Ужесточение ответственности руководителей и собственников бизнеса становится современной тенденцией. Предпринимателей пугает тот факт, что сегодня привлечение к налоговой ответственности компаний плавно перетекло в давление на бизнес со стороны следственных органов, а решение о банкротстве участников рынка тут же сопровождается повышенным интересом правоохранителей.
Участники круглого стола «Современные приключения “белых воротничков” в России. Налоги, банкротство и экстрадиция: что общего?» попытались выяснить, как предприниматели могут защитить интересы своей компании и обезопасить лично себя
Фото: Евгений Павленко, Коммерсантъ
Как бизнесмену защитить интересы своей компании и обезопасить лично себя в данных условиях, обсуждали участники круглого стола "Современные приключения "белых воротничков" в России. Налоги, банкротство и экстрадиция: что общего?". Мероприятие было организовано ИД "Коммерсантъ" в Санкт-Петербурге.
По словам управляющего партнера "Дювернуа Лигал" Егора Носкова, только за последние месяцы в Санкт-Петербурге были взяты под стражу или под домашний арест более десятка представителей крупного бизнеса. Среди них Виктор Кудрин, генеральный директор ГСК (подрядчик изолятора "Кресты-2" и ЗСД), Сергей Сомов (экс-председатель банка "Таврический"), Валерий Израйлит (генеральный директор ОАО "Компания Усть-Луга"), Виктор Торчинский (генеральный директор компании "Стройкомплект"). Также три федеральных музея — Эрмитаж, Петергоф и Русский музей — потеряли своих заместителей директоров в рамках уголовных дел.
При этом, по словам Егора Носкова, количество обвинительных приговоров в России превышает 99%. "Существует гораздо меньшая вероятность выйти из суда с оправдательным приговором при попадании под следствие, чем выиграть в рулетку", — констатирует юрист.
Сделать рентген контрагента
Партнер Capital Legal Services Ирина Оникиенко рассказала о налоговых и уголовных рисках, которые вытекают из работы компаний с фирмами-однодневками. Госпожа Оникиенко со ссылкой на "СПАРК-Интерфакс" привела статистику: сейчас 30-40% российских компаний — это фирмы-однодневки. Около 40 тыс. компаний в месяц ликвидируется, ежемесячно происходит 800 банкротств, при этом 21% компаний меняет директоров и свои адреса, а еще у 18% компаний неактуальные телефоны. Очевидно, что бизнес-среду нужно оздоравливать, отметила она.
С фирмами-однодневками, по словам Ирины Оникиенко, начали бороться еще в 2000-х годах, но безрезультатно, и сейчас мы наблюдаем очередную кампанию. Налоговые органы ужесточают подходы при проверках хозяйственных операций компаний с "фирмами, обладающими признаками однодневок", судебная практика все чаще встает на сторону налоговиков. "Сегодня привлечение к налоговой ответственности бизнеса плавно перетекло в давление на бизнес со стороны правоохранительных органов, которые с 2015 года вправе самостоятельно возбуждать уголовные дела за преступления, связанные с неисполнением налоговой обязанности. Уголовные дела, как правило, возбуждаются по статье 159 УК (мошенничество) и статье 199 УК (уклонение от уплаты налогов и/или сборов с организации)", — добавила Ирина Оникиенко. По ее словам, за 2015 год с помощью возбуждения уголовных дел было взыскано на 86% налогов больше (всего 15 млрд рублей дополнительно), чем за 2014 год. По разным источникам, число уголовных дел по налоговым преступлениям возросло с 46 до 68%, но при этом количество осужденных все время падает. Разгадка простая, отмечает госпожа Оникиенко: цель уголовных дел вовсе не доведение их до суда и привлечение к ответственности виновных, а пополнение бюджета. Зачастую дело возбуждается не потому, что в действиях директора есть состав преступления, а потому что налоговый орган насчитал сумму к выплате в бюджет. Таким образом, компании вынуждены в такой ситуации "выкупать" директора до разрешения судом вопроса о законности решения налоговиков.
"В таких условиях могу дать две основные рекомендации компаниям: ответственно относиться к контрагентам, делать им "рентген" до заключения договора и мониторить их статус в период работы. В случае же претензий со стороны налоговых органов и правоохранителей — не отступать и активно отстаивать свою правоту", — добавила госпожа Оникиенко.
Борьба за выживание
"Сегодня встал вопрос формирования прибыли — выживать становится сложно даже крупным компаниям. При этом формально у нас декларируется, что для бизнеса создаются лучшие условия, но вы не найдете ни одного недавно принятого закона, который был бы направлен на развитие бизнеса, — отмечает президент ХК "Созвездие Водолея" Владимир Хильченко. — Самая распространенная сфера деятельности, где есть большой денежный поток, — это девелопмент. В этом сегменте бизнеса, при желании легко можно найти ошибки, допущенные той или иной компанией при выплате налогов, потому что есть масса свободных трактовок законодательства. ФНС сегодня ловит "серые" и "черные" налоговые схемы. Хотя решение вопроса лежит в обратной плоскости — в снижении, а не в повышении НДС. Если налог на добавленную стоимость будет снижен, то многие вопросы уйдут сами собой".
Председатель ОО "Центр общественного контроля", руководитель Общественной приемной при ГСУ СКР по Санкт-Петербургу по защите прав в сфере предпринимательской деятельности Анна Филоненко считает, что общественная приемная при Следственном комитете (СК) как раз и является дополнительным инструментом борьбы предпринимателей в процессе отстаивания своих прав. "По результатам обращения бизнесменов были успешные случаи взаимодействия. По статистике с момента начала работы приемной (с апреля 2013 года), при взаимодействии с прокуратурой были защищены права 4,5 тыс. предпринимателей", — рассказала госпожа Филоненко.
Ну все, ты — банкрот
Управляющий партнер "Прайм Эдвайс" Инна Вавилова рассказала об уголовно-правовой защите бизнеса при банкротствах. Она отметила, что чаще всего правоохранительные органы возбуждают уголовные дела по ст. 196 УК РФ (преднамеренное банкротство) и ст. 199 (уклонение от уплаты налогов). Заявителями, как правило, выступают банки, Федеральная налоговая служба и Агентство страхования вкладов, которые называют вывод активов основной причиной возбуждения уголовного дела при банкротстве.
Инна Вавилова, опираясь на большой опыт ведения банкротств, считает, что если должник пытается урегулировать процесс возврата долгов и найти выход из ситуации, то нужно тщательно подумать, стоит ли, а главное, зачем возбуждать против него уголовное дело. С одной стороны, с помощью уголовного преследования должника могут быть получены доказательства, которые невозможно получить в рамках арбитражного процесса, и могут возникнуть основания для пересмотра дел в арбитраже по вновь открывшимся обстоятельствам. Но с другой стороны, исход уголовного дела прогнозировать сложно, а акцент только на уголовное преследование может отвлечь от нормального участия в процедуре банкротства, и в итоге кредитор получит меньше денег.
Госпожа Вавилова рекомендует регулярно оценивать действия компании через призму специальных норм закона о банкротстве и проверять совершаемые сделки на предмет их действительности, если компания оказалась в предбанкротном состоянии. "К сожалению, мы живем в такое время, когда фигурантом уголовного дела может оказаться любой бизнесмен", — заключила эксперт.
А я уеду жить в Лондон
В своем выступлении Егор Носков затронул вопросы экстрадиции. Он уверен, что эта тема касается всех бизнесменов, против которых может быть возбуждено уголовное дело. "Неравноценный баланс сил между обвинением и защитой приводит к тому, что любой предприниматель, оказавшись в сизо, лишается возможности себя защитить, так как общение с внешним миром может происходить только через адвоката. Большинство предпринимателей, к сожалению, чересчур легкомысленно относятся к возможности уголовного преследования и своего ареста с последующим содержанием в сизо", — добавил господин Носков.
По его словам, в связи с этим первый вопрос, который должен задать себе бизнесмен: нужно ли уезжать в том случае, если он становится фигурантом уголовного дела. "Это частное решение. Но если все-таки предприниматель решил, что лучше защищать себя из-за границы, откуда он сможет беспрепятственно руководить своим бизнесом и не будет ограничен в общении с кем бы то ни было, то есть смысл направляться в ту страну, где при поступлении запроса об экстрадиции его не будут держать под стражей, а выпустят под залог. Единственной страной, где обвиняемых в экономических преступлениях по общему правилу оставляют на свободе под выплату денежного залога, является Великобритания. Другие европейские страны, например, Германия, Франция, Италия, Хорватия, Словения, Испания, когда к ним приходит запрос из России, в частности через Интерпол, при задержании обычно отправляют обвиняемого в тюрьму. Там он ждет суда о его экстрадиции, который обычно разрешается положительно для РФ", — пояснил Егор Носков.
Эксперт отмечает, что если предприниматель обеспокоен возможностью своего уголовного преследования, то ему стоит озаботиться правом въезда в Великобританию заранее, например, получить инвесторскую визу, минимальный объем инвестиций по которой в настоящее время составляет 2 млн фунтов. Егор Носков подчеркнул, что по экономическим составам преступления крайне желательно, чтобы лицо приехало в Великобританию до того, как было возбуждено уголовное дело.
Преследование бенефициаров
Партнер адвокатского бюро "Падва и партнеры" Александр Гофштейн в своем выступлении затронул тему уголовного преследования бенефициаров бизнеса, в частности по статьям УК РФ 159 (мошенничество) и 160 (присвоение или растрата). "Как правило, в предварительном заключении следствия написано, что бизнесмен, являясь бенефициарным владельцем юридического лица, совершил растрату его имущества. Но если он бенефициарный владелец, например банка, то назвать его действия операцией с чужим имуществом все-таки довольно сложно, особенно если опираться на ст. 158 УК РФ (кража), где прямо говорится, что хищением признаются действия, направленные против чужого имущества. Возникает вопрос: кто и что у кого украл?" — рассуждает Александр Гофштейн.
По его словам, ответ на этот вопрос дает судебная практика карательной направленности. Статья 115 УПК РФ, говорит, что аресту подлежит имущество, принадлежащее обвиняемому или подозреваемому. В данном случае суд арестовывает имущество, которое юридически к бенефициарному владельцу не имеет никакого отношения. Суд лишь считает, что обвиняемый и есть фактический собственник, и на этом основании делает вывод. "Но если он бенефициарный собственник и это его имущество, то позвольте, у кого и что он тогда украл? Налицо явная не только юридическая, но и логическая ошибка", — уверен господин Гофштейн.
Адвокат отметил, что проблески правосознания, тем не менее, стали появляться в судебной практике. В частности, адвокат столкнулся с уголовным делом, по которому владельца банка обвиняли в хищении путем выдачи невозвратных кредитов подконтрольным фирмам. Но суд постановил провести экспертизу и выяснить, из каких денег были выданы кредиты. Но в связи с тем, что дифференцировать источники происхождения кредитных средств в ситуации, когда банк признан банкротом и уже ликвидирован, практически невозможно, уголовное дело было закрыто. "Но пока такой практики в российских судах очень мало", — заключил Александр Гофштейн.