— В общем, я как бы лишаюсь невинности и переживаю букет сопутствующих чувств. Это, с одной стороны, очень приятно. С другой — тревожно и чем-то болезненно. Но у меня было большое желание давно уже сделать что-то вместе с Леонидом Десятниковым, а та идея, которая появилась с клонированными композиторами, мне кажется, просто так же близка Десятникову, как и мне. Потому что мы оба любим играть с чужими стилями. Я бы хотел, чтобы у нас получился чистый продукт. Мне как раз в любом новом начинании важно, чтобы оно было с белого листа. Это — во многом окрытие для меня жанра либретто, хотя я всегда любил оперы и не могу сказать, что плохо знаком с ними, так же, как и с кино. Очень хочется сделать новую русскую оперу в лучшем смысле этого слова. И, конечно, очень важно, что это будет в Большом. Я бы хотел, чтобы наша опера оказалась понятна и близка современникам. То есть чтобы в ней было больше сегодняшнего воздуха и меньше нафталина.
Владимир Сорокин, писатель: очень хочется сделать новую русскую оперу
— В общем, я как бы лишаюсь невинности и переживаю букет сопутствующих чувств
— В общем, я как бы лишаюсь невинности и переживаю букет сопутствующих чувств. Это, с одной стороны, очень приятно. С другой — тревожно и чем-то болезненно. Но у меня было большое желание давно уже сделать что-то вместе с Леонидом Десятниковым, а та идея, которая появилась с клонированными композиторами, мне кажется, просто так же близка Десятникову, как и мне. Потому что мы оба любим играть с чужими стилями. Я бы хотел, чтобы у нас получился чистый продукт. Мне как раз в любом новом начинании важно, чтобы оно было с белого листа. Это — во многом окрытие для меня жанра либретто, хотя я всегда любил оперы и не могу сказать, что плохо знаком с ними, так же, как и с кино. Очень хочется сделать новую русскую оперу в лучшем смысле этого слова. И, конечно, очень важно, что это будет в Большом. Я бы хотел, чтобы наша опера оказалась понятна и близка современникам. То есть чтобы в ней было больше сегодняшнего воздуха и меньше нафталина.