В Фотоцентре открылась выставка Севы Галкина "Paint chaos. Творческий беспорядок", на которой полуодетые модели демонстрировали скудное нижнее белье и авторскую фантазию. АЛЯ Ъ-ХАРЧЕНКО убедилась, что каждое слово в названии выставки стоило взять в кавычки, потому что ни беспорядком, ни тем более творчеством на ней и не пахло.
Приглашение на вечер обещало массу завлекательных мероприятий: от показа моды для беременных до зажигательных танцев. Уже понадеявшись увидеть в фотоцентре чуть ли не вакханалию, корреспондент Ъ застала в пустом выставочном зале только уныло доигрывающего диджея и самого Всеволода (или, как он себя именует, Севу) Галкина в голубой футболке. Обрадовавшись хоть какому-то вниманию, Сева Галкин охотно устроил экскурсию по не слишком обширной экспозиции.Выставка делится на две части — фотографии мальчиков (не оставляющей сомнений ориентации и очень скупо одетых) и девочек (с растрепанными гривками, полуоткрытыми облизанными губами и томно раскинувшихся на кресле с сигаретой в руке). Занятия гламурной фотографией после окончания мединститута не прошли для господина Галкина даром — большинство работ с девушками кажутся просто иллюстрациями из глянцевых журналов или кадрами из рекламной кампании марки средней руки и среднего же бюджета. Работы, запечатлевшие молодых людей со спущенными трусами, кстати, и правда оказались рекламой малоизвестного нижнего белья.
Зато в фотографии молодых людей, в обнаженном виде валяющихся у подножья деревьев, или грустноглазых парочек, прикорнувших на диване, Сева Галкин вложил "всю душу". Душа нашла самовыражение не только в собственно съемках, но и в высокопарных названиях работ: "Богом данный, богоподобный" (голый мужчина средних лет в "гриндерсах" и с аккуратно прикрепленным фиговым листочком на фоне недореставрированного храма), "Высоко небо, внизу грязь" (связанная девица в нижнем белье с затравленным взглядом и заклеенным пластырем ртом). Выспренность фотографий усугублялась цитатами из Поля Элюара и Уильяма Берроуза.
Несмотря на всю художественную беспомощность (а может быть, и благодаря ей) выставка Севы Галкина в контексте недавних парламентских дебатов о судьбе сексуальных меньшинств неожиданно приобрела качество политического жеста. Впрочем, сам автор вряд ли об этом догадывается.