Глава российского МИД Сергей Лавров выступил с официальным заявлением по ракетным ударам США по Сирии. По словам дипломата, Москва надеется, что провокации США в Сирии не приведут к необратимым результатам. Лавров полагает, что атака на авиабазу выгодна тем, кто хочет подорвать процессы в Женеве и Астане, и создает поводы для перехода от политического урегулирования в Сирии к силовому. Директор Центра международной безопасности Института мировой экономики и международных отношений Алексей Арбатов прокомментировал ситуацию ведущему «Коммерсантъ FM» Алексею Корнееву.
Фото: Kevin Lamarque, Reuters
— Что можно сказать о реакции Москвы? Какие варианты есть в этой ситуации у Кремля?
— Высказывание министра иностранных дел имеет достаточно сдержанный и, я бы сказал, позитивный характер. Это не разрыв отношений, не ультиматум и не объявление конфронтации. Это осуждение и, вместе с тем, заявление о возможности восстановить сотрудничество. Что касается действий новой администрации США, их нельзя одобрить. Это поспешные и в какой-то степени авантюристические действия, потому что для начала надо было хотя бы принять резолюцию в Совете безопасности ООН о расследовании инцидента в Идлибе, его провести. Даже если бы стороны разошлись во мнениях, то тогда какая-либо военная акция США выглядела не столь авантюристичной, как сейчас.
Срыва переговорных процессов в Женеве и в Астане хотят многие стороны. Это и оппозиция в Сирии, и Саудовская Аравия, и Турция, и Иран. Даже сам официальный Дамаск тоже не очень приветствует этот процесс после недавних военных успехов. Наверное, у него возникла иллюзия, что можно и военным путем всю Сирию освободить от оппозиции и террористических группировок. Но на самом деле это большая ошибка.
Действия президента ДональдаТрампа показывают нам новую модель американской внешней политики. Это не Обама, который спрашивал разрешение у Конгресса, проводил дебаты, спорил через своих представителей в Совете безопасности ООН, и, в конечном итоге, не решался на какие-то резкие действия. Трамп будет поступать по-другому. Мы увидели пример, как он будет вести политику. С ним можно или договориться, или он будет действовать односторонне силовыми методами, в обход ООН. К сожалению, нам придется иметь дело с такой администрацией США.
И последнее — наша реакция в виде приостановления действий меморандума о предотвращении инцидентов в воздухе мне кажется неправильной и неадекватной. Можно было найти другие способа ответа. Этот же создает опасность прямого военного инцидента между Россией и США и быстрой эскалации конфликта, вплоть до вооруженного столкновения.
— Почему все-таки американцы предупредили об атаке российских военных за два часа, подозревая, что они, в свою очередь, предупредят и сирийские правительственные войска?
— Этот авиаудар разрушил аэродром, всю его инфраструктуру и авиацию, которая на нем базировалась. Но американцы не хотели сразу больших жертв, тем более среди россиян, которые могли теоретически находиться в аэропорту. Эта акция не предполагала военный вызов России в Сирии. Она предполагала наказание Башара Асада за то, что ему вменяют в вину США. А то, что они предупредили наших военных и дали возможность провести эвакуацию, говорит о том, что они не такие уж бесшабашные, как можно судить на первый взгляд. Они не хотят разрыва сотрудничества с Россией. Но в то же время они должны дать какой-то ответ на этот инцидент с химическим оружием, тем более у Трампа внутриполитическое положение очень сложное.
Вряд ли можно говорить о том, что такой шаг Дональда Трампа призван отвлечь внимание от Мосула. Получается, что сейчас Вашингтон распространил военные действия еще на одну страну. Но это, конечно, отвлекает внимание от внутренних скандалов, которые сейчас имеют место в США, и представляет президента Трампа как решительного деятеля, который способен на такие крутые меры.
— Какое будущее у тройственного союза по Сирии, учитывая, что Турция сегодня активно поддержала атаку на Хомс?
— Турция не хочет никакого примирения в республике. Она боится распространения влияния Ирана, боится укрепления курдов и в Ираке, и в Сирии. Турция — это явный деструктивный элемент. Наша попытка дружить с Анкарой носит тактический характер. Я не допускаю, что кто-то всерьез в Москве верит, что Турция может быть нашим надежным партнером. Иран и правительство Сирии, мне кажется, тоже не очень заинтересованы в продолжении мирного процесса. Видимо, на какое-то время он замрет до тех пока, Путин и Трамп не договорятся как, на каких условиях и когда его возобновить. Если сейчас этот инцидент не повлечет эскалацию военного противостояния двух сверхдержав, то на ближайшей встрече, которая, надеюсь, все-таки состоится, президенты договорятся, и мирный процесс восстановится.