Генеральный директор Большого театра Владимир Урин пожаловался президенту на обыски у режиссера Кирилла Серебренникова. В письме Владимиру Путину он выразил несогласие с тем, как проводятся следственные действия по делу «Гоголь-центра». Также Урин выразил надежду, что расследование будет вестись с предельным уважением к человеку с мировым именем. Журналист Николай Сванидзе поделился своей точкой зрения на ситуацию в беседе с ведущим «Коммерсантъ FM» Маратом Кашиным.
Фото: Дмитрий Коротаев, Коммерсантъ / купить фото
— Как вы прокомментируете все последние события, которые произошли вокруг «Гоголь-центра»?
— Хорошего мало. Пафос, который выражен в письме Владимира Урина, я разделяю. Действительно человек с очень большим именем, с международным именем… Особенно забавно, что это все произошло перед поездкой президента Путина во Францию для знакомства с новым французским президентом. Надо сказать, что Кирилл Серебренников очень хорошо известен во Франции, и абсолютно предсказуема реакция французской творческой общественности, французской интеллигенции на то, что происходит в Москве. Поэтому ничего хорошего. Я не обвиняю силовиков, у них, видимо, есть приказ. Я не знаю, с какого уровня он поступил, но они идут с носорожьим совершенно упорством, не разбирая дороги, вперед. Почему нужно обыскивать человека, у которого, как я понимаю, сейчас процессуальный статус вовсе не обвиняемый? Почему нужно обыскивать режиссера, который не имеет отношения лично к деньгам?
Это очень похоже на демонстративную показательную акцию: так может быть с каждым, не думайте, очкастые, что если вы там хорошо себя чувствуете, на ваши спектакли кто-то ходит, кроме вашей собственной семьи, то это вас от чего-то избавляет. Нет, ни от чего не избавляет, будете лежать мордой в пол. Вот, в сухом остатке, мне кажется, это как-то так.
— Как вы думаете, если известные люди, общественные деятели, творческая интеллигенция сейчас выразят какую-то консолидированную позицию по этому вопросу, если будут такие письма, как письмо Урина, это сможет как-то изменить ситуацию с Серебренниковым и с «Гоголь-центром»?
— Вы знаете, у меня такое впечатление, что сейчас — да. Некоторое время назад я бы сказал нет, потому что власть совершенно не интересовала позиция интеллигенции. Власть интересовала позиция только массового избирателя. А у любого академика, у любого режиссера — будь то Табаков или Федор Бондарчук, или Серебренников, или Павел Лунгин, или кто угодно — ровно такой же один голос, как у любого — бабушки или дедушки из далекого провинциального городка, и чем он собственно лучше, да гори они все огнем. Сейчас, мне кажется, ситуация несколько изменилась, потому что власть не то что начала понимать, но, может быть, близка к пониманию, что люди, такие как Серебренников — это не просто один голос на выборах, они влияют на настроения многих других людей. И вот это влияние волнами распространяется в том числе и на массового избирателя, в какой-то степени его достигает.
Кроме того, это имеет очень большой резонанс за рубежом. А резонанс за рубежом, помимо статусного характера и значения репутационного, как выяснилось в последние годы, имеет значение вполне практическое — экономическое. Поэтому мне кажется, это важно, что приходят такие люди, как Бондарчук и выражают свою поддержку, и Олег Табаков не скрывает своей позиции, и Чулпан Хаматова не скрывает своей позиции — люди, которые и в Кремле достаточно авторитетны, их слушают. На мой взгляд, это имеет значение.
— А как вы поняли, что власть изменилась?
— Вы знаете, никаких доказательств нет. У меня просто возникает ощущение, что власть теряет абсолютную уверенность в себе, которая у нее недавно была, и в абсолютной правильности своих действий. Это связано и с тяжестью экономического положения — здесь пока что конца и края не видно, чтобы нам официально ни говорилось. Это связано с активизацией молодежи. Причем активизация молодежи имеет причины не сугубо политического свойства — не потому, что кто-то туда заманивает печеньками или упомянутыми не так давно какими-то десятками тысяч долларов, которые каждому мальчику или девочке обещает Навальный, нет, конечно. Активизация молодых людей связана с социальными глубокими причинами — эти причины не расследуются, они не исправляются. Но власть понимает, что что-то не так, она становится осторожнее, начинает прислушиваться к голосам, в том числе тех, к кому раньше не прислушивалась.