фестиваль кино
То, что "Война" Алексея Балабанова получит главный приз "Кинотавра", иные провидцы предсказывали задолго до финала. Награждение "Любовника" Валерия Тодоровского тоже не оказалось неожиданностью. Пари можно было заключать, кто из них будет первым, а кто — вторым. И еще на то, сколько дней вытерпят на "Кинотавре" обозревателя Ъ ЛИДИЮ Ъ-МАСЛОВУ.На входе в сочинский Зимний театр, где назревала церемония закрытия, милиционер в юбке, оторвав корешок билета, окликнула нахмуренного лысоватого мужчину: "Молодой человек!" — "Я уже не молодой далеко",— огрызнулся без пяти минут победитель Алексей Балабанов. На "Кинотавре" нарваться на бестактность может всякий, только иногда она случайная, а иногда целенаправленная.
Билет на закрытие корреспонденту Ъ дали после долгого нытья, но лучше бы не давали. Из ложи с осветителем, чья широкая спина закрывала обзор, слышно почти ничего не было. Режиссура церемонии на этот раз оказалась спартанской, и развлекательный номер был практически один: певица Алсу в блестящей, как русалочья чешуя, синенькой юбочке исполнила песню из кинофильма "Атлантида". Пытался спеть без аккомпанемента и Филипп Киркоров, удостоенный приза за лучшую мужскую роль в мюзикле "Вечера на хуторе близ Диканьки", и в этот момент я оценила преимущества звукоизоляции.
По доносившимся обрывкам фраз можно было догадаться, что председатель жюри Глеб Панфилов уверяет собравшихся в полной беспристрастности жюри, не подвергавшегося никакому давлению. Что сказал на церемонии Валерий Тодоровский, за которого можно искренне порадоваться, я не расслышала. Но на пресс-конференции режиссер, последнее время посвятивший себя продюсерской работе, признался, что начал испытывать просто физическую ломку: "Я почувствовал, что если сейчас не начну снимать, то впаду в депрессию". Воспользовавшись служебным положением продюсера РТР, которое профинансировало "Любовника", Тодоровский снял историю, способную повергнуть в депрессию кого угодно, особенно мужскую часть аудитории. Олег Янковский играет вдовца, который после внезапной смерти не старой еще жены, находит ее любовное письмо постороннему мужчине. Впрочем, у этого мужчины (Сергей Гармаш) другое мнение о том, кто был посторонним в жизни покойной, с которой он встречался на протяжении 15 лет. Между мужем и любовником возникает странная психологическая связь, смесь обиды, ревности и любопытства: а что она в нем нашла и кого она, собственно, любила? Драматургические натяжки картины сглаживаются режиссурой, а особенно способностью автора на словах логично аргументировать каждый свой ход, и после этого "Любовник" кажется почти безупречным.
Если Валерий Тодоровский не снимал четыре года, то Валерий Рубинчик — семь, и ему воздержание тоже пошло на пользу. Его "Кино про кино" по психологической точности и остроумию приближается к уровню его лучшего фильма "Культпоход в театр". Евгений Стеблов продолжает изображать своего героя-писателя из "Культпохода", только теперь писатель постарел и превратился в безотказного сценариста. Валерий Николаев играет режиссера-конформиста, который днем снимает туповатый детектив, а ночью видит во сне цитаты из Тарковского. Станислав Любшин и Татьяна Лаврова играют пожилых звезд на грани маразма, Федор Бондарчук — капризного продюсера, каждый день меняющего жанр фильма. Видимо, comeback Рубинчика не входил в планы жюри, и оно сделало вид, что вовсе не заметило его. Хотя и из актеров было кого отметить, а сценарий Анатолия Гребнева был уж точно более достоин поощрения, чем "Первокурсница" Юрия Рогозина.
Не исключено, что члены жюри сочли слишком ехидным изображение кинематографических нравов в картине Рубинчика. Склонность отождествлять ироничный тон и плохое отношение — психологическая проблема не одного только жюри, но и главы "Кинотавра", посвятившего часть своей заключительной пресс-конференции отношениям с прессой, в том числе разбору заметок обозревателя Масловой. Главная претензия его заключалась в том, что благодаря этим заметкам глава "Кинотавра" выглядит волком в овечьей шкуре. Если б мне вздумалось использовать поговорки в адрес Марка Григорьевича, то я выбрала бы другую: мягко стелет, да жестко спать.
Журналисты, желающие подольститься к хозяину "Кинотавра", любят применять к фестивалю слово "семейный": семейный праздник, семейная атмосфера. Это правильное слово в том смысле, что в семейных отношениях люди легко позволяют себе то, что неприлично с посторонними. В середине фестиваля я почувствовала себя загулявшим мужем, которого не пускает на порог жена, когда поздним вечером портье сказала, что мой номер заблокирован из-за неуплаты. Собравшись уже ночевать на балконе у друзей, я все-таки получила от доброй начальницы службы размещения позволение проникнуть в номер, но утром явиться для разбирательства. Разбирательство заключалось в шантаже: мне разрешат жить дальше, если я оплачу обратный авиабилет, потому что билет, выписанный мне зачем-то на вчерашний день, "сгорел". В помутнении рассудка, какое случается с жертвами лохотронщиков, я выложила наличные и все оставшееся время фестиваля предпринимала жалкие попытки их вернуть. Сотрудники "Кинотавра" предложили продолжить мне эти попытки в Москве, и исход их представляется туманным, тем более что никакой бумажки со штампом "уплачено" мне не дали.
На пресс-конференции Марк Рудинштейн рассказывал, какая у него замечательная трудолюбивая команда, благодаря которой он может не вникать в фестивальную организацию. Гордость главы "Кинотавра" обоснованна: ему действительно удалось воспитать слаженный коллектив наперсточников, способный отыметь любого борзописца как угодно, пока Марк Григорьевич с обезоруживающей искренностью обещает журналистам не обижаться ни на какие публикации.