На Beat Film Festival покажут картину "Терпение (по Зебальду)" британского режиссера Гранта Джи — скорее не биографию, а посвящение покойному немецко-английскому писателю
Британец Грант Джи известен в первую очередь как автор документальных фильмов про Radiohead и Joy Division, а также клипов для Blur и Coldplay. Именно этот музыкальный генезис, кажется, спасает "Терпение" от главного искушения фильмов о писателях — изображать литературное повествование или филологическое исследование. Картина Гранта Джи больше похожа на медленный клип. Неспешное чередование картинок под печальный эмбиент музыканта с подходящим случаю прозвищем Caretaker, сливающиеся в гул голоса, искусно-рассеянный ассоциативный монтаж, не то чтобы воспроизводящий, но скорее рифмующийся с повествовательной логикой текстов В.Г. Зебальда.
"Терпение" — фильм 2011 года, но то, что в России его показывают сейчас, очень логично. За несколько последних лет Зебальд превратился здесь из автора, известного совсем немногим, в обязательную фигуру интеллектуального канона. Речь не о том, что он стал "доступным", вошел в ряд приятных культурных собеседников. Зебальд по-прежнему ощущается прежде всего как фигура утраты. Именно утрата — людей и народов, лесов и цивилизаций, планет и бабочек, тела и памяти — главный сюжет его книг. Гибель Зебальда в автокатастрофе в 2001 году, в год публикации его главного романа "Аустерлиц", вписалась в этот миф — сделала писателя ушедшим, соединив со всеми, чье отсутствие он окликает в своих текстах. С этим контуром отсутствия и работает "Терпение".
В центре внимания здесь — роман "Кольца Сатурна", выпущенный в России полгода назад. Из трех доступных в переводе зебальдовских книг он отчетливее всего представляет метод и интересы писателя. История пешей прогулки по восточной Англии становится в нем одиноким траурным шествием по миру, в котором каждая вещь говорит о смерти, о распаде, об исчезновении. Подзаголовок "Колец Сатурна" — "английское паломничество". Как паломничество устроен и фильм Гранта Джи. Режиссер идет по следу писателя. Пейзажи и кадры хроники сменяют друг друга, совпадая на главных остановках пути с фотографиями, взятыми из романа.
Природа книг Зебальда колеблется между выдумкой и документом, историей как наукой и рассказыванием историй как своего рода погребальным ритуалом. У фотографий, которыми он перемежает течение своих романов, здесь особенная роль. Они не удостоверяют документальность повествования, не иллюстрируют его. Скорее наоборот — образуют разрывы, демонстрируют невозможность увидеть. Скорее ослепляют, чем проясняют. Эти слепые пятна сшивают зебальдовский мир своего рода системой рифм, перекличкой тайн. На сотнях страниц Зебальд описывает непрерывно длящуюся катастрофу. Но проемы фотообразов подсказывают: по-настоящему описать, увидеть смерть невозможно, можно лишь указать в это невидимое место отсутствия.
Грант Джи понимает это, и здесь — одно из самых ценных свойств его фильма. Встречи двух пленок — фильма и фотографий из книги — среди немногих способов приблизиться к Зебальду, которые режиссер себе позволяет. Пару раз звучит запись архивного интервью, один раз появляется лицо Зебальда, актер Джонатан Прайс читает отрывки из романа. Остальные голоса, звучащие в фильме, даже не принадлежат людям, знакомым с героем (хотя найти их, наверное, не так сложно). Это читатели — историки, другие писатели, художники, жители описанных Зебальдом мест, любители прогулок.
"Терпение" — очень целомудренный фильм. В нем нет расследования — только, скажем так, последование. Режиссер не пытается проникнуть в тайну писателя, рассказать о нем что-то, чего мы не знаем, и тем самым ненадолго вытащить из могилы. Он оставляет ушедшего ушедшим.
Зебальд описывал мир как бесконечную сеть траекторий мертвых. Их нет, но оставленные их телами и делами тропы можно увидеть, заново проложить собственным телом и взглядом. Его работой было идти с мертвыми. И это был одинокий, невыносимый труд.
Грант Джи показывает в своем фильме такой же путь. Сам он молчит, оставляя речь другим. Каждый из них делает всего несколько шагов по оставленной Зебальдом тропе, но, как во всяком коллективном акте памяти, в самой общности этой прогулки возникает светлая нота.
ЦДК, 27 мая, 17.00; 1 июня, 19.00; Мульмедиа Арт Музей, 3 июня, 17.00
