
Разведению оленя мешают лишь две проблемы. Первая, с которой мы усиленно боремся, — это волки и волкогибриды. Мы получали разрешение от Минприроды на регулирование численности волка, было добыто особей. Всех их отдали на исследование в НИИ, чтобы понять, чистокровные ли это волки или с примесью крови собаки. И данные с фотоловушек, и анализ добытых животных показывает, что почти все волки сегодня представляют собой гибридных особей. Вторая проблема — браконьерство, но на сегодняшний день она менее актуальна. Если в 2014 году у нас было 30 зафиксированных случаев браконьерства, то в нынешнем — только три.
— Полтора года назад говорили, что в заповеднике осталось лишь две семьи волков…
— Сейчас научные сотрудники говорят, что у нас три семьи. А в каждой обычно минимум по пять голов.
— А в уменьшение браконьерства помимо успешной работы охраны наверняка внесла вклад гибель поголовья кабанов, произошедшая из-за африканской чумы свиней.
— Да, я думаю, что и это тоже. Численность кабана была высока, и добыть его легче, чем любого другого животного. Численность косули тоже высока, но браконьеры больше ориентированы на кабана, оленя, лося. Лося, кстати говоря, прошедшей зимой было очень много. Во время облетов в одном месте мы могли видеть сразу по 15 голов. Пытались связать это с успешной работой охраны, но взаимосвязь не подтвердилась — научные сотрудники сказали, что такое периодически бывает.
— Насколько часты сейчас конфликты с землепользователями в заказнике?
— Продолжаются судебные тяжбы по «Рамонским дачам». Но я считаю, что уже сейчас основной цели мы достигли — остановили стройку. Если бы никаких действий мы не предпринимали, там бы уже стоял поселок. Заказник потихоньку бы пилили, застраивали. Теперь мы ясно дали понять: нельзя строить, нельзя захватывать особо охраняемые участки природы, это запрещено законом!
Результат есть и по другим делам — например, четыре судебных решения о сносе. Одно уже исполнено, дом на территории заповедника снесен. Еще одно не исполняется — судебные приставы не могут застать нарушителя. Сейчас мы подали заявление, чтобы незаконную постройку в заповеднике снесли мы сами, а счет выставим нарушителю. Еще два нарушения есть на территории заказника, причем один собственник снес незаконное строение после подачи нами заявления о самостоятельном сносе. На очереди — незаконные строения на территории Липецкой области. Будем решать вопрос постепенно. Продолжаются суды и по браконьерству — есть даже изъятая техника, автомобиль, который нарушитель пытается отсудить обратно.
— А насколько укомплектован заповедник пожарной техникой?
— У нас не осталось ни одной старой машины или модуля — автопарк обновлен полностью. А еще в 2014 году я ездил в министерство, просил: дайте хоть одну машину! Теперь на центральной усадьбе и в каждом лесничестве по пожарной машине, одному пожарному модулю, по трактору со специальным плугом для опашки, ранцевые огнетушители. При пожарно-химических станциях в каждом участковом лесничестве созданы группы по десять человек. Есть мотопомпы для забора воды, везде сделаны подъезды к водоемам — искусственным и естественным. Организовано круглосуточное дежурство, на территории стоят пожарные вышки. В этом году принимаем еще одну — на кордоне Медведском. На каждой противопожарной вышке у нас стоят видеокамеры, и, естественно, в круглосуточном режиме ведется наблюдение.
Еще в 2015 году мы наладили достаточно устойчивую связь, которая раньше оставляла желать лучшего — ведь мобильная связь есть не везде. Сейчас, используя портативную радиостанцию можно связаться с любой точкой заповедника.
Планов очень много, и на месте мы стоять не намерены.