Вскоре после Февральской революции Временное правительство национализировало все имущество Министерства императорского двора, включая собственность Главного управления уделов, доходы от которой шли на финансирование членов династии Романовых. Мало кто помнит о том, что новые власти России поставили точку в деле, начатом Николаем II.
Неуклонное увеличение императорской фамилии (на фото — великий князь Константин Константинович с женой и детьми) приводило к уменьшению доходов каждого из ее членов
Фото: РГАКФД/Росинформ, Коммерсантъ
"Определяем быть удельным имениям"
19 марта 1917 года полевой генерал-инспектор артиллерии при Верховном главнокомандующем, генерал от артиллерии великий князь Сергей Михайлович писал своему старшему брату великому князю Николаю Михайловичу о событиях последних дней в Ставке. В частности, о приезде членов Временного правительства:
"Вчера приезжало правительство, все в восторге от их речей, но — кто покорил всех, так это — Керенский. Он побывал всюду и даже в моем управлении. Меня там не было, так как я в это время ожидал Керенского в штабе. Мое управление им очаровано, и его вынесли на руках. С ним я сидел целый час, и мы очень приятно болтали. Насчет моего приезда в Петроград он сказал, что считает — вполне возможно и безопасно. Но думает, что нужно подождать некоторое время, чтобы желтая пресса не начала опять писать какие-нибудь статьи".
Но в письме было и недовольство новой революционной властью:
"Совершенно неожиданным для меня явилось лишение нас содержания из уделов, так как это — в основных законах, пересмотр которых предполагается в Учредительном собрании".
Для многих членов императорской фамилии прекращение выплат из Главного управления уделов Министерства императорского двора было очень чувствительным ударом по бюджету и самолюбию. Производили их с тех пор, как 5 апреля 1797 года Павел I подписал "Учреждение об Императорской Фамилии", в котором говорилось:
"Содержание Ее в продолжительном времени могло бы быть Государству отяготительно, ежели не взять к оному нужных мер: упреждая сие... и желая сколько обеспечить состояние Фамилии Нашей, столько облегчить расходы Государства, определяем быть удельным имениям; и для того назначаем отделить из Государственных владений определенную один раз часть деревень, и из Государственных доходов ежегодно по миллиону рублей".
В обширном "Учреждении" император пытался предусмотреть все — от денег на содержание своих будущих правнуков до выплат иностранному принцу, женившемуся на русской великой княжне, в случае, если супруга его умрет. Он расписал, чем — деньгами или конкретными удельными деревнями — обеспечивать безбедное существование каждого живущего и будущего члена дома Романовых. А чтобы уберечь династию от часто возникавших бюджетных проблем, повелел сразу же выделить Удельному департаменту три миллиона рублей.
Просить государя разрешить пересмотр Учреждения об Императорской Фамилии для выяснения многих темных его сторон
Но время шло, императорская фамилия разрасталась, а после освобождения крестьян, в том числе и удельных, экономическая ситуация в Министерстве императорского двора, ведавшем уделами, значительно усложнилась. Великие князья, как и сам император Александр II, занялись поиском дополнительных источников доходов (см. "Возил государю портфель, набитый тысячей сторублевых бумажек", "Коммерсантъ-История", N3, 2017 год). Вот только способы пополнения личных бюджетов членов династии чаще всего не способствовали укреплению ее авторитета. Поэтому после воцарения Александра III его царственные родственники настоятельно попросили улучшить их материальное положение. И 24 января 1885 года монарх повелел:
"Приступить под ближайшим руководством и согласно указаниями Нашим к пересмотру ныне действующего Учреждения об Императорской Фамилии 5 апреля 1797 года, для чего Нами имеет быть назначена особая Комиссия".
К лету 1886 года комиссия под руководством брата императора — великого князя Владимира Александровича завершила работу, и Александр III 2 июля 1886 года утвердил исправленное "Учреждение об Императорской Фамилии". В нем более четко описывались суммы выплат всем членам правящей династии. К примеру, детям императора до совершеннолетия выделялось по 33 тысячи рублей в год, внукам — по 15, а правнукам — по 10.
"Каждому сыну Императора (кроме Наследника), по достижении совершеннолетия,— говорилось в новом "Учреждении",— назначается содержание по ста пятидесяти тысяч рублей в год и, сверх сего, единовременно, на устройство помещения один миллион рублей; по вступлении же в брак, Императором дозволенный, определяется по двести тысяч рублей и на содержание дворца по тридцати пяти тысяч рублей, ежегодно. Супругам сыновей Императора назначается по сорок тысяч рублей в год, оставляя оное и вдовьим".
Александр III дал родственникам максимум того, что укладывалось в расходы министерств двора и финансов. Суммы выплат великим князьям, княгиням и княжнам, с точки зрения обывателей, были колоссальными. Но они явно не дотягивали до трат богатейших семей империи, даже с учетом доходов от личной собственности великокняжеских семей. Так что очень скоро в придворных кругах вновь заговорили о растущем мздоимстве некоторых членов правящей династии.
"Уступки никого не удовлетворят"
Упорно сопротивлявшийся удельным нововведениям Николая II великий князь Владимир Александрович очень быстро утратил расположение племянника (на фото с женами)
Фото: РГАКФД/Росинформ, Коммерсантъ
Восшествие на трон Николая II только усугубило ситуацию. Очень скоро "хозяин земли русской", каковым считал себя император, счел себя и хозяином всех удельных земель и капиталов, что не вызывало восторга у его царственных родственников.
13 апреля 1906 года великий князь Константин Константинович — внук Николая I, президент Императорской Санкт-Петербургской академии наук и поэт, записал в дневнике впечатление о встрече с великими князьями Владимиром Александровичем, Николаем Михайловичем, Александром Михайловичем и Андреем Владимировичем:
"Государственный секретарь барон Икскуль передал мне в письме приглашение Владимира быть у него в 4 ч. в Петербурге для обмена мыслей по поводу статей основных законов, касающихся императорской фамилии. Застал у Владимира Николашу, Сандро, Андрюшу, министра двора Фредерикса и барона Икскуля. Поставлен был вопрос о необходимости оградить Учреждение об Императорской Фамилии от посягательства будущих Государственных Совета и Думы. По статье 55 вновь выработанных основных государственных законов почин пересмотра их принадлежит единственно Его Императорскому Величеству. Но, чтобы пересмотр Учреждения об Императорской Фамилии миновал и Госуд. Совет и Думу, мы единогласно предложили, чтобы в случае пересмотра он производился по указаниям Государя. Попутно затрагивалось несколько довольно щекотливых вопросов, из которых главный — как смотреть на уделы: как на собственность Государя или Императорского Дома? В совещании все видели в уделах собственность Императорского Дома, которую опекает Государь как его глава. Но указывалось, что в действительности нередко деятельность уделов выражалась, как ничего не имеющая общего с императорским семейством, а только с самим государем. Так, например, без нашего ведома в минувшую войну (Русско-японскую 1904-1905 годов.— "История") было выдано в пользу раненых 2 миллиона из удельных сумм как бы от имени императорской фамилии. Владимир будет просить государя разрешить пересмотр Учреждения об Императорской Фамилии для выяснения многих темных его сторон".
Но в результате получилось совсем не то, что ожидали великие князья. 30 июля 1906 года Константин Константинович описал свою встречу с императором и великими князьями:
Министр внутренних дел Столыпин (на фото — справа) настаивал на полной и бесплатной передаче удельных земель нуждающимся крестьянам. Министр двора Фредерикс (на фото — слева) был против, боясь настойчивых просьб о помощи нуждающихся в деньгах великих князей
Фото: РГАКФД/Росинформ, Коммерсантъ
"После завтрака у Их Величеств на ферме (по случаю рожденья Цесаревича была обедня в Александрийской церкви) Николаша передал, что государь зовет нас к себе. В приморском дворце были, кроме нас, Владимир, Николаша, Петюша (великий князь Петр Николаевич.— "История"). Государь позвал нас в кабинет и сказал, что аграрное движение, охватившее всю Россию, побуждает его подумать о том, что царствующему дому следует стать во главе уступок земли неимущим крестьянам, уступок, предполагаемых и в Государственных имуществах, и в кабинетских владениях, и в насильственном отчуждении частновладельческих земель, решаясь на продажу крестьянам 1 800 000 десятин (десятина — 1,09 га.— "История") удельной земли, состоящей у крестьян в аренде. Николаша и Петюша поддакивали. Владимир горячо ополчился на это предложение, говоря, что если надо принести жертву, то следует зрело обдумать, насколько она будет целесообразна и кого удовлетворит, что если эта мера является только уступкой дерзким заявлениям, высказанным в бывшей Госуд. Думе, то следует помнить, что уступки никого не удовлетворят; что мы видели за последний год, к чему привели уступки, и что если на требование отдать руку — уступишь, то доберутся и до головы. Кроме того, Владимир указал, что мы, члены Царствующего Дома, здесь далеко не все в сборе и что такой важный вопрос нельзя решать, не спросив всех членов семьи, из которых иные совершеннолетние и имеют совершеннолетних сыновей. Государь согласился на заявление Владимира потребовать положительных указаний о числе лиц, которые воспользовались бы предполагаемой продажей удельных земель".
Но, как оказалось, император под влиянием министра внутренних дел П. А. Столыпина уже принял решение. На следующее семейное совещание, 9 августа 1906 года, он пригласил министров.
Продажа удельного имущества, конечно, значительно уменьшила обеспечение царствующего дома
"Были там еще министры,— записал в дневнике Константин Константинович,— вн. дел — Столыпин, финансов — Коковцов, земледелия — кн. Васильчиков, двора — барон Фредерикс и начальник управления уделов кн. Кочубей. Обсуждался вопрос, по которому государь созывал нас 30 июля".
А об итогах встречи великий князь Николай Михайлович писал княгине Барятинской:
"Однообразие существования здесь длится и было нарушено для меня лишь вчера, когда мне пришлось отправиться на заседание в Петергоф. Пригласили всех великих князей, Столыпина, Васильчикова, Коковцева, барона, Кочубея. Полковник (Николай II.— "История") председательствовал. Обсуждался вопрос о возможных милостях для крестьян удельных земель. Заседание длилось три часа. Были очень откровенны и с одной и с другой стороны, временами обсуждение становилось оживленным, и в конце концов пришли к решению, которое, на мой скромный взгляд, является лишь полумерой и никого не удовлетворит. Решено передать в пользование крестьян 1 800 000 десятин земли, не даром, а с помощью операции с Крестьянским банком. Это будет объявлено на днях официально, как высочайшее повеление министру двора.
С моей стороны, я поддерживал тезис о более широкой реформе, т. е. о передаче всех земель (с помощью постепенного выкупа), чтобы действие закона оказалось более ощутительным для крестьян. Я был поддержан только Столыпиным и вел. князем Дмитрием, и мой план не был принят из-за оппозиции других вел. князей, Фредерикса и Кочубея, которые противопоставляли моему предложению убытки, которые понесут великие князья, т. е. мы получили бы из-за моего плана лишь половину нашего содержания. Будучи врагом полумер, я не вижу реальных результатов принятого плана.
Заседание было очень спокойным, все были в хорошем настроении, обсуждение очень свободное, и наш дорогой Владимир имел случай сказать довольно жесткие истины о ведении наших дел министру двора и Кочубею".
Итог этой операции подвел бывший председатель Совета министров империи граф С. Ю. Витте:
"Большинство удельных земель и степных угодий были переданы Крестьянскому банку для продажи крестьянам. Продажа удельного имущества, конечно, значительно уменьшила обеспечение царствующего дома и, по сравнительной незначительности этого имущества, не могла принести никакой существенной пользы крестьянам".
"Получил согласие на отказ"
Национализация удельного имущества уравняла великого князя Сергея Михайловича в доходах с его любимой Матильдой Кшесинской
Фото: РГАКФД/Росинформ, Коммерсантъ
Еще одним итогом операции стало увеличение скандалов, связанных с членами императорской фамилии. Практически открыто говорили о взяточничестве великих князей Александра Михайловича и Сергея Михайловича. Последний, как утверждали злые языки, даже участвовал в продаже секретных документов иностранным шпионам. Так что после начала мировой войны и нарастания экономических трудностей бесполезных и корыстолюбивых великих князей русское общество ненавидело лишь немногим меньше, чем немку-императрицу и "святого старца" Распутина.
Великий князь Николай Михайлович, считавшийся в царствующей династии смутьяном и вольнодумцем, после Февральской революции попытался снизить накал народной ненависти и предложил министру юстиции Временного правительства А. Ф. Керенскому окончательно прекратить выплаты членам императорской фамилии из Главного управления уделов. Он взялся уговорить великих князей добровольно отказаться и от удельных денег, и от прав на престол. 9 марта 1917 года он писал Керенскому:
"За сегодняшний день я получил согласие на отказ от престола и на отдачу удельных земель от великих князей Кирилла Владимировича (легко), от в. к. Дмитрия Константиновича (туго) и от князей Гавриила и Игоря Константиновичей (оч. легко). Телеграмма, которую я сварганил для брата Александра, вам известна... Остается убедить Павла Александровича, брата Георгия, живущего у Михаила Александровича в Гатчине, и брата Сергея, находящегося в Могилеве.
Неизвестно, где находятся Николай и Петр Николаевичи, Борис Владимирович и князь Константин Константинович (младший.— "История")".
Но несогласных членов утратившей власть династии просто поставили перед фактом. Все имущество Министерства двора было национализировано, и им объявили о прекращении выплат. Именно поэтому великий князь Сергей Михайлович писал Николаю Михайловичу:
"Я думал, что майскую треть мы получим, и тогда постепенно можно будет все сократить, но теперь мне приходится содержать почти всех моих служащих, которых около 40 человек, вместе с женами. Все мои люди, призванные на военную службу, получали всю войну для их семей полное содержание. Теперь их придется лишить всего содержания, все это стоило 120 000, а теперь у меня будет всего 41 000 и Маля (любовница Сергея Михайловича Матильда Кшесинская.— "История") приблизительно то же (так в тексте.— "История"). Могу себе представить ужасное положение братьев и Анастасии, у которых и этого не будет, так как у каждого лежит в Берлине по 800 000".
Однако эти проблемы не шли ни в какое сравнение с тем, что ожидало Романовых. Николай Михайлович очень скоро понял, что все его научные заслуги и прошлое фрондерство никого не интересуют. В мае 1917 года он говорил французскому послу М. Палеологу, что чувствует себя висельником. Его расстреляли в январе 1919 года в Петрограде. Сергея Михайловича — летом 1918 года под Алапаевском. Как это обычно и бывает, никто не разбирался в том, кто из окружения ненавистного правителя был коррупционером, а кто — нет.