Экономический обозреватель «Коммерсантъ FM» Олег Богданов побеседовал с управляющим директором компании «Норд-Капитал - количественные инвестиции» Михаилом Хановым в рамках программы «Слушание по делу».
— Здравствуйте, в студии Олег Богданов. В эфире программа «Слушание по делу». Сегодня у нас в студии управляющий директор компании «Норд-Капитал - количественные инвестиции» Михаил Ханов. Михаил, добрый день.
— Здравствуйте, Олег.
— Снова мы будем говорить о вашем бизнесе, очень много вопросов, очень много писем приходит электронных, спрашивают, интересуются люди. Ну и просят все-таки разъяснить азы: чем отличаются количественные инвестиции от обычной алгоритмической торговли? Что это такое вообще? Когда появилось, как развивалось?
— Давайте тогда действительно начнем с азов. Алготрейдинг или HFT (высокочастотный трейдинг) — это части количественных инвестиций как метода. Что такое алгоритмическая торговля? Трейдер работает по определенной стратегии, которая несколько лет работает достаточно успешно, и он понимает, что все действия можно автоматизировать, чтобы исключить эмоции и отклонения от собственной стратегии, потому что машине все равно, она будет следовать стратегии. Он записывает алгоритм, то есть компьютерную программу, «робота». И таких роботов обычно 2-3, максимум 10 у одного трейдера..
— Ну, по разным инструментам.
— Да, по разным инструментам, разные периоды, разные стратегии: канальные, пробойные, фундаментальные, еще какие-то — их тысячи. У нас стратегия, базовая, которую мы продаем на российском рынке, «NC3816». Эта стратегия включает в себя одновременную работу 4,5 тыс. таких роботов-программ. Наши коллеги на Западе, которые этим занимаются…
— То есть все возможные виды, да?
— Да, 4,5 тыс. роботов, каждый из которых настроен на определенный вид торговли, он определенным способом обучен на предыдущем периоде, у нас это 2007-2014 год. Наши специалисты — кванты, математики, разработчики алгоритмов стараются подобрать формулу, которая описывает движение цен на рынке таким образом, чтобы было положительное матожидание результата. Выше 60%, чтобы эта машинка правильно умела прогнозировать изменение цены в зависимости от текущих паттернов, моделей, свечей, чего угодно. И, собственно, количественные инвестиции — это когда у тебя работает не одна стратегия, а у нас фактически 4,5 тыс. микростратегий, соединенных воедино. Вот это и есть количественные инвестиции. Представьте себе, что у нас на соревновании по стрельбе из лука стреляет не один лучник в мишень, а одновременно тысяча, и у него вероятность попадания в эту мишень больше в тысячу раз, если у нас одинаковая вероятность для каждой стрелы. На Западе отцом этого направления считается Эдвард Торп, профессор математики Массачусетского университета. Он начинал работать в 70-е годы, славен тем, что за 17 лет работы его фонд «Принстон», не помню точно его название, имел только один квартал с минусом. Он успешно пережил знаменитый обвал, «черный понедельник» 1987 года, когда Чикагская биржа чуть не закрылась, когда было резкое падение на 20%. И очень приятно, что наши ведущие финансовые СМИ перепечатывают статьи из Financiаl Times, посвящают этому развороты, потому что сейчас это тема №1 в Штатах. По данным Bloomberg, 8 из 10 крупнейших фондов работают именно по методам количественного инвестирования. Каждый уважающий себя крупный инвестиционный банк — Morgan Stanley, Goldman Sachs, JPMorgan — все имеют подобные подразделения. И могу сказать, что 4 крупнейших фонда из двадцатки делают почти половину всей прибыли этих фондов в Америке. И в 2016 году мы наблюдали переток средств, 60 млрд, из так называемых old school хедж-фондов, которые управляются по старинке.
— Руками.
— Руками или по какой-то одной или двум стратегиям. Перетекло больше половины, 60 млрд забрали люди денег, и 30 из них они вложили именно в стратегии quantitative investing, в фонды, которые занимаются количественным инвестированием. То есть мы не изобретатели этого направления, оно давно уже очень успешно показало себя на Западе. Такие легенды, как Medallion, компания Renaissance Technologies, которая с 1993 года вообще не принимает средства в управление, то есть они работают по системе…
— То есть пока не отработают прибыль, людей не…
— Они работают на 10 млрд, и им хватает. То есть им хватает настолько, что они жертвуют 250 млн на университеты, которые закончили, жертвуют 60 млн на избирательные кампании Трампа и Клинтон, примерно пополам. Многие математики уходят работать потом обратно в науку, заработав по полмиллиарда-миллиарду. И они показывают с 1993 года двузначную доходность каждый год. У нас, кстати, ребята, которые работают, математики, ученые фактически, им тоже иногда становится скучно, и многие из них до сих пор преподают в университетах на физтехе.
— Двузначное — это чуть больше 10, да, или…
— Двузначное — это 25-30. Двузначное — от слова «первая цифра 2».
— Понятно. Просто я так прикидываю, что по ОФЗ в свое время можно было взять 10, зачем париться с фондами, если можно…
— Это было, во-первых, в долларах США, Олег, мы не забываем, что это доллары США — раз. И я думаю, что двузначное в данном случае имеет смысл сказать, что средняя доходность, ну, все знают график Medallion, кто так или иначе занимается спекуляциями на рынке, и там доходности 25-30 среднегодовые.
— Ну вот теперь о нашем опыте, мы говорили об американских историях, как там все достаточно успешно развивалось. У нас как происходило развитие, как регуляторы к этому относятся?
— У нас я знаю достаточное количество очень успешных команд, в первую очередь, это арбитражные команды, то есть компании небольшие, которые исповедуют арбитраж в чистом виде. Минус этих стратегий — они не емкие, то есть они измеряются, скажем так, десятками миллионов рублей, иногда больше.
— Это на нашем рынке?
— На нашем рынке, совершенно верно.
— РТС, ММВБ, обычно, да, вот это все?
— Да-да-да. Для того чтобы участвовать полноценно в этом бизнесе, необходимы очень существенные вливания, вложения на начальном этапе, когда нет никакой прибыли, потому что, ну, вот наша компания существует с 2003 года, и все лицензии, которые у нас есть, они от того периода действуют. Но количественными инвестициями мы занялись в 2009 году, сконцентрировались только на этом, фактически сейчас компания — моно-продукт, мы больше ничем не занимаемся. Начав заниматься этим в 2009 году, первую группу стратегий из 50 алгоритмов мы смогли выпустить только в 2011 году на западный рынок. То есть на российский рынок вышли чуть раньше, в 2010-м. А на западный — в 2011-м, при этом было запрещено ЦБ заниматься доверительным управлением российскими деньгами где-либо, кроме как на Московской бирже.
Для успешной работы нам необходимы 3 базовых кита. Первый — это большое количество инструментов для того, чтобы они все раскоррелированно двигались. Сейчас мы работаем с 52 фьючерсными контрактами по 16 биржевым площадкам в 14 странах мира. Второе необходимое условие — это ликвидность, третье - максимальная раскорреляция. Мы работаем с парами, корреляция которых близка к нулю. Если мы берем российский рынок, то 3 наиболее ликвидных инструмента — это фьючерсы. Важно отметить, что мы работаем именно с фьючерсами, чтобы не было каких-либо подозрений по поводу опционов вне денег или акций третьего эшелона, которые можно куда-то пристроить. Только математически расчетные контракты. Так вот, наиболее ликвидные инструменты на Московской бирже — это РТС, это Si — фьючерс на рубль-доллар и нефть.
— Но все равно большим объемам это только вот буквально…
— Ну 2, да, третий инструмент — нефть. Спасибо Московской бирже, что они сделали этот контракт достаточно ликвидным. Дневная ликвидность нашей стратегии — $400 млн, соответственно…
— Это оборот?
— Оборот дневной, да. При этом мы не занимаемся HFT, это не высокочастотная торговля, просто 4,5 тыс. роботов генерят в день 3 тыс. заявок. Среднее время удержания позиции — 1,5 дня. Но вот объем, который необходим, — это $400 млн. Соответственно, вся ликвидность российского рынка, если перевести в рубли, то ликвидность фьючерса РТС, если мне не изменяет память, 75 млрд руб. в день, то есть там одна эта стратегия все снесет. Соответственно, у нас есть на российском рынке тоже экспериментальная стратегия, мы ее называем «Энергия», она работает, что называется, не «почему», а «вопреки» всем этим правилам. Причем она показывает результаты даже лучше среднегодовые – ее доходность около 50% за 6 лет измерений.
— А программы, Михаил, вы сами пишете, да, ваши люди пишут?
— Да, программы пишут ребята, у нас работает около 40 человек.
— То есть не берете на Западе?
— Нет, это «ноу-хау» компании, собственные разработки. Возвращаясь к тому, почему это так сложно и долго, наши расчетные мощности составляют 6 тыс. ядер, то есть количество компьютеров, в которых 6 тыс. процессоров. Цена вопроса — примерно $2,5-3 млн, причем все это стоит в стойках в Нью-Йорке, в дата-центре, в который недавно переехала Московская биржа, и стоимость я уже озвучил. Далеко не все игроки готовы инвестировать подобные средства и время в этот бизнес. В России, где все привыкли к быстрым деньгам, не все готовы инвестировать, что называется, в будущее. Но, с другой стороны, как итог этого труда, мы работаем 6 лет, мы работали с собственной позиции и аудировали ее ежеквартально, платили за это деньги одной из топ-5 мировых компаний-аудиторов, то есть все наши результаты подтверждены, это не просто наши там придумки или какие-то цифры, взятые из головы. Вы упомянули регулятора, здесь тоже огромное спасибо нашему Центробанку, который наконец-то понял, что если что-то запретить, то все равно люди будут искать обходные пути…
— Через офшоры.
— Да, совершенно верно, в непонятных островных юрисдикциях. И с 2016 года наконец-то мы получили такую возможность вкладывать деньги, которые находятся под доверительным управлением, в инструментарии бирж мира. Согласно положению №482-П ЦБ РФ от 2015 года, с 2016 года, с октября, мы вышли на российский рынок и продаем продукт для российских инвесторов, полностью в российском праве под надзором мегарегулятора ЦБ РФ.
— Хорошо, Михаил, но сейчас я предлагаю поговорить все-таки о проблемах, потому что, наверняка, в любом бизнесе бывают проблемы.
— Конечно.
— Везде есть какие-то случаи непредвиденные и неприятные. Предлагаю поговорить как раз о проблемах и о самых, может быть, неожиданных вещах, с которыми вам пришлось столкнуться.
— Проблема. Ну, вот рынок у нас российский достаточно узок, узок круг революционеров. Слухами полнится земля русская...
И все они страшно далеки от народа.
— И все они страшно далеки от рынка, я бы так сказал. И поэтому вот эти слухи, они накручиваются, накручиваются и превращаются некий страшный снежный ком. Давайте разъясним ситуацию, откуда, почему берутся такие проблемы, если они есть, и почему люди бывают недовольны, те люди, которые столкнулись именно с работой именно методов количественных инвестиций.
— Ну, не только количественных методов, разным люди бывают недовольны. Вы совершенно правильно сказали, что проблемы есть у всех. У меня есть любимая поговорка на эту тему, что проблем нет только у ночных сторожей детских садов и то днем, когда они не на работе. Какие здесь проблемы? Я думаю, что основная проблема в том, чтобы у человека, который покупает наш продукт, было понимание того, что он покупает. Потому что очень часто, когда слышишь, да ну, все это ерунда, все это не работает, я вот сам попробовал, разместил деньги под обещанную доходность. Вот сразу стоп.
— Сразу да. На рынке не бывает обещанная доходность.
— На рынке не бывает обещанной доходности. Это первое. Второе — мы не продаем банковские вклады. Мы не продаем инвестиции с гарантированным доходом. Мы продаем способ инвестирования на фондовом рынке. То есть человек, который отдает нам деньги в доверительное управление по абсолютно российским прозрачным договорам, под управлением, я еще раз повторюсь, Центрального банка РФ. Если вдруг выясняется, что деньги использованы не по назначению, не по поручению учредителей управления, то это мало того, что отзыв лицензии мгновенно, это еще тюремные сроки, уголовная ответственность для всех, кто подписывает. У всех дети, никому это не интересно...
— Почему есть какие-то...
— Люди, понимаете, во-первых, не читают договора, да. Во-вторых...
— Ну, вы их предупреждаете заранее, прочитайте именно эту маленькую ссылку, написанную мелким шрифтом?
— Вот типичная ситуация, я разберу концовку прошлого года и начало этого года. Мы всем говорим, все продавцы проходят тренинги, когда я им говорю каждые 5 минут, что это высокорискованная часть портфеля, несмотря на то, что, допустим, в прошлом году показала стратегия NC доходность 87%, клиенты получили чуть больше половины 46%, компания, мы то есть, заработали 41%. Это не 87 делить на 12 помесячно. Это именно 87% за год. Потому что были просадки и по 5, и по 6, и по 7%. Было все лето, где мы простояли 0, --1.
— А если год будет стоять?
— Значит, год будет стоять. Бывают года иногда в минус.
— То есть эта стратегия - это все-таки не ежемесячная, а годами.
— Деньги можно вывести в любой момент Т+5 по договору.
— То есть здесь проблем никаких нет, здесь значит чисто какие-то разговоры безосновательные?
— Это разговор о том, что люди неправильно прочитали условия договора. Они неправильно поняли, кто управляет их деньгами, как, под чьей юрисдикцией, что тоже важно. Важно всегда смотреть, к кому ты в крайнем случае пойдешь с претензиями. Потому что когда вы заключаете договор вклада, вы же не идете с претензией к банкиру? Допустим, банк разорился, возьмем недавний громкий случай, банки из топ-100. Вы же не идете потом с претензиями к банкиру, к начальнику отделения, куда вы принесли вклад. Вы идете по договору к организации, которая с вами этот договор заключила. То же самое здесь. Еще раз, возвращаясь к доходности, мы не торгуем банковскими вкладами, мы не берем деньги под проценты, займы, с фиксированными платежами или графиками, боже упаси. Мы продаем способ инвестирования на финансовом рынке. Мы всем говорим, что если вы инвестируете, допустим, $100 тыс. в нашу стратегию, это означает, что весь ваш инвестиционный портфель должен составлять 1 млн. То есть это десятая часть. Это не ваша квартира вместе с машиной Porsche или BMW, или Mercedes стоит миллион, а вы инвестируете миллион, то есть большую часть консервативно, допустим, в евробонды, компании первого эшелона, какую-нибудь недвижимость. И вот 100 тысяч сюда.
— Понятно. Михаил, 100 тысяч ввел, первые два месяца просадка 3-5%.
— Вот это самое тяжелое, Олег. Вот смотрите.
— Сколько фонд потерял 3-5, сколько он из 100 потеряет?
— По стратегии, декларируемой в ЦБ у нас встают параметры 30%. Это возможная допустимая просадка. В этом случае мы останавливаем полностью операции. Полностью. И идет запрос от учредителей управления, мы спрашиваем, что мы делаем дальше. То есть либо люди выводят свои деньги.
— Он может вывести 70 уже?
— Абсолютно верно.
— Понятно, что он будет недоволен.
— Да, он будет недоволен. Но еще раз, мы при продаже продукта всегда предупреждаем, всегда показываем параметры. У людей есть 6 лет, где помесячно расписана доходность за каждый месяц. И ситуация сейчас следующая..
— Это ожидаемая доходность?
— Нет, это за 6 лет прошедшая. 12 лет помесячно расписано, как шло каждый месяц. То есть люди могут посмотреть. Самое сложное в этом продукте — ждать. Потому что, вот смотрите, у нас был ноябрь шикарный, волатильность прекрасная, Трамп победил, все прыгало, скакало. +14%. Декабрь — +7,5%. Все потенциальные клиенты говорят, ну все, заходим, думают. Январь — +15%. Заходят. И многие зашли хорошими, серьезными пакетами, суммами. И у нас февраль. Результат февраля у нас --6,8. Почти 7% минуса. И сразу опустошение. Ну как же так, вот был же плюс.
Мы еще раз говорим, что это игра в долгую, это игра в год. Например, с начала года, если взять доходность, то это +8%. Извините меня, +8% за 2 месяца — это очень хорошая доходность в валюте, абсолютных, не годовых. Самое сложное — это понять, что ты инвестируешь от февраля, ну, желательно до февраля. Хотя бы год подождать. Может так случиться, что повезет, и те, кто зашел в начале ноября, они получили 35%, то есть пополам, грубо говоря, 17 абсолютных процентов за три месяца. Здорово. Но это просто повезло. Еще раз, мы играем в игру под названием «Длинные инвестиции и длинный способ инвестиций на фондовых рынках мира».
— Хорошо. Понятно. Остается сказать, что главная проблема, видимо, непонимание клиентов и невозможность или нежелание ждать.
— Ждать всегда тяжело.
— Нужно это понять.
— Спасибо за разъяснение, спасибо за очень интересную беседу. В студии у нас был управляющий директор компании «Норд-Капитал -количественные инвестиции» Михаил Ханов. Мы в рамках программы «Слушание по делу» говорили о методе количественных инвестиций, о том, как это работает и о тех проблемах, с которыми сталкиваются в результате этой работы. Программу вел Олег Богданов. Всего доброго.