выставка авангард
В петербургском Мраморном дворце, где располагается Музей Людвига в Русском музее, открылась выставка американской художницы Джудит Ротшильд. На вернисаже Россия получила ряд ценных подарков. При этом присутствовал корреспондент Ъ СТАНИСЛАВ Ъ-ЗЕЛЬВЕНСКИЙ.Когда Джудит Ротшильд (Judith Rothschild) умерла в 1993 году, основным пунктом ее завещания стало создание фонда, который должен заниматься популяризаторской деятельностью в области современного искусства. Так оно и вышло: причем особое внимание фонд Ротшильд уделяет классическому русскому авангарду, что и душеполезно, и выгодно, благо на Западе он всегда остается конвертируемым. Не далее как в мае фонд устроил грандиозную выставку "Книга русского авангарда" в нью-йоркском МОМА. А сейчас вот американцы решили сделать широкий жест: подарить Русскому музею два редчайших издания из этой своей коллекции. Обе книги детские, написаны на идише. Одна иллюстрирована в 1917 году Марком Шагалом, вторая — в 1919 году Эль Лисицким. Шагаловской книге, которая сохранилась, насколько известно, лишь в трех экземплярах, в Русском особенно обрадовались, поскольку в музее хранят оригинальные наброски к ней, а вот саму еврейскую сказку никак увидеть не могли. И на этом щедрость фонда Ротшильд еще не закончилась. Во-первых, иностранцы обязались финансировать и поддерживать интернет-сайт, где материалы по русскому искусству будут выложены в оцифрованном виде, а во-вторых, предложили Русскому музею выбрать понравившуюся картину с выставки Джудит Ротшильд, чем музейщики и не замедлили воспользоваться.
Дары привез член правления фонда Ротшильд господин Харви С. Шипли Миллер (Harvey S. Shipley Miller). Вместе с ним приехала внушительная делегация респектабельных американцев. Господин Миллер надел желтую бабочку, и его можно понять: ожидалось присутствие Михаила Швыдкого, который должен был американца отблагодарить. Министр, правда, не приехал, но прислал своего заместителя Дениса Молчанова. Тот и вручил почетный диплом Минкульта господину Миллеру, ставшему первым иностранцем, удостоенным такой чести. Русский музей, со своей стороны, подарил ему специальную карточку, по которой бизнесмен сможет теперь совершенно бесплатно посещать местные выставки. Харви Миллер, разумеется, был страшно растроган и даже произнес несколько фраз на ломаном русском. Он процитировал Владимира Путина, который, будучи в Америке, заявил, что если Россия и может что-то дать миру, так это искусство. А также и Дениса Молчанова, который, будучи там же, добавил — не только искусство, но и нефть.
Господин Молчанов и в Петербурге выступил оригинально. Он начал свою речь с такой фразы: "Можно спросить, что же хорошего в том, что фонд Ротшильд собирает и передает русское искусство в британские и американские музеи?" Возникло легкое напряжение, переводчица после паузы перевела: "Можно спросить, почему фонд Ротшильд..." Но оказалось, что хорошего в этом много, поскольку Минкульт отдает себе отчет в том, что все работы русских художников в Россию не заберешь, и пусть уж лучше наших там на Западе популяризируют.
Что касается представителей Русского музея, то их волновала вообще совершенно особенная вещь. А именно конкуренция с Эрмитажем, к которому питают слабость западные арт-институции. В начале церемонии замдиректора Русского Евгения Петрова напомнила американцам: "Это не Эрмитаж". Потом выразила надежду, что "нас не будут путать с Эрмитажем", а под конец совсем воодушевилась и воскликнула: "Надеюсь, нас будут любить не меньше, чем Эрмитаж!"
Выставка Джудит Ротшильд, на которой представлено полсотни работ мэтра американского авангарда, из-за всего этого даже как-то отошла на второй план. Между тем в Петербурге художница представлена впервые, причем сразу всеми периодами своего творчества. Живописная часть экспозиции, датированная 40-60-ми годами, чуть менее интересна. Это высококлассные, но все же несколько вторичные по отношению к европейским грандам нонфигуративные полотна. Собственно, кураторы и ставят в заслугу Ротшильд ее пуризм: когда все товарищи рванули в экспрессионизм, она сохранила верность заветам Мондриана и Клее. Зато в последние десятилетия жизни Ротшильд удалось найти собственный уникальный почерк. Пенопластовые и алюминиевые рельефные коллажи, на которых в мнимом беспорядке громоздятся условные части человеческих тел, уж точно ни с чем не спутаешь. Кстати, именно коллаж — один из самых легкомысленных, в сине-зеленой гамме, под названием "Сцена II" — выбрал себе в подарок Русский музей.